И Ярви отпрянул от пустого стула, даже менее достойно, чем когда на нем сидел отец. Не к дверям Зала Богов и ожидающей за ними толпе, но прочь, к статуе Отца Мира. Прижался к камню и нащупал пальцами трещину за гигантской ногой покровителя министров. В тишине открылась скрытая дверь, и Ярви скользнул в черноту за ней, словно вор, покидающий место преступления.
В цитадели было много тайных путей, но в Зале Богов их было больше всего. Проходы шли под полом, в стенах, в куполе. В старину министры использовали их, чтобы явить волю богов посредством небольших странных чудес - падающих перьев или дыма вокруг статуй. Однажды король воззвал к войне, и на сомневающихся воинов закапала кровь.
Переходы были темны и полны звуков, но Ярви их не боялся. Эти тоннели давно были его вотчиной. В темноте он прятался от пылающего гнева отца. От сокрушительной любви брата. От холодного разочарования матери. Он мог пройти из одного конца цитадели в другой, ни разу не выйдя на свет.
Здесь он знал все пути, как и полагается хорошему министру.
Здесь он был в безопасности.
5. Голуби
Голубятня, за века исчерченная пометом изнутри и снаружи, была на вершине самой высокой башни цитадели, и сквозь множество ее окон дул ледяной ветер.
Как ученик Матери Гандринг, Ярви должен был кормить голубей. Нужно было их кормить, учить их произносить сообщения и смотреть, как они взлетают в небеса, чтобы принести новости, поручения или угрозы другим министрам вокруг Расшатанного моря.
Из множества клеток, выстроенных у стен, на него смотрели голуби и один огромный орел с бронзовыми перьями, который, должно быть, принес сообщение от Верховного Короля в Скекенхаусе. От единственного человека вокруг Расшатанного моря, который мог сейчас что-либо требовать от Ярви. Впрочем, он сидел напротив пятнистой от экскрементов стены, уставившись на ноготь сморщенной руки, погребенный под горой требований, которые ему никогда не исполнить.
Он всегда был слабым, но почувствовал себя бессильным, лишь когда его сделали королем.
Он услышал шаркающие шаги на ступеньках, и через низкую дверь, тяжело дыша, вошла Мать Гандринг.
- Я думал, вы никогда сюда не ходите, - сказал Ярви.
- Мой король, - ответила Мать Гандринг, как только выровняла дыхание. - Тебя ожидают перед Залом Богов.
- Разве тоннели предназначены не для того, чтобы король мог сбежать?
- От вооруженных врагов. А не от своей семьи и подданных, не говоря уж о своей будущей невесте. - Она посмотрела на куполообразный потолок, на богов, изображенных на нем в виде птиц, зовущих в сверкающее небо. - Куда ты хотел полететь?
- В Каталию, возможно. Или в землю Альюкс, или по священной реке к Кальиву. - Ярви пожал плечами. - Но у меня и двух здоровых рук нет, не говоря уже о двух здоровых крыльях.
Мать Гандринг кивнула.
- В конце концов, мы все должны быть тем, кто мы есть.
- И кто я такой?
- Король Гетланда.
Он сглотнул, зная, как она, должно быть, разочарована. Как он сам собою был разочарован. В песнях короли редко уползают, чтобы спрятаться от своих людей. Он взглянул на огромного безмятежного орла в клетке.
- Праматерь Вексен прислала послание?
- Послание, - скрипящим эхом отозвался один из голубей. - Послание. Послание.
Мать Гандринг нахмурилась, глядя на орла, застывшего, словно чучело.
- Он прилетел пять дней назад из Скекенхауса. Праматерь Вексен отправила его с вопросом, приедешь ли ты на испытание.
Ярви вспомнил, как однажды, несколько лет назад, он видел главу Министерства, когда Верховный Король посетил Торлби. Верховный Король казался грозным и алчным стариком, которого все раздражало. Мать была вынуждена его успокаивать, когда кто-то кланялся не так, как ему нравилось. Брат смеялся, как такой немощный мелкий человек с всклокоченными волосами может управлять Расшатанным морем, но его смех утих, когда он увидел, сколько воинов следует за ним. Отец был в гневе, поскольку Верховный Король принял дары и ничего не дал взамен. Мать Гандринг цокнула языком и сказала, что чем богаче человек, тем больше богатства он жаждет.
Праматерь Вексен почти не покидала своего места подле Верховного Короля и всегда улыбалась, как добрая бабушка. Когда Ярви встал перед ней на колено, она посмотрела на его искалеченную руку и шепотом спросила: "Мой принц, вы решили присоединиться к Министерству?" И на мгновение он увидел в ее глазах жадный огонь, который напугал его больше, чем все суровые воины Верховного Короля.
- Так много внимания от главы Министерства? - пробормотал он, подавляя послевкусие страха того дня.
Мать Гандринг пожала плечами.
- Принцы королевской крови редко вступают в Министерство.
- Несомненно, она, как и все, будет разочарована, что я предпочел Черный Стул.
- Праматерь Вексен достаточно мудра, чтобы извлечь максимум из того, что ей предлагают боги. Как должны и все мы.
Взгляд Ярви скользил по остальным клеткам, отыскивая то, что отвлечет внимание. Но, хотя у птиц не было жалости, вынести их взгляды было легче, чем все эти разговоры о разочаровании.
- Какой голубь принес послание от Гром-гил-Горма?
- Я отправила его обратно в Ванстерланд. К его министру, Матери Скаер, чтобы он донес согласие твоего отца на переговоры.
- Где должна была состояться встреча?
- На границе, у города Амвенд. Твой отец туда не доехал.
- На него напали в Гетланде?
- Похоже на то.
- Не похоже на моего отца, так стремиться закончить войну.
- Войну, - прохрипел один из голубей. - Закончить войну.
Мать Гандринг хмуро смотрела на испещренный серым пол.
- Это я посоветовала ему поехать. Верховный Король требовал, чтобы все мечи были в ножнах, пока не закончен новый храм Единого Бога. Я не ожидала, что даже такой дикарь, как Гром-гил-Горм, не сдержит священного слова. - Она сжала кулак, словно собиралась ударить себя, затем медленно разжала. - Дело министра - сглаживать путь для Отца Мира.
- Но разве с отцом не было людей? Он…
- Мой король. - Мать Гандринг посмотрела на него из-под бровей. - Нам пора спускаться.
Ярви сглотнул - казалось, желудок подскочил к горлу и наполнил рот кислой мокротой.
- Я не готов.
- Как и любой. Твой отец тоже не был готов.
Ярви наполовину вздохнул, наполовину всхлипнул и вытер слезы скрюченной рукой.
- Плакал ли мой отец, когда обручился с моей матерью?
- На самом деле да, - сказала Мать Гандринг. - Несколько лет. С другой стороны, она…
И Ярви, сам того не желая, хихикнул.
- От моей матери слез дождаться сложнее, чем от ее золота. - Он посмотрел на женщину, которая раньше была его учителем, а ныне его министром, на это лицо с добродушными морщинами, на светлые глаза, полные соучастия, и понял, что шепчет:
- Вы были мне как мать.
- А ты мне был как сын. Прости, Ярви. Прости за все, но… это большее благо.
- Меньшее зло. - Ярви кивнул на обрубок пальца и, прищурившись, посмотрел на птиц. Множество голубей и огромный орел. - Кто теперь будет их кормить?
- Я найду кого-нибудь. - И Мать Гандринг предложила ему костлявую руку, чтобы помочь подняться. - Мой король.
6. Обещания
Это было великое событие.
Множество влиятельных фамилий из дальних провинций Гетланда вероятно разозлились, что новости о смерти короля Утрика едва дошли до них, когда он был уже сожжен, и что им не выпало шанса внести значительный вклад в событие, которое будет жить в памяти так долго.
Несомненно, всемогущий Верховный Король на своем высоком стуле в Скекенхаусе, не говоря уж о всезнающей Праматери Вексен подле него, были далеко не рады, что они не получили приглашения, на что настойчиво указывала Мать Гандринг. Но мать Ярви выдавила через сжатые зубы: "Их гнев для меня - прах". Хоть Лаитлин и не была уже королевой, но любое иное название ей не подходило, и громадный тихий Хурик, поклявшийся служить ей вечно, все еще маячил у нее за плечом. Стоило ей лишь сказать, и это тут же исполнялось.
Процессия прошла от Зала Богов по двору цитадели. Множество мест на этой траве хранило память о неудачах Ярви. Под ветвями огромного кедра брат часто дразнил его за то, что он не может взобраться на дерево.
Ярви, конечно, шел впереди, мать омрачала все его чувства за его плечом, а позади, опираясь на посох, старалась не отставать Мать Гандринг. Дядя Одем вел королевских придворных, воинов и женщин в лучших нарядах. В конце шли рабы, их ошейники постукивали, а глаза, как и положено, смотрели в землю.
Когда они проходили под аркой, Ярви нервно взглянул наверх и увидел, как в темноте мерцает нижний край Кричащих Врат, готовый упасть и запечатать цитадель от любого врага. Говорили, что он падал лишь однажды, задолго до его рождения, но все же Ярви сглатывал всякий раз, когда проходил под ним. Громадная тяжесть отполированной меди, которую удерживал единственный штырь, щекотала нервы.
Особенно, когда собираешься сжечь половину семьи.
- У вас неплохо получается, - шепнул дядя Ярви на ухо.
- Я иду.
- Вы идете, как король.
- Я король, и я иду. Как может быть иначе?
Одем улыбнулся.
- Отлично сказано, мой король.
За дядиным плечом Ярви заметил Исриун, которая тоже ему улыбалась. Свет факела, который она несла, отражался в ее глазах и в цепочке на ее шее. Вскоре на этой цепочке будет висеть ключ от сокровищницы Гетланда, а сама она будет королевой. Его королевой. И эта мысль, как искорка во тьме, давала ему надежду посреди страхов.