На некоторое время сознание покинуло девочку. Когда она очнулась, то не увидела ничего. Внутри было совершенно темно. В воздухе витал сладковатый запах гниения. Фэйми приземлилась так мягко, что никто из ребят наверняка и не услышал падения. Она закричала, зовя на помощь, но рыхлые стены скрадывали звук и впитывали его, как губка. Девочка попыталась достать до потолка, но он был слишком высоко. Она не на шутку запаниковала, потом успокоилась, насколько могла, и стала щупать пол и стены, надеясь отыскать лианы, по которым можно было бы забраться наверх.
Некоторые холмики оказывались полыми, под другими что-то прощупывалось. Это могли быть корни или стебли. Фэйми водила руками вслепую, пока не наткнулась на что-то жёсткое и холодное. Она вытащила находку, ощупала её и с визгом отбросила. Это была чья-то кость. Останки прошлых жертв прятались под влажными курганами мха. Здесь было целое кладбище, и от осознания этого Фэйми лишилась чувств.
Она очнулась оттого, что тонула. Что-то липкое медленно затягивало её под землю, как трясина. Фэйми рванулась, словно рыба в сетях, и охнула, поняв, что половину тела облепил мох. Девочке вспомнилось, как волшебник с глазами-семечками едва не прекратил её в садовую скульптуру. Фэйми принялась отчаянно вырываться. В спину кололи чьи-то кости, и от страха удалось освободиться вдвое быстрее. Девочка вскочила, стряхнула с себя мерзкую зелень и снова позвала на помощь. Мох пригвоздил к полу её ступни. Фэйми выхватила маленький ножичек, подаренный поварихой, и принялась резать путы. Ничего не выходило. Едва она вынимала лезвие, порез затягивался, и мох разрастался с новой силой.
Фэйми вздрогнула и едва не поранилась, когда из-под земли послушался приглушенный хохот.
- Ты ещё кто?
- Кто я? - спросил голос, не то женский, не то мужской.
Темноту развеяло множество маленьких искорок. Это цветы раскрыли светящиеся чашечки. В красноватом мареве Фэйми смогла рассмотреть белые кости под ногами и множество кривых корней, тянущихся по стенам к потолку. Мох, облепивший щиколотку, принял форму руки. Из пола появилась красная голова. Фэйми вскрикнула и отшатнулась.
- Что такое, милашка? - создание дико хохотнуло.
- Да ты же просто мох!
Девочка проткнула лицо, всадив лезвие прямо в лоб.
- Ой, как грубо! - существо притворно надуло губы и исчезло, оставив за собой ровный мшистый ковёр.
Фэйми часто задышала.
- Ты боишься, маленькая? - послышалось возле уха.
Фэйми резко повернулась и увидела голову совсем рядом. Теперь она полностью вышла из пола, вдобавок появилась змеевидная шея. Лицо было трудно разглядеть, оно казалось сплошным кровавым месивом, как будто с человека сняли кожу. На самом деле существо состояло из мха, но воображение Фэйми рисовало кровь.
Она с размаху ударила голову, но рука прошла сквозь неё. Мох собрался как ни в чем не бывало.
- Пошла прочь! - вскрикнула Фэйми.
- А то что? - поинтересовалась голова.
- Инто! Аргус! - завопила девочка изо всех сил, но появившаяся из стены вторая рука закрыла ей рот.
- Так вот ты о чём, - умилённо шепнула голова. - Не бойся, милашка, я позабочусь о них.
Фэйми укусила ладонь, но это не дало нужного эффекта, только во рту остался неприятный горький привкус.
- Они всё равно вернутся за мной! - выпалила она, раздирая мох. - Я слишком много пережила, чтобы тебя бояться!
- А вот и нет, - печально вздохнула голова. - Я уже много чего о тебе узнала.
Из стены появилась нога, за ней ещё одна, следом туловище, руки, и скоро перед Фэйми стоял уже целый человек.
- Немного магии, - сказала голова, ехидно улыбнувшись.
Мох начал отрываться и падать с новоиспечённого тела. Ненастоящая Фэйми ловко, как паук, вскарабкалась вверх по стеблям и пропала в темноте.
- Они не будут тебя искать, - с притворной грустью сказала голова. - А когда хватятся, не вспомнят, где тебя потеряли.
Фэйми сопротивлялась изо всех сил, но мох добрался уже до колен.
- Не дёргайся, малышка. Лучше ляг и усни. Мёртвые нравятся мне гораздо больше. Их легче есть. Мне приходится ждать по целой неделе, пока тела станут достаточно податливыми и мягкими, чтобы можно было питаться ими.
- Лучше бы ты само себя переваривало! - выпалила Фэйми, совершенно забыв о приличиях.
- Какая грубая девочка! - изумилось существо. - Вот ты разве можешь питаться своим телом? Я ем жучков и людей так же, как ты мясо и овощи. Всё в мире начинается с земли и возвращается в неё. Это закон жизни. Я Глонгу - житель леса, и ты сама явилась ко мне.
- Я провалилась к тебе!
- Ах, это незначительная деталь, но, пожалуй, это делает меня наполовину ловушкой.
- Если ты почитаешь законы жизни, то немедленно отпусти меня. И-и-и, ты мальчик или девочка?
- Я Глонгу, у меня нет пола. С какой стати мне отпускать тебя, милашка?
- Потому что в землю возвращается мёртвое! А я живая! Ты не имеешь права меня есть!
- Но ведь ты не выберешься отсюда и умрёшь, а я всего лишь ускорю твою смерть и помогу заснуть. Я не стану питаться тобой, пока ты жива.
- Но ты же убьёшь меня! Это несправедливо!
- Ты вольна умирать медленно, - кивнула голова и скрылась в полу.
Мох отступил, и Фэйми облегчённо вздохнула. Под ногами хрустели кости, пока девочка пробиралась к стене. И как только она умудрилась упасть на мягкое среди этого кладбища?
Сладковатый запах гниения стал сильнее, к горлу подступила тошнота. Фэйми зажала нож в зубах и стала цепляться за влажные корни. Ботинки, доставшиеся ей от покойной матери Юноны, то и дело соскальзывали, а в руках было слишком мало силы, чтобы девочка могла без труда подтянуться. Она много бегала в своё время, а вот по деревьям не лазала. Считала это занятием для глупых мальчишек, которые стреляют по собакам из рогатки, рассевшись на ветках, точно курицы на жёрдочках.
- Не реви, Фэйми, не реви, - сказала она сама себе. - Нет толку от твоих слёз, ты знала, на что идёшь.
- С кем ты разговариваешь, малышка? - послышался любопытный голос Глонгу.
- С плаксой внутри себя, - пробубнила Фэйми.
Она вздохнула и снова принялась за дело, раздвигая ногами корни и забираясь на перекрестье, чтобы найти опору для ног. Нож пришлось повесить обратно на пояс. Корни были слишком жёсткими, чтобы воткнуть в них лезвие и подтянуться с его помощью.
Когда Фэйми увидела, что выход не так уж и высоко, она здорово приободрилась. Не обращая внимания на ссадины и капли, стекающие по лицу, девочка всё выше забиралась по узловатой сети. У самого верха она достала нож и распорола потолок. Красный ковёр мгновенно заживлялся, но Фэйми взрезала его снова и снова, пока не смогла высунуть голову наружу. Мох тут же принялся лезть в нос и рот, залеплять глаза. Фэйми закашлялась и едва не сорвалась вниз. Цепляясь за край ямы одной рукой, другой она неистово сбрасывала с себя ошмётки. Зажала ноздри, сомкнула губы и зажмурилась. Приподнялась на локте и выплюнула горькую зелень. Мох продолжал забивать оставшиеся открытыми уши, но Фэйми не сдавалась. Она кое-как выбралась наружу, не глядя, отбежала в сторону, стряхнула остатки растения, вычистила его из ушей и только когда почувствовала, что ничто больше не шевелится на ней, решилась открыть глаза. Как и ожидалось, вокруг никого не было, но Фэйми осталась жива, а это уже хорошо.
- Останешься без обеда, Глонгу, - сказала она, упав на колени, и рассмеялась.
В этом смехе было всё: пережитый страх, радость от спасения и гордость за себя.