– Я ж к чему толкую. К тому, что не податься ли тебе на службу к императору? Уж я за тебя слово замолвлю. Да скажу еще, что помог мне нашу юную леди во дворец вернуть. Ведь помог же. Видишь, какой славный расклад. Да ты и твой зверь – как его там – элитными бойцами у Исидора станете.
Или, занятый умыванием своей окровавленной морды, замер, дернув ушами в сторону бывшего капитана, потом глянул на Корта и фыркнул довольно пренебрежительно.
– Я Шип. Я не стану служить Исидору, – ответил убийца.
– Аха! – подтвердил слова друга кошак и, потянувшись, направился к одному из лошадиных трупов – обедать.
Крол только "о!" смог вымолвить – больше ничего. Про Шипов он одно слышал: злобный, подлый народец. И народец этот лорд Исидор уничтожил. Хотя существование Корта ставило под большое сомнение последнее утверждение.
Странно было и то, что Шип Корт как-то не связался с тем понятием о Шипах, какое имел бывший капитан. Станет ли представитель злобного, подлого племени так заботиться о ранах своего недавнего врага?
– Но ты ведь поедешь с нами дальше? – спросил рыцарь.
Аврора, услышав этот вопрос, который уже давно сверлил ее голову, навострила уши, ожидая ответа.
– Зачем? – убийца пожал плечами. – Я хотел лишь одного: отвезти наследницу домой. Теперь она с тобой. Ты вполне сам справишься.
Наследница тут же возразила:
– Нет-нет! А если нам опять повстречаются какие-нибудь гады? В одиночку капитан против них не выстоит. К тому же он ранен.
Крол сперва хмыкнул – ему не понравилось то, что умаляются его боевые качества, но потом согласился со словами Авроры:
– Леди права: один в поле не воин. Мы на вражьей территории, на кону – безопасность императорской дочери, и от твоей помощи, Шип Корт, я не откажусь.
Убийца пару минут поразмыслил, взвесил все "за" и "против" и ответил:
– Я согласен. Я буду с вами. Но до первой крепости, верной Исидору. Потом, уж извините, я вам не спутник.
– Более чем достаточно, – кивнул Крол, кое-что перестраивая в своих планах.
Юная леди была не совсем с ним согласна, но промолчала, поджав губы…
* * *
Теперь Аврора, Крол и убийца-Шип держали путь к хутору Ивка, как и планировал изначально капитан.
Хутор этот лепился к краю леса и был почти полностью скрыт от глаз плотными шатрами из веток огромных старых ив. Человек, незнакомый со здешними краями, мог и не увидеть домик с дороги. А Крол знал про Ивку. Потому что, как оказалось, сам был родом из этих мест.
– Вот там, за полем да за рекой Гудкой – мое село Липкари. Пасеки там славные, – рассказывал бывший капитан, и – вот удивительно – погружался в воспоминания своего далекого детства, и они наполняли его существо давно забытым запахом медовых лепешек. – А в Ивку мы бегали к деду Вукусу. Он много чего из дерева резал. Кораблики, дудочки, зверушек всяких… Меня тогда Кролиус звали, – вспомнил Крол свое родительское имя. – Сейчас Ивка наверняка пустует. Потому что у Вукуса была одна лишь дочь. Бедная девушка – с лица вроде и ничего, только горб ей судьбу испортил. Никто никогда к ней не сватался. Жива ли она – не знаю…
– Жива, – внезапно отозвался Корт.
Он ехал впереди – на красавце-скакуне князя Гилбера. И прекрасно держался в седле, игнорируя стремена. А кошак Или по обыкновению носился неизвестно где и неизвестно зачем.
Аврора не отрывала глаз от черной спины Корта, украшенной двумя грозными мечами, и с нетерпением ждала каждого мига, когда он оборачивался, чтоб посмотреть: не отстали ли его спутники. Странно девушка себя чувствовала. Ей впору было злиться на Корта за то, что он, позабыв обо всем на свете, и о ней – Авроре – в первую очередь, целовал рыжую Майю… и конечно – Аврора была уверена, что не только целовал. Только злости не находилось. Имелась какая-то тягучая боль там, где сердце трепетало, а еще было радостно, потому что Корт снова был с ней и заботился о ней. И очень хотелось, чтоб так продолжалось как можно дольше: дорога, стук копыт, солнце, покрасневшее, как спелое яблоко и коснувшееся края дальнего леса, и еще – спина Корта впереди, его редкие взгляды на нее, Аврору. "У него ведь красивые глаза, – думалось девушке. – И брови…"
– Откуда знаешь про дочку Вукуса? – удивленно спросил Крол.
Аврора вздрогнула. "О чем они? О какой-то горбунье? Нашли о чем говорить", –хмыкнула девушка.
– Просто знаю, – пожал плечами убийца. – А еще знаю: очень золото-серебро она любит. Так что если золото у нас есть, мы для нее родней отца-матери станем.
Он оказался прав. Когда их маленький отряд остановился у покосившихся старых ворот хутора Ивка, навстречу с горящим фонарем в руках (пока они ехали, уже здорово стемнело) приковыляла от вросшего в землю домика согнувшаяся почти до земли женщина.
Аврора при взгляде на нее подумала, что хозяйка очень подходит своему хозяйству. Все на хуторе пребывало в перекошенном состоянии, и странно было бы представить владельцем кривой Ивки какого-нибудь статного человека.
– Кто тут? Чего надо? – весьма дружелюбным голосом спросила горбунья, поднимая выше свой дребезжащий фонарь, чтоб тот осветил лица путников.
Как и договаривались, слово взяла Аврора. Она спешилась, вышла вперед, чтоб попасть в пятно света и поклонилась хозяйке хутора:
– Добрый вечер, матушка. Позволь мне и моим спутникам заночевать у тебя. Мы не обидим. Наоборот, золото положим, – и чтоб горбунья не сомневалась, подняла вверх правую руку с блестящей монетой.
И опять Корт оказался прав: золото хозяйка Ивки очень любила и, увидав денежку, сменила грозный тон голоса на мягкий, домашний и гостеприимно потянула-открыла ворота.
Очень скоро трое путников оказались в ее маленькой избе. Побросав на лавку у очага плащи и оружие, они умылись над черным от старости корытом, поливая друг другу из щербатого кувшина, а затем сели за узкий хромоногий стол. И получили неплохой ужин. Крол уплетал (очень некультурно – руками) за обе щеки хозяйские сало, лук и вареную брюкву; Аврора большими глотками пила сладкое козье молоко и поглощала ломти душистого тминного хлеба, один за одним, с огромным удовольствием, и совершенно не обращая внимания на варварские манеры бывшего капитана; а убийца Корт присел у окна, в тени, чтоб там уничтожить два яблока, прихваченных в сенях.
– А кто ж вы такие? А куда ж вы, на ночь глядя? – крутилась у стола горбунья, подливая и подкладывая снедь.
– Тебе не все равно? – ленивым голосом отозвался Корт из своего угла. – Завтра до света уедем и еще монету тебе оставим. Чтоб забыла нас. Сейчас устрой постели господину и госпоже. А я на дворе лягу.
– Ах, как хорошо, – хозяйка даже руками всплеснула – так ей понравились слова о второй монете. – Все сделаю. Спать будете, как на облаке.
Она, конечно, лукавила. Разве могла хоть немного сравниться лебяжья перина из спальни наследницы Незыблемого престола с сенником? Но леди Аврора привередничать не собиралась. Ибо где она уже только ни спала: и на мху, и на еловых ветках, и просто в траве. Так что сенник на эту ночь ее вполне устроил. И постелили его не где-нибудь, а на широком сосновом сундуке, откуда таинственно пахло плесенью.
– Что это у тебя там? – полюбопытствовала девушка.
– Приданое мое. Никому не нужное, – криво улыбнулась горбунья…
* * *
Авроре не спалось. Совершенно. Да и как уснуть, если увалень Крол некультурно храпит на всю округу. Не мешает ему даже то, что спит он не на шикарном сеннике на сундуке, а на тонкой рогоже на полу, как пес сторожевой. Только и сторож из него никакой.
А еще – горбунья громко сопит-кряхтит, рыцарю вторит в своем пыльном углу, за очагом. Мыши громко возятся где-то под столом. За стенкой, в пристройке коза – стук-постук копытом. Ей-то чего неймется?
– Лютотьма, – прошипела Аврора, переворачиваясь с боку на бок под своим плащом.
Только тут еще сюрприз – покусывает ее кто-то за шею. И за поясницу.
Клопы!
Небо грозовое! Еще и клопы!
Что там хозяйка про облако говорила? Старая лгунья!
Девушка подхватилась с ложа, дернула на плечи плащ, решила "с меня хватит!" и направилась к выходу.
Именно сейчас Аврора подумала, что земляной пол в некоторых случаях – это очень даже хорошо. Ничто не скрипит под ногами, можно бесшумно пробраться к дверям, скользнуть в сени, где пахнет тмином и яблоками, оттуда – на двор.
Как же там было хорошо. Прохладно, свежо и совсем не темно: луна, почти полная, освещала все мягким беловатым светом: он легко пробивался сквозь кроны старых ив, дробился на множество мелких продолговатых "зайчиков", которые превращали убогий двор в ковер с причудливым узором. Чуть слышно шуршали листья под сонным ночным ветром, пахло сеном и какими-то цветами. "Хитрюга Корт, – мелькнуло в голове Авроры, – не зря он во двор спать ушел: здесь здорово… только где он тут?"
– Кооорт, – позвала Аврора и тем самым испугала некую пичужку, которая ночевала в кустах белого шиповника – птичка с тонким верещанием унеслась куда подальше.
Убийца обнаружил сам себя – выглянул из-за кривого стожка, прислоненного к забору.
– Корт, – радостно повторила его имя наследница и, подбежав, плюхнулась в сено рядом с Шипом. – Привет!
– Привет, – буркнул тот, выдернул из-под Авроры свои мечи, и проворчал. – Смотри, куда садишься.
– Прости. В темноте плохо видно, – пожала плечами девушка.
Корт смолчал, пристраивая ненаглядные рубцы в место побезопасней.
– Где Или? – спросила наследница.
– В дозоре. Кружит вокруг хутора. Если заметит опасность – даст мне знать.
– Знаешь, мы всего пару дней не виделись, а я по тебе о-очень соскучилась, – хихикнула Аврора, решив с такой вот озорной темы начать разговор.