16 августа, вечер
Александра спала, когда ваны захотели с ней поговорить. Как и всегда, ничьим мнением они интересоваться не стали и просто перенесли хозу в Архив. Охнув от неожиданности, Александра перекатилась по холодному полу и выругалась.
– Простите, – без интонации буркнул ван, одетый в форму техника с пятого плана. – Мы считаем, что должны допросить вас по поводу случившегося недавно враждебного проникновения в Архив.
– А одеться мне никак нельзя?
Спать хоза предпочитала в короткой полупрозрачной комбинации. Мало того, что в таком наряде она не чувствовала себя уверенно – Александре было просто холодно. Она переступила босыми ногами и как могла мило улыбнулась.
– Это же дело одной минуты!
– Простите, – повторил ван. – Четырнадцатого августа этого года – используется хронология третьего плана Москвы по системе координат Грохашша – вы посетили Архив. С какой целью?
Хоза перестала улыбаться. Мерзкие ваны! В Архиве она не могла использовать магическое воздействие, а как долго продлится допрос – одним атлантам известно.
– Я хотела пересмотреть заключенные мной контракты. Освежить в памяти.
– Вам это удалось?
– Вполне.
– Что вам известно о враждебном проникновении, случившемся во время вашего визита в Архив?
– Ничего, – отчеканила Александра.
– Должен предупредить вас, что дача ложных показаний служит отягчающим обстоятельством при вынесении решения Архивом.
Хоза промолчала, накручивая на палец локон длинных черных волос. "Не пора ли поменять цвет?"
– Незарегистрированный бродник проник в Архив и совершил незаконное копирование схем Архива.
– Бродник? – напоказ ужаснулась Александра. – Как же он смог?
– Мы выясним, – пообещал ван. – С какой целью вы совершили магическое вмешательство во время входа в Архив четырнадцатого августа?
– Не помню… Что я сделала?
– Вы транслировали свои визуальные образы какому-то человеку. Этот человек не числится в Архиве. Мы склонны полагать, что он – незарегистрированный бродник.
– Ужас! – переступила на холодном полу Александра. – Но я не помню. Плохо себя чувствую.
Ван молчал. Хоза блуждала взглядом по окружавшим их тысячам шкафов с ящичками. "Да, надо поменять цвет."
– Жаль, что вы не помните, – наконец признал ван. – Решением Архива вам предписывается до окончания расследования оставаться в пределах Границ Власти Москвы на всех доступных планах. Вы свободны, я готов проводить вас к выходу.
– А нельзя просто вернуть меня в постельку? – осмелилась поинтересоваться Александра, заранее зная ответ.
– Нет. Архив прибегает к магическим вмешательствам лишь в крайнем случае.
Шагая к выходу, ван намеренно – Александра была в этом уверена – провел ее мимо переливающейся голубым светом Спирали. Хоза не могла оторвать от нее глаз. Сколько узников находится внутри Спирали прямо сейчас? Наверное, миллионы… Когда-то Александра уже побывала там, и забыть Спираль не сможет уже никогда.
Они вышли грязной полуподвальной забегаловке – любимой декорации ванов на всех планах. Александра вздохнула с облегчением: допрос не затянулся, все пока в порядке. Белка Чуй знает, что грозит незарегистрированному броднику, да еще проникшему в Архив: заключение в Спираль "раз и навсегда". Каким бы подонком бродник не был, как бы ни ненавидел Александру, но ванам в руки он не дастся, а до тех пор доказать они ничего не смогут.
Едва оказавшись вне Архива, хоза приоделась в модное легкое платьице по сезону, а заодно стала блондинкой. Не оглядываясь на вана, она выскочила на улицу, а оттуда сразу перенеслась в квартиру Максимовича. Он, прихлебывая чай из большой кружки, смотрел в окно.
– Как тебе не надоест туда пялиться? – приветствовала его хоза.
– Это как на огонь. Я ни о чем не думаю, просто стою.
– Какие новости от Белки?
– Он выполняет твое поручение, все вроде бы в порядке. Но был другой человек… Хоз. – Максимович переместился в любимое кресло и печально вздохнул. – Его фамилия Войцеховский. Он подозревает, что ты работаешь на кремлевских, ставишь палки в колеса захвату нижних планов Москвы.
– Чушь! – отмахнулась Александра. – Я с ним еще поговорю.
– Войцеховский угрожал. Мне тоже – он считает, что я бродник, помогаю тебе. Кончай свои игры, Алекса, ведь…
– Я ненавижу, когда меня так называют! – взорвалась хоза. – И вообще, не лезь не в свои дела! Я сама разберусь с Войцеховским, не такого уж он высокого полета птица. Что наш… Программист, да?
– Да, на нулевке они так себя называют. Ты же сама сказала, чтобы я ему не отвечал.
– Отвечать не надо – но что он пишет? Ты не прочел?! Ладно, сама к нему загляну… – устав расхаживать по комнате, Александра с размаху кинулась на кровать. – Может быть, подключить к делу еще кого-нибудь? Здесь, или на высших планах.
– Чем больше людей в деле, тем больше шансов, что ваны схватят тебя за руку, – резонно заметил Максимович.
– Да, верно. У ванов две зацепки: схемы и бродник. Схемы, допустим, им вообще никак не найти… Очень трудно найти. А вот Белку найти могут, если он окажется дураком. Или если будет организована большая облава… – Александра рассуждала, поигрывая болтавшейся на большом пальце ноги туфелькой. – Кремлевские будут мне обязаны после одного дельца, которое уже утром будет сделано. Но питерские, если пронюхают, могут помочь ванам. Тем более, что мерзавец Ник-ник подписал меня на контракт против Кремля… Если он меня выдаст, то я потеряю всю поддержку, Белку станут ловить сообща.
Туфелька сорвалась с пальца, упала на пол. Максимович аккуратно допил чай, подошел и вернул потерянную обувь на место. Хоза молчала, но сказано было уже достаточно. Над Белкой нависла реальная угроза, он стал нежелательным свидетелем.
"Хозы, хозы…" – печально подумал Максимович. – "Кто же вас заставлял рассыпать душу по планам?"
Глава восьмая
Солдаты и мирное население
Москва-0 – Москва-1 (скГ)
16 августа, вечер
Когда молодые хозы наконец сумели расчистить вход в портал темного народа, головная боль уже оставила Войцеховского. Взбодрившись, хоз даже перекусил тут же, на берегу, под плеск волн и шум далеких катеров.
– Готово, Михаил Петрович! – Армен вышел на берег.
– Хорошо, хорошо. А ты зачем пришел?
– Ну… Спросить, что дальше.
– Дальше лезьте внутрь, я сейчас тоже приду. Сергей пусть идет первым, ты прикрываешь. Что бы там ни появилось – останавливаетесь и связываетесь со мной. Нет связи – ты возвращаешься.
Для хоза есть одна ценность: жизнь. Соответственно, всякая смелость, связанная с риском, расценивается исключительно как глупость. Армен не стал спорить и покорно вернулся в реку, где Сергей уже начал путешествие на высший слой. Войцеховский тоже оказался рядом – он не стал входить в воду, а просто перенесся на дно. Тут же осел песок, вода стала прозрачной.
– Без меня нельзя было догадаться этого сделать? – услышали голос начальника оба пристыженных хоза. – Живее, пошли!
Сергей, проклиная в мыслях и Войцеховского, и вообще всю адмиралтейскую группировку, затащившую его сначала во враждебный город, а теперь и в странный ход Ведомства Тьмы. Будучи молодым, всего лишь трехплановым хозом, он весьма дорожил своей жизнью. Конечно, на встречах с руководством им внушали, что в случае гибели каждый получит компенсацию наверху… Так-то оно может и так, но сколько придется ждать этой компенсации? В суд не обратишься.
Он попробовал расчистить тоннель магическим воздействием и не сумел – магия действовала все хуже. Сергей не слишком разбирался в этой механике, знал только, что чем ближе к Архиву, Ведомству Тьмы или враждебно настроенным хозам вроде кремлевских, тем труднее менять реальность. Мысленно плюнув, он не стал тратить время и сосредоточился на протискивании тела сквозь узкий, забитый илом ход.
– Как там у тебя? – мысленно запросил товарища идущий сзади Армен. – Ничего странного?
– Ничего. Вообще ничего не вижу и не чувствую, кроме стенок… – Сергей попробовал организовать хотя бы вспышку света, но и этого не сумел. – Не уверен, но, кажется, магия тут совсем не действует. А, Михаил Петрович?
– Действует, иди смелее, – ободрил его остававшийся у начала хода Войцеховский. – Армен, держи дистанцию.
Теснота давила Сергея, пугала, и он, машинально работая руками и ногами, сосредоточился на себе же в первом плане. Здесь Москва была куда меньше и с мыса, на котором стояли хозы, открывался симпатичный вид на деревушку. Из труб тянулся дымок, пальчик-пастушок гнал хворостиной упрямую козу.
– Наверное, надо ближе подойти, – осторожно сказал Армен.
– Нет, там пахнет темными… – качнул головой Войцеховский. – Оставайтесь здесь, чтобы ничто не отвлекало. Выход примерно на самой середине реки, русло здесь идет немного иначе. А я проверю, что там с нашими сириусянами… Вот же заварилась каша.
Войцеховский исчез. Молодые хозы переглянулись.
– Как думаешь, почему москвичи не мешают нам блокировать сириусян? – спросил Армен.
– Не знаю… – Сергей вытащил меч и принялся срубать головки одуванчикам. – Мне вообще не до этого. Черт, вот же загнали куда-то под воду, под землю… Давай поменяемся? Я уже долго иду.
– Нет, Войцеховский сказал, чтобы ты первым шел! – отрезал Армен. – Не расстраивайся, Адмиралтейство своих не бросает.
– Тебе легко говорить. Умирать-то, говорят, жутко…
Они помолчали. Мальчик с козой скрылся, теперь на берегу совсем никого не было. Скучающий Армен заговорил снова: