Глава 7
Возле палатки Мирейна толпились его лорды, и голоса разносились на весь мир, словно мычание коров. Когда он оказался в центре их группы, сопровождаемый Элиан, мгновенно наступила полная тишина. Это восхитило Элиан; даже князю Орсану не удавалось овладеть таким искусством. Он встал в центре отряда, под вымпелом Солнца, и легонько обнял Элиан за плечи.
- Смотрите, - сказал он, нс удостаивая присутствующих каким-либо другим приветствием. - У меня новый оруженосец. Галан, вот мои лорды и капитаны.
Позже она сможет сопоставить лица с именами из легенд о Мирейне. Сейчас же они были сплошным размытым пятном: любопытство, враждебность, надменное безразличие. Один или двое завидовали. Один или, может быть, двое желали ей добра.
Немного в стороне, сверкая украшениями, стоял тот, кто вообще не выражал никаких чувств. Он смотрел на Элиан с тем же безразличием, как ранее у палатки с вином.
- Эй, Вадин! - воскликнул Мирейн с ненавистным ей возбуждением. - Я нашел нового добровольца, точнее, это сделал твой брат с некоторой помощью своих разведчиков. Что ты о нем думаешь?
Лорд Гейтана протиснулся к Мирейну сквозь плотные ряды капитанов. Элиан, которая вынуждена была поднимать голову все выше и выше, знала, что он должен возненавидеть ее.
Он, наоборот, опускал взгляд все ниже. Спокойный, гордый, он окинул своими великолепными глазами взъерошенную, закутанную в дорожную одежду фигуру Элиан и поднял бровь, словно оценивая ее. Ее попытка проникнуть в его мысли натолкнулась на стену, высокую, крепкую и непроницаемую. Лицо Вадина ничего не выражало, кроме северного высокомерия. Голос его не был ни холодным ни теплым, хотя Элиан поняла, что у этого человека пылкий характер. О нем тоже слагали легенды. Он мог быть жестоким, как горный разбойник, и кротким, как приютская девица.
- Значит, это красный гилени, - сказал он. - И в самом деле красный! Огонь и тот бывает бледнее.
- Значит, это, - ответила Элиан, - янонец старой закваски. Орлы и те бывают смиреннее.
Вадин безмолвно уставился на нее, потом улыбнулся белозубой безудержной улыбкой. Он был очень похож на своего брата Кутхана, ничуть не старше и ни капельки не мудрее.
- Ради бога, ну и язык у тебя. И характер тоже. Каким спортом ты занимаешься? Осыпаешь оскорблениями драконов?
- Только если они первыми оскорбляют меня. Вадин рассмеялся, нисколько не смутившись. - Я тебя не оскорблял. Я любовался. Мы, дикари, любим бронзу. Что за удовольствие - вырастить собственного бронзового человека!
- Красавчик, верно? - Глаза Мирейна скользнули по обоим и пробежали по кругу лиц. - Мои лорды, я в вашем распоряжении. - И когда они поклонились, он обернулся к тем двоим, которые по-прежнему стояли лицом к лицу, и сказал: - Вадин, окажи милость, присмотри за моим оруженосцем. Вышколен он хорошо, но здесь чужой, и ты можешь многому его научить.
Янонец наклонил голову в знак согласия. Мирейн улыбнулся ему короткой ослепительной улыбкой и оставил их одних, широкими шагами удалившись в сопровождении лордов. Элиан посмотрела ему вслед и почувствовала, что ненавидит его. Он бросил ее, и она осталась одна здесь, где все чужое, где у каждого свои обязанности и свое место. А у нее нет ничего, кроме одежды и пульсирующих болью царапин на щеке.
Она медленно обернулась к своему проводнику. Лицо Вадина снова ничего не выражало, в том числе и возмущения. Он был правой рукой Ан-Ш'Эндора, предводителем лордов и генералов, и без сомнения у него имелись более неотложные и важные дела, чем нянчить юного чужеземца. Его губы дрогнули.
- Я уже занимался этим раньше, - сказал он, проникая сквозь самую сильную ее защиту. - Пойдем, юноша. Мы сделаем тебя одним из нас.
Прежде всего Вадин подозвал слугу, высокого неуклюжего человека, который с легкостью принес целую кучу одежды, оружия и разных необходимых вещей.
- Думаю, килт тебе не понадобится, - сказал Вадин, заметив, как она в смущении разглядывает один из них. - Моему господину нравится, когда люди носят свои национальные костюмы. Даже, - добавил он, скривив губы, - если это штаны. Элиан сдержалась, хотя это было нелегко. - Тебе не кажется, что штаны иногда намного удобнее килта? В седле, например? Или зимой?
- Зимой мы носим высокие сапоги, плотно заворачиваемся в плащи и смеемся над ветром. Что же касается седла, - сказал Вадин и действительно рассмеялся, - то все мы в нем родились и поэтому чувствуем себя в нем превосходно.
- Держу пари, что ты врешь и надеваешь снизу короткие штаны. - Хочешь, чтобы я показал тебе? Он положил руку на пояс, озорно блестя глазами. Элиан закрыла рот и крепко сжала губы. Да, она ненавидела Мирейна. Ну почему из всей своей орды он оставил ее на милость именно этого человека?
- Снаряжение южанина, - обратился к интенданту Вадин, благополучно не замечая ее ярости. - Королевских цветов. Одежду для походов тоже, и побыстрее. Мой господин будет ждать.
Интендант был готов расстелиться перед янонцем. В том же состоянии пребывал и оружейник, который удостоил Элиан несколькими замечаниями по поводу ее прекрасной мальчишеской фигуры и спросил, сколько парню потребуется оружия.
- Не слишком много, - отвечал ее невыносимый опекун. - Сейчас мы возьмем нож и меч. Ты сделал для моего господина три длинных меча, а он выбрал только один. Принеси-ка остальные. - Но, мой господин, они…
Вадин не повысил голоса, но человек осекся, словно его ударили.
- Оруженосец короля должен быть вооружен не хуже самого короля. Принеси клинки.
Они были не просто гладкими и ровными, а безупречными: чистая, ничем не украшенная смертоносная красота, сотворенная не из бронзы, а из бесценной стали. В Ста Царствах только у нескольких князей было такое оружие. Князь Орсан имел два подобных меча, которые стали самыми драгоценными сокровищами в его арсенале. Совершеннее их ничего нельзя было найти.
Элиан испробовала каждый клинок с подобающим почтением. Все они прекрасно лежали в ее ладони. Но особенно ей понравился один, бывший словно продолжением ее руки.
- Вот… вот этот, - неуверенно сказала она, с трудом отводя глаза от чудесного сверкающего лезвия.
Когда она вышла из палатки оружейника, клинок висел у ее пояса, и ей казалось, что он придает ей сил. Даже присутствие Вадина стало менее обременительным, а когда он повел ее к рядам кавалерии, она вообще забыла о Нем. Север славился своими сенелями, а сенели Янона не знали себе равных. - это были лучшие животные во всем крае. Даже тяжеловозы отличались не только силой, но и красотой, военные же сенели, рогатые боевые жеребцы и высокие яростные кобылы, были просто великолепны. Элиан шла вдоль длинных рядов с загонами, где стояли тягачи и запасные лошади, останавливаясь то тут, то там, улыбаясь в ответ на приветственное фырканье.
В стороне от всех стоял сын ночного ветра, вольный бежать туда, куда ему хочется. Он был такой черный, каким бывает полированный обсидиан, без единого белого пятнышка, с рогами длинными, как сабли, и глазами красными, как кровь сердца. Он носился по своим владениям с такой величественной королевской надменностью, что жеребцы даже лишним движением не решались бросить вызов ему.
- Такой стоит целого королевства, - сказала Элиан.
- Если, конечно, найдется такой король, который сможет укротить его, - сказал Вадин. - Никто, кроме Мирейна, не сидел на спине Бешеного.
Жеребец подошел ближе. Конюхи и болтающиеся вокруг конюшен бездельники поспешили убраться с его пути. Даже Вадин отступил в сторону, без страха, но с очевидным уважением.
Элиан осталась на месте. В ней текло не меньше королевской крови, чем в этом жеребце, и пусть у нее не было надежды стать его хозяйкой, они все равно были равны.
Она загораживала ему дорогу. С обеих сторон ее окружали сенели со спутанными ногами. Он фыркнул и прижал уши.
- Повежливей, ваше величество, - сказала она. Бешеный оскалил зубы и ударил копытом по земле. - Если ты причинишь мне вред, это не понравится твоему господину.
Казалось, он размышляет над сказанным: его уши двигались то вперед, то назад. Наконец они замерли, словно он принял решение. Конь ступил вперед, крайне осторожно опустил голову и коснулся мягкими губами руки Элиан. Она пробежалась рукой по его ушам, по величественно изогнутой шее.
- Конечно, господин король, теперь вы можете идти. Но если вас не затруднит, не покажете ли среди ваших вассалов кого-нибудь, кто согласился бы возить меня?
Он согласился бы сам, и с радостью, но у него уже был хозяин. И тем не менее здесь еще оставались… Бешеный повернулся, осторожно ступая. Пальцы Элиан сжимали его гриву.
Из всех людей Бешеный только Мирейну, и никому больше, позволял взбираться к себе на спину, точно так же он не позволил бы никакому другому животному выполнять его, Бешеного, обязанности. Король Янона путешествовал с собственной конюшней: согласно обычаю, там были девять королевских сенелей, а также запасные и те, что принадлежали членам королевской свиты. Они находились в своих собственных загонах, охраняемые конюхами в алых килтах.
Бешеный не обращал внимания на плохих, с его точки зрения, животных, худшее из которых было столь же прекрасно, как бедная кобыла Элиан. Он прошествовал мимо них с холодным презрением, направляясь к центру, где была привязана Королевская Девятка. Там стояли два жеребца - черный и серый, лоснящиеся от хорошего ухода и обильной еды. Остальные оказались кобылами, и все разной масти: буланая, гнедая, яаяая, серая в яблоках, серо-коричневая и золотистая девятая кобыла паслась поодаль, спутанная; Элиан увидела, что недоуздок ее валяется на земле.