- На этот раз ты меня не догонишь! - крикнул он и, развернув лошадь, стремительно поскакал в направлении Чейзвинд Мэнор.
Баронесса и не собиралась сегодня отнимать у короля победу. Да и справедливо ли было поступать так с человеком, усыпавшим цветами весь второй этаж Чейзвинд Мэнор? Но эта благочестивая мысль не задержалась в ее голове, ибо в следующее мгновение она пришпорила Грейстоуна.
Джилсепони успела спешиться и вела Грейстоуна в конюшню, когда к загону подъехал король Дануб.
На его лице сияла все та же лучезарная улыбка.
- Собирается ли он нынешним летом просить твоей руки? - спросил аббат Браумин.
Джилсепони недовольно посмотрела на него. Браумина Херда всегда отличала деликатность. Почему же сегодня он так настойчив и прямолинеен в своих расспросах?
- Все указывает на то, что король Дануб постарается еще до конца года сделать Джилсепони своей королевой, - добавил настоятель Сент-Прешес.
- В таком случае, король известил об этом всех, кроме самой Джилсепони, - довольно резко ответила она.
- Прежде чем решиться спросить об этом, он должен быть уверен в твоем ответе, - продолжал Браумин. - Королю Хонсе-Бира совсем не улыбается услышать отказ!
Баронесса пожала плечами и отвела взгляд. И рассуждения Браумина, и разнесшиеся повсеместно слухи были совершенно верными. Действительно, все свидетельствовало о том, что король Дануб имел непреодолимое желание встать рядом с ней у алтаря Сент-Хонса.
- А что ты сама думаешь по этому поводу? - без обиняков спросил ее друг.
- Неужели мы с тобой мало говорили об этом? - сокрушенно вздохнув, вопросом ответила Джилсепони.
- Выходит, что мало, раз ты не знаешь ответа, - парировал Браумин. - Разве не мой долг - помочь тебе принять это нелегкое решение?
- Ты говоришь о долге настоятеля Сент-Прешес?
- О долге твоего друга, - возразил Херд.
- Тогда и говори со мной как друг, - проворчала Джилсепони. - Я прекрасно понимаю: ты желаешь, чтобы я приняла предложение короля. В таком случае, зачем тебе эти пустые любезности, скрытые намеки и все такое прочее?
Аббат Браумин вперил глаза в пол и глубоко вздохнул.
- Ты права, - сознался он. - Я действительно желаю твоего союза с Данубом, ибо голос королевы Джилсепони зазвучит еще сильнее, а сама она получит больше возможностей, чтобы сделать наш мир лучше, чтобы воздать Эвелину и Джоджонаху то, чего они по справедливости заслуживают. Это для меня - самое главное.
- Однако не тебе предстоит делить с королем жизнь и душу, - напомнила ему баронесса.
Браумин Херд снова вздохнул, даже не пытаясь отрицать уязвимость своей позиции.
- Существует и другая возможность, - немного помолчав, произнес он.
- Я не утверждаю, что намерена отклонить предложение Дануба, если оно последует, - заметила Джилсепони.
- Даже если ты примешь предложение короля, до бракосочетания пройдет еще какое-то время. И пока мы могли бы убедить короля согласиться на такой шаг, который дал бы тебе больше власти и в Палмарисе, и в подчиненных ему землях.
Джилсепони взглянула на него с любопытством.
- Мне предложили возглавить освящение часовни Эвелина и служить там в течение первого года, - сообщил Браумин. - Внешне это выглядит как понижение в звании. Так оно и есть: из настоятеля мне придется превратиться в простого священника. Зато я получаю возможность своими руками превратить скромную часовню в будущий монастырь, который, насколько мне думается, быстро обретет значительное влияние. Место настоятеля Сент-Прешес станет вакантным, и никто лучше Джилсепони не смог бы заполнить эту вакансию.
- Но у меня уже есть титул баронессы… - начала было Джилсепони. И вдруг до нее дошло, куда клонит Браумин.
- Ты хочешь сказать, что обратишься к королю с просьбой вновь учредить епископство? - недоверчиво спросила она. - После всего того, чем окончилось предыдущее?
Тогда все было по-другому, - поспешил заверить ее Браумин.
- После кошмарного правления Маркало Де'Уннеро Дануб ни за что не согласится на возрождение епископства, - убежденно возразила баронесса.
- Не забывай, что и Фрэнсис Деллакорт, и Де'Уннеро были людьми церкви, а не государства. Сейчас же церковь предлагает расширение власти короля Дануба, а не наоборот. Король вполне может согласиться, особенно если учесть, с каким доверием он к тебе относится.
- В таком случае, церковь будет против, - не сдавалась Джилсепони.
- Между прочим, восстановить епископство в Палмарисе предложил мне не кто иной, как магистр Фио Бурэй из Санта-Мир-Абель, - раскрыл свой маленький секрет настоятель Сент-Прешес. - И представь себе, многие в церкви ждут не дождутся, когда твой голос зазвучит с амвона.
Баронессу Джилсепони не особенно удивили эти слова; после явления ей чуда завета Эвелина и всего того, что она сделала в годы борьбы с розовой чумой, отношение церкви к ней значительно изменилось. Но Джилсепони никогда не причисляла Фио Бурэя к тем "многим", о которых сейчас говорил Браумин. Одно то, что подобное предложение, существенно менявшее соотношение светской и церковной власти, исходило от этого магистра, пробудило в баронессе не самые приятные мысли. Возможно, и Бурэй, и остальные церковники смирились с кажущейся неизбежностью ее союза с королем Данубом и теперь заранее, пока еще могли влиять на Джилсепони, пытались заручиться ее голосом.
И потом, заключив брак с Данубом, она переберется в Урсал. Значит, пост епископа окажется вакантным…
- Ты пытаешься играть на расположении короля ко мне, - вдруг с упреком проговорила Джилсепони, распознав то, что было скрыто в словах ее друга. - Я становлюсь епископом, потом - королевой и покидаю Палмарис. И кто же тогда…
- Я не ищу и не искал в этом никакой выгоды для себя! - с жаром заверил ее аббат Браумин.
Подойдя к Джилсепони, он схватил ее за плечи и заглянул прямо в глаза.
- Я никогда бы не стал участвовать во всем этом ради собственной выгоды. Но если ты переберешься в Урсал, то, скорее всего, я действительно стану твоим преемником на посту епископа Палмариса.
- Получается, что и для тебя, и для Фио Бурэя я - только средство, позволяющее вновь укрепить власть церкви в Палмарисе? - осведомилась баронесса, хотя ее вопрос прозвучал больше как утверждение.
- Едва ли, особенно если Джилсепони решит, что после ее отъезда из Палмариса пост епископа должен быть упразднен. Думаю, тебе не составит труда намекнуть на это королю. Повторяю, я не ищу здесь никакой собственной выгоды.
Джилсепони ответила не сразу. Вначале она долго смотрела на своего давнего и дорогого друга. Разумеется, она нисколько не сомневалась в искренности его слов.
- Значит, ты хочешь найти выгоду для церкви, - произнесла она.
- Я ищу выгоду для жителей Палмариса, - поправил ее Браумин. - Когда я отправлюсь в Кертинеллу, уж лучше оставить город под твоим светским и духовным правлением, чем отдать Палмарис во власть какого-нибудь ставленника магистра Фио Бурэя, присланного им из Санта-Мир-Абель, который ничего не будет знать ни о городе, ни о нуждах горожан. И мне кажется, будет лучше, если после возвращения место епископа займу именно я. Тогда королю не придется посылать сюда бароном человека вроде герцога Каласа или герцога Тетрафеля. Не считай, что я пытаюсь извлечь выгоду из твоих отношений с Данубом. Скорее, я расцениваю их как появление благоприятной возможности, которую грех упускать. Решишься ли ты отрицать выгоду, которую принесет такой шаг нашему общему делу - делу совершенствования мира и людей?
Баронесса и на этот раз не торопилась отвечать, стремясь вначале как следует обдумать услышанное. Безупречная логика все равно отдавала чем-то неприятно пахнущим; за возвышенными и правильными словами настоятеля Сент-Прешес мог скрываться какой-то недостойный расчет. Но, по сути, Браумин был прав: без их совместных усилий мир не сможет стать лучше. Заняв пост епископа Палмариса, она действительно смогла бы реально помочь простым людям.
- Позволь мне и магистру Бурэю встретиться с королем Данубом и переговорить с ним о назначении тебя епископом, - попросил Браумин. - Мы ни словом не обмолвимся о ваших отношениях. Будет лучше, если ты вообще не скажешь мне о своем окончательном решении до тех пор, пока король не сделает тебе предложение.
- Тогда непонятно, почему ты просишь моего разрешения на вашу встречу и беседу с королем? - спросила Джилсепони.
- Потому что ты - мой друг, - не задумываясь ответил Браумин. - Пусть в вопросе учреждения епископства я согласен с магистром Бурэем, пусть мне действительно хочется перебраться на время в Кертинеллу и взять на себя служение в часовне Эвелина… я сразу же откажусь от этого предложения, если пойму, что оно так или иначе может повредить нашей дружбе.
Взгляд Джилсепони блуждал по сторонам, а мысли вновь унесли ее в прошлое: сначала к беззаботным дням детства в Дундалисе, потом к ее жизни в Палмарисе. Правильно ее тогда называли - Бродячая Киска; девчонка-подросток, у которой отшибло память о трагедии, унесшей семью, друзей и веселое детство. Какой же долгий путь проделала она по жизни за эти годы! Сейчас она рассуждает о событиях, способных изменить жизнь десятков тысяч горожан! А если она займет трон Хонсе-Бира, то обретет второй по силе и значимости голос в громадном королевстве. Джилсепони, Бродячая Киска, которой будут вверены жизни уже сотен тысяч людей…