Таким был и вчерашний день, принесший грозу с ураганным ветром. И вот снова жаркое утро, но в память о бушевавшей стихии остались дыры в крышах хижин, отчего Де'Уннеро - он же Бертрам Даль - был вынужден к своим повседневным занятиям добавить починку крыш. Он проснулся задолго до рассвета и сразу же взялся за дрова, рассчитывая управиться с ними прежде, чем солнце успеет раскалиться. Теперь, когда послеполуденное солнце действительно набрало силу, Де'Уннеро восседал на крыше одной из хижин. Он был, как всегда, обнажен по пояс, и пот заливал его жилистое, мускулистое тело, бронзовое от загара. Де'Уннеро вытаскивал измочаленную ливнем солому, вплетая в покрытие новые, крепкие пучки. Ему приходилось то и дело прерывать работу, чтобы отереть со лба пот. Не помогала даже повязанная на лоб тряпка - капли пота все равно просачивались вниз и разъедали глаза. Но это неприятное обстоятельство было не единственной помехой в работе. Даже сильному и выносливому Де'Уннеро было тяжело дышать, и он часто припадал к кувшину с водой, чтобы утолить нестерпимую жажду. Оторвавшись от работы в очередной раз, он заметил на дороге несколько человек - трех всадников и двух пеших, направлявшихся в сторону деревни Миклина.
Пятерка находилась еще достаточно далеко от деревни, но Де'Уннеро сразу понял, что это не охотники, - жители деревни всегда уходили на охоту пешими. Насторожившись, он перевалил через конек крыши и проворно спрыгнул вниз. Чужаки в этих местах появлялись редко и были в основном людьми беглыми.
Де'Уннеро натянул рубаху без рукавов, сорвал со лба влажную тряпку и вытер потное лицо. Потом он неторопливо двинулся к околице. Он шел, внимательно оглядываясь и намечая возможные пути к отступлению, а также наиболее выгодные оборонительные позиции. Попутно бывший монах проверял, не успели ли пробраться в деревню сообщники приближавшихся к деревне людей.
Однако вокруг было пусто. Через какое-то время до ушей Де'Уннеро донеслось пение. Оно исходило из уст одного из всадников, перебиравшего струны лютни и певшего о временах седой древности, когда герои сражались с драконами. "Какой замечательный менестрель", - невольно подумал Де'Уннеро. Громкое пение и то обстоятельство, что незнакомцы двигались к деревне, совершенно не таясь, позволили ему надеяться на лучшее. Возможно, эти пятеро вовсе не бродяги, от которых только и жди разных бед.
- Подобен золоту был блеск драконьих глаз, - пел менестрель. - Огнем дышал он, камни раскаляя. Но храбрый Трейкл что было сил дракону меч свой под крыло вонзил.
По этим словам Де'Уннеро сразу же узнал "Балладу о Трейкле-избавителе" - известную старинную песню о легендарном герое из Вангарда, сражавшемся с драконом. Презрев трудности суровой зимы в северном Альпинадоре, Трейкл отправился в логово дракона, чтобы отомстить чудовищу за уничтожение родной деревни. В библиотеке Санта-Мир-Абель Де'Уннеро наткнулся на несколько вариантов этой баллады. Много раз он слышал, как ее пели крестьяне из окрестных деревень, приходившие в монастырь в торговые дни. Однако он все еще не позволял себе расслабиться: уж слишком простую мелодию избрал этот странствующий певец, если намеревался хоть что-то заработать своим пением.
А может, он просто стремился убедить жителей деревни в том, что является всего-навсего странствующим певцом?
Де'Уннеро, по-прежнему оставаясь недосягаемым для глаз незнакомцев, внимательно изучал всех пятерых, пытаясь определить, кто они и чего от них можно ожидать. Он знал: походка опытных воинов плавна и почти бесшумна, зато обычные грабители чаще всего ступали тяжело топая. Именно так и шли двое пеших. Один был крупным, похожим на медведя; его лысина ярко блестела на солнце. Второй был пониже ростом, с чумазым лицом и рыжеватыми волосами, говорившими о его вангардском наследии.
Оба несли на плечах оружие: первый придерживал рукой боевой топор, второй - громадное копье. Бывший монах перевел взгляд на всадников. Один из них - долговязый, с длинными черными волосами и щербатым ртом - мало чем отличался от своих пеших сотоварищей, хотя привешенный к поясу меч показался Де'Уннеро достаточно опасным оружием. Остальные двое, включая и певца, были лучше одеты и выглядели куда опрятнее. У обоих были короткие волосы и чисто выбритые лица. Один ростом и телосложением походил на Де'Уннеро; на его плече висел короткий лук, а к седлу был приторочен колчан со стрелами, до которого он мог легко дотянуться. Певец казался совсем хрупким и пел достаточно высоким для мужчины голосом. У него были лучистые светло-карие глаза, которые вспыхивали еще сильнее, когда он улыбался столь же лучезарной улыбкой. И хотя никакого оружия у певца не было, чутье опытного, закаленного в битвах воина безошибочно подсказывало Де'Уннеро, что он-то и является самым опасным из этой пятерки.
К этому времени незваные гости уже поравнялись с первыми хижинами деревни, однако по-прежнему двигались как-то вызывающе открыто. Де'Уннеро понял, что пришла пора познакомиться, и шагнул им навстречу.
- Приветствую вас, - произнес он. - Новые люди редко забредают в наше селение, именуемое деревней Миклина, поэтому, вы уж простите, мы не умеем произносить длинных приветствий.
С этими словами Де'Уннеро поклонился и представился:
- Бертрам Даль к вашим услугам.
- Прекрасное приветствие для прекрасного дня! - радостно воскликнул менестрель явно женским голосом. Только теперь, присмотревшись, Де'Уннеро понял, что это действительно женщина, коротко стриженная шатенка.
- Мы - странствующие искатели приключений, - с прежним воодушевлением продолжала она, - стремимся посмотреть белый свет и ищем сюжеты для великих баллад о великих событиях.
"Так что ж тогда ты тратишь время на немудреные песенки?" - подумал Де'Уннеро. Женщина показалась ему довольно привлекательной, но сейчас его внимание более занимали бродяги, явившиеся в деревню пешком. Эти отошли в сторонку, о чем-то тихо переговариваясь. Понятно о чем. Вынюхивали, есть ли в деревне еще кто-нибудь. У бывшего монаха не оставалось сомнений в том, что за компания почтила своим присутствием деревню Миклина.
- У нас найдется, чем угостить путников, - сказал он, переводя взгляд на женщину.
- Мне бы огоньку в глотку, - заявил долговязый всадник, судя по выговору - выходец из крестьян.
- Выпивки не держим, - ответил Де'Уннеро. - Могу предложить чистую воду, сок из ягод торта, а также восхитительную смесь голубичного и яблочного соков. Если соблаговолите спешиться, я отведу ваших лошадей в загон, а вам приготовлю сытную трапезу.
Всадники переглянулись. По их лицам нельзя было понять, принимают они это предложение или нет. Во всяком случае, спешиваться они не торопились. Между тем их пешие спутники, распахнув дверь ближайшей хижины, бесцеремонно заглянули внутрь.
- Возможно, ты лучше меня сумеешь объяснить своим друзьям, что им следует вести себя достойно? - спросил Де'Уннеро, обращаясь к певице. - Мы дружелюбно настроены к гостям, но это не значит, что можно в отсутствие хозяев совать нос в их дом.
- Зашли посмотреть, велика важность, - бросил в ответ долговязый всадник.
- Вскоре жители нашей деревни вернутся домой с охоты, - продолжал Де'Уннеро, которому уже надоели все эти приторно-вежливые фразы. Если шайка решила угрожать ему или напасть на него, пусть покажут свое истинное лицо как можно раньше. - Уверен, они позволят вам оставаться здесь столько, сколько вы пожелаете, и с удовольствием послушают ваши песни и баллады, а за доставленное удовольствие вознаградят вас обильной едой и теплыми постелями.
Певица с любопытством поглядела на Де'Уннеро и, не слезая с лошади, изящно поклонилась.
- Быть может, и они расскажут мне какие-нибудь замечательные истории, из которых я смогу сложить новые песни, - сказала она.
- Пока что я слышал от тебя лишь старую песню, известную любому ребенку в Хонсе-Бире, - пустил пробный шар Де'Уннеро.
Его интересовало, не заставят ли эти слова хорошенькую певицу нахмуриться.
Нет, она лишь рассмеялась и ответила:
- Боюсь, мир стал слишком скучным. Великие войны остались в прошлом. Люди успели забыть даже про чуму.
- Да будет тебе пыль в глаза пускать, - бросил долговязый и презрительно сплюнул. - Ишь, корчит из себя знаменитую на весь мир сочинительницу баллад. Как же, упоительные мелодии, слова, бередящие душу. А на самом деле ты просто Садья. Обыкновенная девка, которая ничем не лучше каждого из нас.
Женщина прищурилась и одарила долговязого столь угрожающим взглядом, что даже Де'Уннеро стало не по себе. "Нет, эта певичка не так уж проста", - подумал он.
Но Де'Уннеро сейчас было не до их перепалки. Боковым зрением он уловил какое-то движение и повернул голову туда. И точно: пешие бродяги теперь зашли в так называемую общую хижину.
- В моих родных краях подобные слова сочли бы достаточно оскорбительными, - сказал бывший монах, вновь поворачиваясь в сторону долговязого.
Тот зло посмотрел на него и снова сплюнул, причем на этот раз его плевок угодил под ноги Де'Уннеро.
Бывший монах сдержал подступивший гнев. Еще не время…
Тем временем пешие бродяги направились к следующей хижине. Де'Уннеро решил, что с него хватит дипломатии.
- У нас без приглашения в дома не заходят, - крикнул он дерзким незнакомцам. - У нас есть общая хижина, где вы только что побывали. Это единственное место, где вы можете оставаться до возвращения наших охотников, пока они не пригласят вас к себе.
- Обыкновенное любопытство странников, которым давно не встречалось человеческое жилье, - широко улыбнувшись, медовым голосом произнесла певица. - Не беспокойся, дружочек. Мы явились сюда, чтобы послушать истории, а не впутываться в них.