Ахрон вздыхает. Он подозревал, что в этой всей истории не все чисто, но чтобы до такой степени, да еще и чтобы в ней участвовал его, на данный момент, пока Грон находится в другом мире, единственный друг - это вообще ни в какие ворота не лезет.
- И что ты собираешься делать? - спрашивает Кром, отрываясь от созерцания чистого пола.
- Отправлюсь на поиски единственной возможности убрать из этого замка мусор, который скопился в подземелье, - отвечает Темный, вставая со стола и направляясь к двери, на ходу пытаясь снять с шеи цепочку с подвеской из ограненного куска темного камня, чтобы спрятать в шкатулке в шкафу. Украшение типично женское, но почему-то передающееся только по мужской линии в семействе Темных.
- А может не будешь ее снимать? - лепечет Кром, который внимательно следит за безуспешными потугами друга: - ты же не знаешь всех его свойств, может в дороге поможет. И что-то мне подсказывает, что ты ее не снимешь…
Ахрон внимательно смотрит на друга, бросает бесполезное занятие и говорит:
- Вернусь, когда найду Тьяцлу и научусь контролировать свою… способность.
- Ну вот и чудесно, а я пока присмотрю за "мусором, скопившимся в подземелье", - говорит маг, выбираясь из кресла.
Пошатываясь на ходу он идет следом за Ахроном к двери, за которой они расходятся в разные стороны.
Спустя несколько часов блуждания по лесу, Тьяцла все же доходит до опушки, откуда открывался чудесный вид на город окруженный высокой крепостной стеной и с величественным дворцом в центре.
Теперь ей нужно дойти до ближайшей дороги, ведущей к воротам, иначе, если она пойдет напрямик через поле, идти вдоль стены она будет минимум дня три. Чего нельзя было допустить, здесь, на открытой местности, ее заметят отовсюду, откуда не лень смотреть. Да и эсхиллки уже могли отойти от первоначального шока и отправиться на поиски вредоносного элемента. Нельзя попадаться им на глаза.
Хотя нет, с учетом того, как их поваляли, вряд ли они очухаются даже к полуночи. Так и будут валяться там бесформенными горками.
Дорога была найдена быстро, недалеко от того места, где она выбралась из зарослей колючей растительности. Идти по ней до городских ворот оказалось прилично.
Памятуя о том, что все документы у нее на имя Тьяцлы Фаэтон и находились они в сейфе в комнате матери, она, пока идет по, мощенной серым камнем, торговой дороге, обыскивает все карманы на наличие хотя бы нескольких монет, которые, возможно, завалялись после вылазок из Флиоса.
В одном из карманов откопались десять медяков, три золотых ата и один темный. О да, сегодня она даже богата! Главное теперь, чтобы стражники не запросили документы. В ином случае ей придется остаться за воротами или за решеткой ждать, когда придут родственники.
Родственников она сейчас видеть не хочет, даже провинившуюся перед матерью Фьяцлу. И большинство жителей не терпят присутствия на улицах эсхиллок.
Как ни странно, стражники не затребовали сию же секунду предъявить документы, ограничившись одним темным. Слишком много для въездной пошлины. При том, что обычно они берут не больше пяти золотых атов, что в десяток раз дешевле той суммы, которую содрали с нее. Признали все-таки в ней эсхиллку, хотя из всего, что связывало ее с ними и остался тяжелый квадратный подбородок…
А нет, еще и волосы…
За этим она сюда и пришла - избавиться от ненавистной проволоки, которая ежедневно оттягивает своей тяжестью ее голову назад. По информации, изъятой у болтливых служанок, в Нормане остался последний мастер, который может нормально срезать кошмар всей ее жизни. Она даже смогла разузнать адрес.
Итак, сначала она зайдет к мастеру, поторгуется с ним, хоть это и запрещено, о стоимости редкого драгоценного металла, а потом зайдет на почту, чтобы отослать распоряжения сестре и попросить Крома присмотреть за ней. Все остальное планировать будет позже.
Найти парикмахера оказывается не так уж и просто. Ей приходится несколько часов бродить по кварталу бедноты, в который когда-то переехал обедневший мастер, потому что выбрал для работы город, куда особо и не пускали эсхилл, ни мужчин, ни женщин. Тем более заводить третьих дочерей, которым перекрывают доступ к магическому источнику, никто из них не хочет - слишком хлопотно.
Необходимую улицу она находит довольно быстро, если не считать затраченного на поиск времени. Найти же среди множества небольших покосившихся хибарок нужную - очень сложно. С учетом того, что ей только описали общий вид домика, в котором обитает искомый человек, но здесь почти все обиталища одинаковы и номеров на них нет.
Тьяцла проходит мимо первых двух, останавливается, осматривается по сторонам и замечает в окошке дальней, выбивающейся из общего стройного ряда, хибарки серую вывеску с выцветшими надписями. Чтобы рассмотреть, что там написано, девушке приходится подойти ближе к покосившемуся домику. На картонке, поблекшими от времени чернилами, каллиграфическим почерком выведены расценки на стрижки.
Она бодро топает к двери и стучит по, изъеденному личинками древесных жуков, дереву. Тишина. Тьяцла повторяет действие - в ответ ни звука. Она бьет со всей силы, раздающийся грохот поднимет и мертвого, но ответ все тот же.
Девушка разворачивается спиной к двери и принимается бить по ней каблучком изящной туфельки, изрядно заляпанной грязью после прогулки по лесу. Она повторяет так несколько раз. И не добившись никакого результата, поднимает лицо к небу и издает протяжный стон бессилия, переходящий в яростный рык. Ей во что бы то ни стало нужно завершить все до темноты, а уже начинает смеркаться.
Она возвращается к прерванному занятию: со всей силы колотить по двери.
К каблучку, звонко выбивающему щепки из трухлявого дерева, добавляются кулаки и вопли:
- Дед, если не откроешь дверь, выломаю ее на фиг!!! Я знаю, что ты там!!! Открывай немедленно!!!
Из-за двери внезапно раздается старческое брюзжание:
- Да слышу я, слышу… Кого нелегкая принесла? Неужели не знают, что работаю до шести, а сейчас уже почти восемь… - последние слова ворчат под нос, не давая возможности Тьяцле расслышать. Дверь, натужно скрипнув, отворяется и из узкой щели выглядывает морщинистое лицо старика, на котором выделяется большой нос. Угрюмое выражение на нем сменяется счастьем, когда посетительница была подробно осмотрена: - эсхиллка… третья дочь… - произносит с придыханием старик, закрывает дверь и через секунду открывает ее во всю ширь, приглашая войти в помещение: - проходите, проходите. Чего изволит достопочтенная госпожа?
Тьяцла, не заставляя себя долго уговаривать, стремительным шагом проносится мимо мастера в небольшое рабочее помещение, в углу которого стоит небольшой кособокий трельяж с двумя створками, на нем расставлены всевозможные баночки- скляночки, содержащие что-то уже порядком испорченное. Рядом с рабочим местом стоит колченогий стул, на спинку которого накинуто засаленное покрывало.
Заслышав вопрос, она поворачивается к, запирающему дверь, старцу, легонько дергает себя за проволоку, висящую возле лица и произносит:
- Думаю, вы догадываетесь, зачем я пришла, - голос звучит немного задумчиво.
- О да, имею некоторое понимание… - морщинистые губы растянулись в лягушачьей улыбке: - я смею надеяться, вы знакомы с перечнем предполагаемых рисков?
- Каких таких рисков?! - глаза девушки округляются, становясь как плошки, в голосе прорезаются визгливые нотки.
- Если вы даже не подозревали о них, значит вас хотели умертвить сразу после удаления металла… - задумчиво произносит старик: - так поступают с большинством третьих дочерей… Вы присаживайтесь, сейчас я все приготовлю, - он спохватывается и несется к трельяжу, отодвигает в сторону стул, сдергивает с него покрывало и жестом подкрепляет свое приглашение сесть.
Тьяцла на негнущихся ногах проходит к стулу и плюхается на него, не заботясь о том, что он мог под ней развалиться. Складывает дрожащие руки на коленях и сжимает их в замок, чтобы хоть так немного приободрить себя. Внутри нарастает паника. Во что же на ввязалась? Ее, еще когда блокировали источник, планировали убить? Почему?..
Мастер быстро доставал из, незамеченного ранее девушкой, шкафчика, стоящего около ближайшей стены, инструменты: плоскогубцы, напильники, гвоздодеры и прочее.
Она безуспешно пытается сглотнуть вставший в горле ком, чувствует, как правое нижнее веко начинает мелко дергаться. Не выдержав затянувшейся тишины, она дрожащим голосом задает вопрос:
- А вы расскажете мне о тех рисках?
- О, безусловно я вам все поведаю. Я не могу ничего утаивать от того, кто меня обогатит, - говорит старик, раскладывая на тумбе инструментарий. Похмыкав немного себе под нос, он продолжает: - два дня после того, как будет удален металл, вас будет одолевать жуткая слабость. На третий день начнутся бесконтрольные выбросы силы, которые ваше тело не выдержит. У эсхилльских женщин мощное телосложение, чтобы лучше сдерживать рвущуюся наружу врожденную магию. Вам же за эти два дня необходимо будет найти наставника, который научит контролировать магический источник. Желательно человеческого мага, их магия сродни эсхилльской, - разглагольствует мастер, не обращая внимание на то, как потихоньку то бледнеет, то краснеет лицо его посетительницы.
- Ну что, приступаем?
Тьяцла передергивает плечами, прогоняя неприятное ощущение, и задает еще один вопрос:
- А волосы?..
- Нормальными станут… - отвечает мастер, копошась в очередном ящичке и выуживая из того мешочек, который послужит хранилищем для драгоценных волос.
- Но мне говорили, что они останутся такими же и не будут расти, - изумленно распахивает глаза девушка, забывая о страхах, которые на нее нагнали предыдущие слова старца.