Ариэна проснулась от того, что Рaфф лизнул её в лицо, и долго смотрела на скалистую громаду, омываемую сверкающими потоками воды. Вернулся дед, перевязал ей ногу. И очень испугался, пощупав ей лоб. Яд массоны мог вызвать лёгкий жар и озноб, но только в том случае, если человеку вовремя не обработали рану. Дед Атолл всё сделал своевременно и умело. И он никак не мог понять, почему его внучка, которую он всегда считал самым крепким и здоровым ребёнком в мире, слегла с высокой температурой, едва они добрались до дома. Позже Ариэна поняла, что массона тут была ни при чём. Или почти ни при чём.
Во время болезни ей постоянно чудился какой-то голос. Она не столько слышала, сколько чувствовала его - словно прикосновение луча. Голос-луч звал её. Луч превращался в нить, по которой она пыталась снова подняться в сияющий замок. Она хотела снова увидеть ту женщину с серебристыми волосами. Разглядеть её получше. И понять, кто же она такая. Ведь этого до сих пор никто не знал. Наверное, этого не знал даже тот, кто любил её настолько, что пожелал вместе с ней умереть.
Ариэне так больше и не удалось долететь до хрустального дворца. Нить обрывалась, и она падала в холодное озеро, а, выбравшись из него, обнаруживала, что оказалась в странной каменной долине. Кругом высились угрюмые серые замки, опутанные паутиной. Здесь было опасно, и Ариэне хотелось укрыться в каком-нибудь из этих замков. Дверь оказалась только у одного. Приземистая, обитая железом, она находилась в глубокой нише, затянутой паутиной - такой прочной, что Ариэна никак не могла её разорвать. Она поняла, что не откроет эту дверь, пока не найдет ключ. Когда же дверь откроется, сумрачный замок превратится в сияющий хрустальный дворец. Тот, где можно встретить кого угодно. Даже богиню, которая исполнит любое твоё желание…
Ариэна проболела несколько дней. А первое, что она сделала, когда почувствовала себя лучше, так это взяла кусок угля и нарисовала на стене кухонной печи замок и сияющую над ним шестиконечную звезду.
- Не лучше ли стереть это, детка? - осторожно спросил дед. - К нам может кто-нибудь зайти… Может, нарисуешь что-нибудь другое?
- Конечно, нарисую, - сказала Ариэна. - Например, нашего Раффа. Или Вечный Сад… Но для этого нужны краски. Дед, купи мне краски. И какую-нибудь бумагу. Хоть самую плохую. На рынке в Ур-Гамеле продают дешёвую серую бумагу, а грунт я сделаю сама. Я видела, как его делают наши мастерицы. Тут ведь главное правильно сварить клей из комолового жира да мелко-мелко натереть белый камень…
Всё было куплено на следующий же день - бумага, краски, кисти, мелки, угольные карандаши. И даже несколько кусков сагинита - довольно дорогого материала, который делали из какого-то морского растения. Сагинитом можно было стереть неудавшийся рисунок.
Все удивлялись, что внучки Атолла не видно на улице.
- Может, всё ещё не поправилась? - недоумевали обитатели 3елёного Ура. - Странно… Такая крепкая девчонка.
- А хоть бы и вовсе не поправилась, - злобно шипела Виана.
Ещё больше удивились те, кто, зайдя к Атоллу по каком-то делу, увидели, чем же эта девчонка занимается. Весь дом был завален рисунками, глядя на которые, люди не верили, что их сделал десятилетний ребёнок.
- Она и раньше любила почеркаться угольком на доске, - пожимал плечами Атолл, - но сейчас… Погулять не выгонишь.
- Вот и хорошо! - засмеялся его приятель, старейшина охотничьей общины Дельвар. - Хоть спокойно будет в посёлке. Но до чего же здорово у неё получается! Да ей же самое место в школе ткачих.
В любой из таких школ обучали не только ткачеству, но искусству расписывать полотна. В 3елёном Уре старшей наставницей школы ткачих была Дамара. Она ещё два года назад наотрез отказалась принять туда Ариэну.
- Ткать и расписывать полотна могут только истинные дочери Аранхи, - заявила она расстроенному Атоллу. - Твоя внучка - полукровка. А если точнее, мы вообще не знаем, кем была её мать. Так что постарайся скопить ей приданое. Мастерицей ей всё равно не стать.
Атолл решил, что надо поговорить с Дамарой ещё раз. И показать ей рисунки Ариэны. Не может же она не видеть, что девочка талантлива!
Глава 2. Школа ткачих.
Естественно, Дамара не могла этого не видеть. Но, похоже, внезапно проснувшийся талант Ариэны лишь усилил ненависть старой ткачихи к дочери лиммеринки.
- Пусть малюет свои картинки, если ей нравится, - холодно сказала Дамара. - Пусть делает, что хочет, но только подальше от других детей. С чего это она вдруг начала так рисовать? Что за демон в неё вселился? Когда с человеком происходят такие странные перемены, это не к добру.
- Да она и раньше рисовала, - пытался возразить Атолл. - Просто сейчас девочка повзрослела, стала усидчивей, и ей уже не хочется целыми днями бегать сломя голову…
- А мне не хочется навлечь на себя гнев Маттар, - отрезала Дамара. - Я не могу принять в школу при святилище ту, которая не является истинной дочерью Паутины. Она скорее дитя тумана. А её дерзость не знает никаких пределов. Я не собираюсь учить зверёныша, который едва не отгрыз мне руку!
- Ты до сих пор ненавидишь ребёнка за то, что он не позволил себя побить. Но ведь ты и не имела права наказывать чужого ребёнка.
С этими словами Атолл повернулся и вышел из мастерской при святилище. Он понял, что продолжать этот разговор не имеет смысла. Мало того, что старая ткачиха ненавидела Ариэну, так она ещё изо всех сил старалась угодить Лою и Виане. Тем более что те приходились Дамаре роднёй. Её племянник Сурм был мужем Вианы.
К счастью для Ариэны, влиятельные родственники имелись не только у Дамары. Сестра оружейника Махона Талма была аранхиной. Она уже давно жила в Ур-Маттаре, и именно благодаря ей самые способные девушки Зелёного Ура имели возможность учиться в столице. В последнее время уже ни для кого не 6ылo секретом, что в школу ткачих при Главном Святилище попадали в основном те, за кого могли похлопотать влиятельные люди.
Детей у Тaлмы не было, так что своих племянников, детей Махона, она обожала вдвойне. Три его старшие дочери закончили столичную школу ткачих. Аранхинами они не стали, но в родном уре считались лучшими мастерицами. Ещё одну племянницу Талма выдала замуж за воина богини, и та уже два года как жила в Ур-Маттаре.
Всего у Махона было восемь дочерей, а единственный, долгожданный, сын родился, когда оружейник уже разменял шестой десяток. Всё семейство души не чаяло в маленьком Тире. Махон и его жена просто не перенесли бы, если бы с ним что-нибудь случилось, а между тем, не окажись однажды поблизости Ариэны, мальчик мог бы погибнуть, едва дожив до трёх лет. Многие потом шутили, что в школу ткачих внучка Атолла попала не столько благодаря таланту, сколько благодаря своей отчаянной смелости.
В начале лета варлоки выхаживали детёнышей и не покидали лесной глуши, где они устраивали свои логова. В это время года пастухи чувствовали себя более или менее спокойно. Они знали, что их главные враги не будут сейчас кружить возле пастбищ, высматривая отошедших от стада маленьких комолов. Случай с сыном Махона показал, что бдительность нельзя терять никогда.
Дело было в Жёлтой Долине. Так называли луга вокруг озера Дай-Лери, в которое впадала Поющая Река. Эта долина славилась сочной травой и обилием златоцвета. Маленький Тир уже не первый раз пришёл на пастбище с сестрой Тоей и её женихом Бреном, который на весну и лето нанялся пастухом к богачу Атавару. В конце оговоренного срока Брен получал от своего работодателя двадцать голов молодняка. Aтавap считался в 3елёном Уре владельцем самого большого стада. Писцы-распорядители закрепили за ним троих слуг, но Атавар ещё время от времени нанимал и вольных работников. В основном это были молодые парни, желающие скопить немного денег на будущее, а иногда и подростки, которые хотели что-нибудь себе купить и не особенно надеялись на щедрость отцов. В 3елёном Уре до сих пор вспоминали сироту Рета, жившего на попечении дальних родственников. Он с двенадцати лет подрабатывал в кузнице, чтобы покупать на рынке в Ур-Гамеле книги. Только благодаря им он и сумел поступить в Дом Знаний. Говорили, что, закончив его, Рет вступил в знаменитый Цех Изобретателей. С тех пор Рета никто не видел, но весь 3елёный Ур гордился им.
Огромный кайял, уже много лет охранявший стадо Атавара, повредил лапу, и его в этот злополучный день оставили в усадьбе. Хозяин решил, что четверо вооружённых пастухов в случае чего и так смогут защитить своих подопечных. Только вот получилось так, что все четверо, оставив свои копья-посохи под дубом, отправились к озеру ополоснуться, а Тоя, которая следила за младшим братом, разомлела на солнце и уснула. Проснулась она от криков Тира. Варлок уже схватил мальчика и тащил его к лесу. Хорошо, что на ребёнке был кожаный жилет, так что зверь его почти не поранил.
Тоя, естественно, стала звать на помощь. Первыми её услышали двое мальчишек-подростков, которые, возвращались с рыбалки, и Ариэна, прибежавшая в Жёлтую Долину за златоцветом. Из всех девчонок 3елёного Ура только она и не боялась одна гулять за пределами посёлка. Нельзя сказать, чтобы дед Атолл это одобрял, просто его частые отлучки позволяли Ариэне делать всё, что ей заблагорассудится, никому не докладываясь.