- Ничего особенного. Телек смотрели. Болтали. - Я подсовываю шпиону катание на арроглайде, телевизионные новости, потерявшегося ребенка.
- Что она говорила про мальчика?
- Он из Фомальгаута, - вспоминаю я. - Больше ничего!
- Тебе не нужно выгораживать Вею, Егор, - сердится сыщик. - Пойми, ее родители - заключенные Абаскума!
Молчу, я, правда, ничего не знаю о мальчике.
- Ты не заметил что-нибудь необычное в доме Веи? - допытывается Хобта. По голосу чувствую - он раздражен.
- Книги. Очень много книг, - я старательно вспоминаю стеллажи от пола до потолка, странная коллекция, но за это в тюрьму не сажают. "Коллега" посылает моему мозгу еще парочку колких импульсов. Я хватаюсь за яркие эмоциональные впечатления, чтобы не допустить сыщиков к запретным воспоминаниям: подсовываю им свой сон о Вее (прости, родная) и опять наше путешествие на арроглайде…
- Кем ты приходишься капитану Глебу Северьянову? - спрашивает заскучавший Сержик.
- Я его брат! - выпаливаю я.
- Прекращай, - командует Хобта напарнику.
- Он мне не нравится, - возражает тот, - взгляни, какое сопротивление!
- Прекращай, - повторяет Хобта, - будет хуже, если мы навредим парню.
"Коллега" отключает прибор. Я выжат. Мне протягивают бутылку воды, и я разом выпиваю полтора литра.
- После клещей всегда хочется пить, - как ни в чем ни бывало улыбается сыщик, и складывает чипы в чемоданчик. Я направляюсь к двери.
- Если Вея даст о себе знать, сразу сообщи в службу разведки, - бросает Хобта, как бы между прочим.
Мне все равно, что он там советует. Без чипов я вижу мир смазанным, меня качает. Пока еще все восстановится! Отпрошусь у Бельчет с химии, она отпустит, а Гульнара у нас принципиальная - один урок придется отсидеть. Я ни с кем не разговариваю, иду на автомате и заваливаюсь на последнюю парту. Одноклассники украдкой косятся в мою сторону. Все уже знают - меня допрашивала разведка. Голова трещит, как будто ее сжимали клещами для гвоздей.
За что же родителей Веи могли забрать в Абаскум? Туда попадают законченные отморозки, нелюди, отравляющие жизнь человечеству. Даже страшно предположить, какое преступление они совершили… Может, это ошибка? Как бы там ни было, я горжусь тем, что устоял против клещей и не выдал тайну Веиного дома…. Начинается урок, но я ничего не слышу. Наконец-то можно расслабиться. Отпустив на свободу мысли, вспоминаю вчерашний день.
Мы прозвали ее Тихой - скромная, незаметная девочка. Спросят о чем-нибудь - ответит, а нет - так молчит. Я, вообще, ее новенькой считал, а оказалось, что мы уже два года вместе учимся. И я бы о ней не подумал даже, если б перчатки по рассеянности не забыл. Захожу в класс за ними, а там, у окна, Тихая стоит. Оглянулась, с тоской на меня посмотрела и просит:
- Проводи меня домой, пожалуйста!
И таким отчаянием из ее серых глаз плеснуло, что опешил я, забыл, что у меня другие планы были. Подошел, посмотрел во двор. А там, у школьных ворот, Костька Свинтус с дружками оболтусами топчутся, пыль кроссовками ковыряют, сразу видно - занятые ребята. Свинтус - сын Василия Опричника, нашего городового, который за порядок на улицах отвечает. На что папаша - неприятный тип, а сынок и того хуже: пытается в школе свои порядки навязать, всех в страхе держит, а чужих просто выживает. Сам же и решает, кто свой, кто чужой. Себя он Цербером величает, а за Свинтуса по шее схлопотать недолго.
- Меня ждут, - кивает на компашку Тихая. - Каждый день караулят, дразнят, сил нет.
Представляю, как они могут дразнить - подонки известные. Тихая и сама, конечно, накручивает. Отшутилась бы, как другие девчонки, пококетничала, они бы и отстали. А она, наверняка, с гордым видом мимо проплывает, делает вид, что их вовсе не существует. Вот Свинтус и взбеленился. Вопрос еще, охота ли мне связываться с этими здоровыми лбами? Но она выглядела такой несчастной, что отказать я не мог.
- Где ты живешь?
- На Виноградной, за прудами, - просияла вся.
Это совсем близко, пешком дойти можно. Смотрю на нее и не могу вспомнить, как ее зовут, милое дело!
- Вея, - протягивает она руку, как будто мысли прочитала. Догадливая какая! Беру ее ладошку и тоже представляюсь.
- Егор.
Она смеется, знаю, мол. Вот и познакомились, не прошло и два года. И хорошенькая, оказывается, "новенькая". Чуть второй раз перчатки не забыл.
Выходим во двор, садимся на арроглайд. Все, понятное дело, глаза вытаращили: куда это Феникс с Тихой собрались?
Пацанам мой арро покоя не дает. Конечно, такого ни у кого нет. Сверхскоростной, сверкающий - чудо техники. Его моему брату сам президент вручил за особые заслуги, а брат мне подарил. У него в Веге - воздушный транспорт. Фениксом меня называют по имени арро. Почти у всех ребят в классе есть прозвища, но все больше из мира животных, типа: пума, динго, горностай… Жили раньше такие, теперь их нет, но память осталась.
Подъезжаем к воротам
- Здоров! - тормозит нас Свинтус. На физиономии у него ассорти из эмоций, а цеплять не хочет. Знает, что у меня брат на космодроме работает, да и я туда подамся, как только отучусь.
- Привет, Костик! - пожимаю его лапищу спокойненько. - Ждешь кого?
- Да так, - сплевывает небрежно Свинтус. Его бы папашу сейчас сюда, чтобы сынка на пятьдесят денебов оштрафовал. - Следим, чтобы всякая нечисть не просочилась.
- Ну, следи, - киваю я. - Покеда!
- Пока, - цедит Костя. - Тихую-то убери - далеко не уедешь! - Орет он вдогонку.
- Ну, вот и прорвались, - улыбаюсь я.
А она вдруг запросто обнимает меня, легко так, мягко. Я понимаю, конечно, что так удобнее ехать, все девчонки любят держаться. Иногда еще когтями впиваются и визжат, если я быстро еду, не соображают от страха, что мне больно. У Веи когтей нет, но прижалась она ко мне как-то со значением, если я в чем-то разбираюсь. Пробрало меня, понравилось.
- Прокатимся вокруг? - спрашиваю, а то слишком уж близко до ее дома. Она соглашается. Мы выезжаем на Кристальное шоссе - единственную дорогу в городе, по которой разрешается быстро ездить - и мчимся со свистом.
- Здорово?! - ору от восторга.
- Здорово!
Пронеслись мы вокруг трех прудов, там дорога то вверх взвивается, то вниз падает. Арро летает, но она не испугалась, я это чувствую. Захотелось мне еще похвастаться возможностями чудо-транспорта, выехал на берег, выпустил лыжи и заскользили мы по воде. Брызг тучи, хохочем, довольные. Не скоро добрались до ее дома. Симпатичный такой, одноэтажный, но совсем не маленький. В саду - сосны, их всюду высаживают, благотворно влияют на городской воздух, еще какие-то деревья растут и травка шелковая.
- Спасибо тебе! - пассажирка моя благодарно сжимает мне руку.
- Имя у тебя, Вея, легкое, подходящее, - замечаю я. Она улыбается. Славная девчонка, без ужимок.
- Давно эти переростки к тебе пристают?
- Нет…, - Вея мрачнеет. - Они каким-то образом узнали, что я сейчас одна живу…, грозятся, что в гости нагрянут. - Страх опять подкрадывается к ней.
- А где твои родители?
- Уехали в Фомальгаут на чайные плантации. Они ученые, делают прививки растениям, чтобы кусты не болели, - девочка вздыхает. - Давно уже не звонят, и я не могу с ними связаться. - Лицо ее становится беспокойным. Она действительно встревожена. И я вдруг брякаю наобум:
- Хочешь, чтобы я остался у тебя ночевать? - ужас, что я такое несу, сейчас пошлет наглеца куда-нибудь подальше. Но она обрадовалась.
- Ты, правда, можешь остаться? - странно, неужели боится, что чужие достанут ее в собственном доме? При наших-то строгих законах?
Я ставлю арро во дворе, с интересом осматриваюсь.
- Что это за деревья?
- Вишни, угощу тебя вишневым вареньем, моим любимым.
Не слышал я, чтобы вишни разрешалось сажать в частных дворах.
Жаль, что Вея рядом со школой живет, многие нас вместе видели, и мой арро у ее дома всю ночь простоит. Затравят шуточками друзья-товарищи. Но Вею, похоже, это мало волнует.
- Заходи, располагайся. Там душ и прочее. А я пока соображу что-нибудь нам на ужин. - Это кстати, есть хочется. Оцениваю обстановку. Квартира необычная - нигде не видел столько книг. Стеллажи от пола до потолка, и книги на них стоят в два ряда. Неужели возможно столько прочитать? И зачем? Непонятно. Кино куда интереснее смотреть. Фильмы на любой вкус есть: и познавательные, и романтические, и смешные, и фантастические. С трудом представляю, как можно было собрать такую гору книг и где? Книги не печатают на Эдеме. Все что сохранилось - издано до войны. У нас дома - только папины медицинские справочники. Я побродил вдоль внушительных стеллажей, потрогал толстые корешки и вытащил одну книгу наугад. Открыл. Стихи! Вот это раритет! Теперь понятно, почему Вея ни с кем не общается. У нее просто времени на нас не остается - и жизни не хватит, чтобы все эти книги прочитать.
Я вспомнил, что надо домой звякнуть:
- Мам! Я не приду ночевать сегодня…. Так, у знакомой… Что?! Да, я не буду! Завтра сразу в школу. Как зовут? Потом расскажу. Пока!