Вскоре он начал терять терпение. Она пыталась сдержать слезы, зная, что он не выносит ее плача. В его глазах появилось то выражение, которое всегда пугало ее. Она не доставляла ему удовольствия - да и разве она могла сделать это, если даже не знала, как? Поэтому ему не оставалось ничего другого, как искать это в другом месте. Она уже поняла, что он собрался в бордель.
Теперь слезы беспрепятственно текли по ее лицу, и она не утирала их.
Узкие улочки зазывно сияли огнями в окнах. Принаряженные женщины выставляли свои прелести на высоких помостах - огненные танцовщицы из Оммоса и Закориса, заклинательницы змей из Лана и Элира. Сутенеры во все горло расписывали достоинства своих самых дорогих шлюх.
- А груди… ммм… а бедра какие….
- Ага, по три того и другого, - заметил Зарос в толпу.
Они подошли к украшенной мишурой двери и зашли внутрь.
В центре комнаты возвышалась статуя обнаженной Ясмис, вокруг которой извивалась девушка-акробатка. Там и сям сидели многочисленные клиенты, потягивая напитки и наблюдая за ней.
Они уселись в нише, и бармен без приглашения принес им вино, заломив за него совершенно несусветную цену. Ральднору стало не по себе. Через некоторое время в комнате появились еще две девушки.
Они могли бы сойти за сестер - обе хорошенькие, меднокожие, с круто вьющимися иссиня-черными волосами и золотыми блестками в уголках глаз.
Их платья были из просвечивающего газа, искусно задрапированные так, на груди и бедрах становились непрозрачными, открывая при этом красный драгоценный камень, сверкающий в пупке, и золотые лучики, отходящие от него, на животе каждой из них.
Разом защебетав, они весело поприветствовали Зароса, но одна послушно уселась рядом с Ральднором и подлила ему вина.
- Ты очень красивый, - прошептала она ему поверх кубка жеманно. - Меня зовут Яйни. А ты с Равнин.
- Да.
- В этом вине любовь, - шепнула она. Он понял, что она имеет в виду добавленный в питье афродизиак и отставил свой бокал, даже не пригубив. Она заинтересованно взглянула на него, потом улыбнулась. - Наверху есть комнатка.
Он поднялся, смущенный этим сексуальным этикетом, о котором не имел ни малейшего понятия.
Он пошел вслед за ней в комнату, в которую помещалась лишь одна кровать. В притушенном свете лампы она обняла его с нежной, искусно разыгранной страстью. Ее губы и легкие пальцы творили чудеса, а когда он принялся ласкать ее податливое, льнущее к нему тело, она, похоже, тоже возбудилась, хотя, возможно, это всего лишь было ее ремесло - казаться возбужденной.
Много позже, когда они лежали рядом в золотистой мгле, ему вдруг пришло в голову, что его мать тоже могла быть вот такой проституткой с солнечными лучами, нарисованными на животе золотой краской, и он недобро усмехнулся при этой мысли.
- Ты улыбаешься, - сказала она, приподнимаясь на локте и глядя на него. - Почему? Тебе было приятно со мной?
- Ну конечно же. Ты очень хорошенькая и очень умелая.
- Довольно жестоко говорить мне такие вещи после любви.
- Должно быть, ты считаешь меня очень наивным, - сказал он. - Я первый крестьянин с Равнин, которого ты развлекала?
- По тебе вообще не скажешь, что ты с Равнин. И что крестьянин. Ты презираешь меня за то, что я шлюха. И считаешь, что автоматически купил мое удовольствие.
Он взглянул на нее и понял, что она рассержена. Ее ответная пылкость, похоже, была действительно неподдельной. Он притянул ее к себе, целуя коралловые губы и окрашенные кармином соски.
- Снова и снова, - прошептала она, задохнувшись. - Ты неутомим, мой Повелитель Гроз. - Он будто и не услышал ненавистного имени. - Если я так понравилась тебе, может, ты как-нибудь заглянешь ко мне еще раз?
Но он ничего не ответил ей, если не считать того ответа, который дало его тело.
Ураган разметал тьму в его мозгу.
Он мгновенно проснулся, закричав, и девушка-заравийка схватила его за плечо.
- Что случилось? Плохой сон? Это был просто сон. Теперь ты проснулся.
- Нет, - сказал он. Его глаза были широко раскрыты. - Не сон.
В его мозгу бушевал тот чуждый, вторгнувшийся извне ужас, вызывая у него головокружение, дурноту и страх. Он выскочил из кровати, схватил свою одежду и поспешно оделся.
- Да что же это такое? - в отчаянии вздохнула она. - Позволь мне помочь тебе.
Но он уже скрылся за порогом. Опечаленная, Яйни сжалась в комочек на постели. Он стал первым мужчиной, который когда-либо доставил ей удовольствие. Она не ожидала такого напора, такой страстности и столь утонченной искусности от одного из спокойных и нетребовательных обитателей Равнин. А теперь он покинул ее - она не понимала, почему - как будто в него вдруг вселился какой-то демон.
Выбежав за дверь, он помчался к выходу, расталкивая проституток и их праздных клиентов. Зароса нигде не было видно. В голове у него бушевала буря. Он выбежал из борделя.
Ночь была черным бархатом, башни - золотой вышивкой на нем. Снег расчерчивали яркие полосы света из окон. Он мчался, задевая людей, которые смеялись или осыпали его бранью. Заплутав, он очутился в каком-то темном переулке, всхлипывая и хватаясь за голову, точно пьяный.
- Аниси, - стонал он. - Аниси, Аниси…
Он увидел высокий портик из сплетенного белого золота и силуэты людей и закричал, чтобы они отпустили ее. Точно слепой, он метался по переулку, потом по двору, крича, так что в окнах показались встревоженные лица.
7
Металлические колонны изгибались, точно причудливые леденцы, а из распахнутых железных ворот бил свет факелов. За ними темнела улица, окаймленная голыми деревьями, закутанными в плотную снежную вату.
Раздался визг колес.
Один из драконов протянул руку, сжав ее правую грудь.
- Как тебе нравится дворец Тханна Рашека, а, малышка?
Второй захохотал, повернув колесницу к временным казармам дорфарианцев. Копье с красным подсыхающим наконечником было прислонено к ограждению. Ночь обещала быть очень забавной. Но внезапно на дороге загорелись новые факелы, и прозвучал повелительный приказ остановиться. Солдат натянул поводья; его товарищ вполголоса выругался. Гвардия Драконов. Их черные плащи украшала личная эмблема Амрека, белая молния.
Капитан гвардии отделился от своих подчиненных и подъехал к колеснице. Взглянул на двух явно встревоженных солдат, на бледную, посеревшую лицом девушку.
- У вас здесь девчонка с Равнин, солдат.
- Да, сэр.
- Как вы ее заполучили? Только честно.
Солдат нахмурился.
- Сегодня на пути следования процессии застряла повозка недоумков с Равнин, сэр. Один из них был со мной непочтителен, но толпа - эти тупые заравийские бараны - толкались вокруг - не дали мне разобраться с ним. Я пришел сюда, чтобы поучить его хорошим манерам. Найти было нетрудно. В городе всего несколько гостиниц, которые осмеливаются принимать этих желтых крыс, когда король Амрек здесь.
- И вы нашли его, солдат?
- Нет, сэр. Не повезло. Но я нашел его подружку, как вы видите.
Капитан улыбнулся одними губами.
- Ну, солдат, у меня для вас хорошая новость. Все это время вы, сами того не зная, исполняли поручение Повелителя Гроз. Кто-то прослышал о ваших планах, проследил за вами и доложил Верховному королю. Он сам хочет увидеть девчонку.
Лицо солдата вытянулось в мстительной досаде, смешанной с беспокойством.
- Ладно, солдат. Давайте ее сюда. Да не переживайте вы так, он вернет ее вам, когда закончит.
Спорить с ним было бы опасно и бесполезно. Солдаты вдвоем вытолкали девушку из колесницы, а капитан поймал ее и поставил на ноги.
- Повезло же тебе, красавица, - осклабился он. - Такая честь выпала.
Повесив голову, она покорно пошла за одетыми в черное стражниками по дворцовым залам. Они оставили ее в ярко освещенной комнате, самодовольно прошествовав мимо нее. На какое-то время она оказалась в одиночестве, если не считать двоих гигантов, охранявших вход. Потом появилась высокая женщина в просвечивающих одеждах. Она больно ухватила Аниси за плечо острыми, точно орлиные когти, пальцами и куда-то повела ее по длинным коридорам и передним. Перед резной дверью из циббового дерева она остановилась. Ее дорфарианское лицо походило на маску - черные впадины глазниц, кроваво-красный вампирский рот.
- Повелитель Гроз ждет тебя. Ты будешь делать все, что он велит.
Орлиные когти побарабанили по деревянной створке, и она распахнулась. Она втолкнула Аниси внутрь.
Девушка стояла, словно статуя, ослепшая, оглохшая и онемевшая, чувствуя, как кружатся стены и пол уходит у нее из-под ног, но это землетрясение было вызвано ее страхом.
Из света материализовалась огромная тень. Она почувствовала, что задыхается в ядовитом тумане ужаса. Она протянула руки, силясь удержаться от падения в эту драконью западню, но они схватили лишь воздух.
- Значит, это наша маленькая путешественница с Равнин, - произнес голос. Она не могла понять, откуда он идет, казалось, отовсюду сразу. - Сними свои жалкие обноски и покажи мне, какая ты.
Но она все так же стояла, беспомощно хватаясь за воздух и задыхаясь. Теперь она видела его; по крайней мере, видела закованную в перчатку левую руку, которая тянулась к ней, и уже наградила ее признаками проклятия. Проклятия Анакир. В тот миг, когда эта рука коснется ее, она умрет. Так всегда было в ее ночных кошмарах.