- Мы снижаемся! - сказал я, увидев, что верхушки деревьев приблизились и проносятся под нами с угрожающей скоростью. - Пугало, чёрт тебя побери! Мы падаем!
Ветер свистел в ушах, я успел схватить Гертруду, прижать её к полу, накрыв собой, напрягся, ожидая удара, но резкое падение внезапно прекратилось, и карета, пускай и существенно приложившись о землю, выдержала удар, лишь колёса жалобно скрипнули.
- Проваливаем! - грифом каркнул Проповедник у меня над ухом, скатываясь на землю. - Святые мученики! Да что с вами такое?! Двигаетесь, словно оглушённые улитки! Хотите, чтобы с вас кожу спустили?
У меня было великое желание сказать ему что-нибудь, подходящее к случаю, о том, что он, в отличие от нас, не может ощутить, каково это - болтаться в карете, словно жуки в брошенной к небу коробочке, но времени, действительно, не было. Подхватив Геру, я покинул наш искалеченный экипаж. Пугало, не вдаваясь в разъяснения, швырнуло мне под ноги свою любимую тыкву, от души, с силой, хлестануло завопивших от боли лошадей кнутом, и карета почти вертикально взмыла в небо и скрылась за вершинами деревьев.
- Это чудовище ещё более сумасшедшее, чем я думал, - потрясённо сказал Проповедник, задрав голову к небу.
- Очень мило с его стороны увести погоню, - пробормотала Гертруда, освобождаясь из моих рук. - Ещё немного, и я начну уважать одушевлённых. К деревьям! Живо!
Мы рванули с центра небольшой поляны под прикрытие густых ветвей, а меньше чем через минуту три чёрных крылатых силуэта на мгновение закрыли звёзды.
- За Пугало я не волнуюсь, - произнёс я. - Думаю, они его даже не увидят. В конце концов, оно в любой момент может вернуться на ржаное поле.
- Ты так и будешь таскаться с тыквой? - осторожно поинтересовалась колдунья.
Я посмотрел на зубастую рожу, пожал плечами:
- Буду, пока не надоест. Быть может, Пугало вернётся раньше. Не хотелось бы его расстраивать по пустякам. Всё-таки оно нам чертовски помогло. Что ты делаешь?
Гера лишь тряхнула головой, показывая, чтобы я ей не мешал, сложила вместе средние и указательные пальцы на обеих руках, провела ими, разрезая воздух. Из белых порезов потекла "кровь", пахнущая кленовым сиропом и корицей. Она щедро пролилась на землю, добралась до наших ног.
- Не дёргайся! - резко сказала мне моя спутница.
Я ощутил щекотку, а затем лёгкий холодок, когда белая волна поползла по щиколоткам к голеням и начала подбираться к коленям. Гертруда, с которой тоже происходили такие же изменения, была спокойна, и я, доверяя её знаниям, остался на месте. Когда белая дрянь достигла макушки колдуньи, я едва смог различить её силуэт.
- Чтоб Люцифер жарил мне пятки! - возопил Проповедник. - Все казни Есфарские! Куда вы делись?!
- Мы здесь. Не ори.
- Слышу твой голос, Людвиг, но не вижу тебя. Опять ты связался с проклятым колдовством! Хорошим это не кончится!
- Ты можешь заткнуться?! - прорычала Гертруда. - Или мне воспользоваться кинжалом?
Угроза из её уст звучала серьёзно, и Проповедник, подавившись следующим нравоучительным откровением, нахохлился и сел под деревьями, отвернувшись от нас.
- Мы невидимы для волшебного поиска, Синеглазый, - пояснила мне колдунья. - А они будут искать, когда поймут, что в карете нас нет. Это случится в самое ближайшее время.
Её предсказание сбылось. С грохотом по небу пронёсся отряд всадников на лихих конях. Они двигались на юг, в противоположную от улетевшего экипажа сторону. Затем пролетели крылатые.
У меня начали затекать ноги, но Гертруда не спешила снимать заклятие, и я терпеливо ждал. Ещё один отряд, меньше прежнего, пролетел на север. Двое ангжисов на широком ковре сделали над нашей поляной круг, улетели и тут же вернулись. Ковёр коснулся земли, и один из козлоногих осторожно двинулся вперёд, держа в руках трезубец.
Я много слышал об этом племени иных существ. Они умны, хитры, ловки и помимо прочего - отличные воины. Затаив дыхание, я смотрел, как ангжис обходит поляну, переговариваясь со своим приятелем на грубом, гортанном языке. Он прошёл мимо нас, так никого и не увидев, но я не расслаблялся, потому что уже знал, мимо чего он пройти не сможет.
Так и случилось. Увидев на земле следы от колёс и лошадиных подков, ангжис резко выпрямился, что-то крикнув напарнику, и Гертруда, не мешкая, нанесла удар, швырнув в следопыта что-то невидимое, но действенное.
Он растёкся в воздухе кровавой кляксой, забрызгав останками всю поляну. Его товарищ вжался в ковёр, который стремительно рванул в небо. Гера выскочила из-за деревьев, крича громко и пронзительно.
Весь доступный свет втянулся в её раскрытые ладони, погрузив лес в непроглядный мрак, а затем огненным ураганом вырвался вверх, окутав и ковёр и всадника пламенным коконом. Летательное средство, разом потеряв управление, накренилось, врезалось в деревья и бесформенной горящей паклей упало на землю, хороня под собой обгоревший труп.
- И как тебя земля носит после такого колдовства, ведьма? - сказал Проповедник, глядя на оторванную голову первого козлоногого, лежавшую у него под ногами.
Гера, вновь ставшая видимой, зарычала и обернулась ко мне:
- Держи свою бесполезную собачку на поводке, Людвиг. Ещё одно тявканье с её стороны, и я за себя не отвечаю!
Я подошёл к Проповеднику и шепнул ему:
- Для своего же блага - перестань с ней цапаться. Может, ты не помнишь, но если её порядком разозлить, она теряет над собой контроль. Устрой небольшое перемирие. Это лучшее, что ты можешь сделать в данной ситуации.
Он, кажется, внял. Посмотрел на сердитую колдунью и наигранно-дружелюбным тоном сказал:
- Ладно, мир. Будем словно брат и сестра.
Он замурлыкал молитву святому Лаврентию, изменив мотивчик на какую-то любовную балладу, тем самым притворившись, что и думать забыл обо всех разногласиях.
- Их найдут, - сказал я Гере.
Она смотрела на догорающее пламя.
- Не исключено. Мы где-то на границе Кайзервальда, и до обжитых земель отсюда меньше дня пути. Так что, если поторопиться, к вечеру можем выйти из леса.
- Мы уже почти сутки на ногах. Нужен отдых, иначе волшебство станет тебе менее послушно.
- Ты прав, Синеглазый. Нам придётся остановиться и поспать, но не сейчас. Ближе к рассвету, когда уйдём как можно дальше. Какое-то время я смогу заметать следы, но это лишь задержит их, полностью обойти погоню - не получится.
- Не хочу никого раздражать, но не могли бы вы посмотреть на это? - раздался напряжённый голос Проповедника.
Тыква, которую я на краткое время оставил под деревьями, величаво плыла по воздуху в нашу сторону. Она светилась изнутри ярко-оранжевым, выставляя на обозрение свою зубастую рожу, и была уже не материальной, а более похожей на душу или…
- Одушевлённый предмет, - прошептала Гертруда и после некоторого колебания решила не вынимать кинжал.
Я сделал шаг навстречу этой штуке, осторожно протянул руку. Тыква послушно остановилась, давая себя рассмотреть.
- Одушевлённый, вне всякого сомнения, - согласился я с колдуньей. - И очень знакомый. Всё то же наполнение, что и у Пугала, но в минимальном количестве. Тыква гораздо слабее.
- Ты уже ей и имя дал? - фыркнул Проповедник, с подозрением глядя на скалящийся в его сторону предмет. - Впрочем, с логикой не поспоришь. Тыква она и есть тыква.
- Мне кажется, твоё Пугало перелило маленькую толику себя в новый сосуд. - Гертруда быстро обрела пошатнувшееся спокойствие. - Разве одушевлённые на такое способны?
- Выходит, способны. Во всяком случае, та сущность, что живёт в деревенском страшиле, - точно. Эй, погасни. Ты привлекаешь к себе внимание с воздуха.
Огонь в тыкве послушно потускнел, а затем исчез.
- Великолепная компания у нас подобралась, - язвительно произнёс Проповедник. - Ведьма, которая немного страж. Страж, который дружит с ведьмой. Душа, которая непонятно что с вами, грешниками, забыла, и одушевлённая тыква, которая своим видом может напугать даже Вельзевула. Нам самое место в Кайзервальде. В глаза мы точно бросаться не будем.
Ночной переход через лес оказался довольно тяжёлым. Мы шли до самого рассвета, пока не начал моросить дождь. Только тогда остановились под аркой, образованной мощными древесными корнями, выпирающими из-под земли, словно щупальца кракена. Полог, созданный Герой, бледным куполом защищал нас от влаги. Чёрный лес, осенний и мрачный, с тёмным жёлто-коричневым ковром из опавших листьев казался каким-то кладбищем. Из-под корней начал сочиться туман, повис бледным облаком, сквозь который были видны графитовые древесные стволы и острые ветви.
Я снял камзол, протянул Гертруде, но девушка отрицательно покачала головой.
- Холодно. Замёрзнешь, - сказал я ей.
- Только не в платье, которое сшили кветы, - устало улыбнулась она. - Оно, конечно, порядком испачкалось в крови и грязи, но в нём было бы уютно и в лютый мороз.
Моя спутница на мгновение закрыла глаза:
- Прости, очень устала. Следует выспаться.
- Считаешь, что погоня от нас не отстанет? Их не слышно и не видно уже несколько часов.
- Кайзервальд велик, и им потребуется время, чтобы нас найти, но они найдут. Желательно покинуть лес, это охотничьи угодья герцога и родина ангжисов. Проще затеряться в городе, чем здесь. Ш-ш-ш… Смотри.
Меж деревьев, в тумане, появились фигуры. Мужчины и женщины шли беззвучно, не разговаривая друг с другом, стремясь куда-то на восток.
- Кто это? - шёпотом спросил я.
- Те, кто возвращается с шабаша.
- Но почему пешком? Не по небу?