Наконец, повозка дернулась последний раз и стала. Послышались голоса стражников. Леська выглянула из-за полога и с изумлением узнала собственный двор. Исполнив обязанности, как правило, Послы Дракона обедали у главы общины.
Из дома вышел мрачный Торас, огляделся по сторонам. Леська не выдержала.
- Отец!
Торас обернулся, увидел дочку, и лицо его побелело. Протянув руки, он неуверенно шагнул к ней. Стражник загородил путь копьем. Торас схватил копье, переломал надвое и швырнул прочь.
- Леська! - крикнул он так громко, что из дома выскочил Мартин. - Беги!
Двое стражников навалились на Тораса. Третий подскочил к повозке, больно толкнул Леську в плечо. Падая навзничь, она еще успела увидеть, как Мартин поднимает отца с земли. Потом край полога упал, и стало темно.
Глава 2
"…Во имя и во утверждение мощи Вольного Ясеня…"
Одетые в белое стояли на помосте. За ними полукругом расположились старшины. Спиной к помосту, лицом к толпе, глашатай читал указ.
"…Ряда Старшинской Вежи во вверенном ей охранении покоя и мощи Вольного Ясеня приговорила…"
Глашатай вскинул голову. Все молчали. Молчала толпа, молчали важные старшины, молчали пять юношей и пять юниц на помосте. Тихо было так, что слышался резкий свист крыльев пролетающих ласточек.
"…согласно воле богов с великой скорбью в сердцах признать неизбежным избрать из числа жителей Вольного Ясеня и прилежащих земель десятерых, готовых совершить искупление во имя покоя города…"
Леська ощупью нашла и сжала пальцы Керин. Керин ответила пожатием. Девушка слева от них взглянула угрюмо. В лице ее не было ни кровинки, темные волосы едва доставали до плеч.
"…Жители Вольного Ясеня, смотрите на лица Избранных, что призваны нас спасти, слушайте их имена…"
Кто-то за спинами десятерых вздохнул громко и прерывисто. Они не шевельнулись.
"Велем из рода Астоса, житель Ясеня…"
Плечистый светловолосый парень вскинул голову и прищурился, выискивая кого-то в толпе. Его глазастый чернявый сосед вздрогнул, услышав свое имя:
"…Ратма из рода Желана, житель Ясеня…"
"… Гино из веси Бортной, сын Марина…"
"…Гент из веси Заставной, сын Ставра…"
"…Лаймон из веси Ладейной, сын Карса…"
Глашатай, будто торопясь, повысил голос:
"…Мирна, дочь Сента, из веси Пригорной.
Флена, дочь Кайсара, из веси Заставной.
Наири, дочь Герсана, жительница Ясеня…"
Толпа дрогнула. Соседка Керин повернула голову, и Керин поразилась пустоте ее лица.
"…Леська, дочь Тораса, из веси Пастушьей.
Керин из веси Пастушьей…"
Глашатай запнулся, пробежал глазами по свитку. Все молча ждали.
"…Вглядитесь в их лица, запомните их имена! Избранным для Искупления Вольный Ясень дарует право: в течение двух недель жить, где они пожелают и как пожелают. Ни один житель Вольного Ясеня не может отказать им в просьбе, если она не противоречит следующему запрету: покидать пределы Вольного Ясеня и снимать знаки Избрания, которые сейчас будут выданы…"
Глашатай говорил еще что-то о вечной благодарности города, но его никто не слушал: ни те, кто благодарил, ни те, кого благодарили.
На помост поднялся кузнец. Два подмастерья несли за ним поднос и инструменты. На подносе лежали черные с серебром браслеты в виде дракона, кусающего себя за хвост. Каждый из десяти по очереди протягивал руку. Мастер надевал браслет, подкладывал кусок бересты и ловко запаивал концы. Лицо его было мрачно. Закончив работу, он молча ушел.
Прогудели рога, возвещая конец церемонии. Люди медленно разошлись. Спустились старшины, отошел в сторону глашатай. На помосте остались только десять Избранных. В надвигающихся сумерках ярко белели их одежды.
Керин и Леська сошли с помоста, держась за руки. Керин почувствовала, что рука подружки мелко дрожит. Она остановилась, заглянула Леське в глаза, ободряюще улыбнулась и та слабо улыбнулась в ответ. Их обогнала темноволосая Наири. Она шла быстрым, почти мужским шагом, ни на кого не глядя. Товарищи по несчастью расходились. Вскоре на площади никого, кроме Керин и Леськи, не осталось.
- Ну, что? - тихо спросила Керин. - Куда пойдем?
Леська подняла на нее жалобный взгляд:
- Не знаю. Мне страшно, Керин. Сделай что-нибудь!
Керин обняла Леську:
- Сделаю. Вместе сделаем. Две недели у нас: за это время можно рыбу научить летать, право. Ничего плохого не случится, веришь?
- Верю, - всхлипнула Леська. - Только меня эти напугали… И вот, - она подняла руку, - браслет. Не избавишься.
- Избавимся. Только ты не поддавайся, понимаешь? Ты повеселись, Леська. Была ты в Ясене?
- Была, давно только.
- Вот и хорошо. Весь город твой, помнишь, что глашатай сказал? Ты веселись и о плохом не думай.
- А ты?
Керин рассмеялась, тряхнула головой. В глазах ее вспыхнули золотые искорки.
- А я буду искать. Кто ищет, тот находит, верно?
Долго бродила Золотоглазая в тот вечер по извилистым, тесным, как щели в камнях, улицам Ясеня.
Солнце зашло, и жизнь города постепенно замирала. Затихал в конце златокузнецов певучий перезвон молоточков, над улицами литейщиков и оружейников рдели, расплываясь в смутном небе, дымы, менялы захлопывали створки окошек в лавках, дергали, проверяя на прочность, засовы. Улицы пустели.
Почти никого не встретила Керин на своем пути. Ей было холодно и одиноко. Хотелось, чтобы кто-нибудь большой и сильный подошел к ней, пожалел, спас ее и других Избранных от смерти. Вот только некому было их спасти - город, весь город, обязанный по закону помогать ей, самого главного не хотел для нее сделать.
Придется самой убить Дракона. Но как?
Неожиданная мысль остановила ее:
"Глупая! Чтобы убить Дракона, нужно оружие, любое оружие! А за оружием надо идти к оружейникам, - она даже улыбнулась. - Конечно! Только надо действовать тайно. Вряд ли Старшины вообще позволят сражаться. Как жаль, что она никого в Ясене не знает. Но она найдет! Только б успеть!"
Эта ночь была беспокойной: все пять девушек собрались в одном покое, чтобы не было так тоскливо, но стало только хуже. Круглолицая сероглазая Мирна расплакалась и Флена (невысокая, пухлая, с добрым лицом и толстой косой) бросилась ее утешать, да не выдержала сама. Леська послушала их согласный плач, помянула морока и завернулась с головой в одеяло. Керин тоже задремала. Только Наири по-прежнему сидела в углу, похожая на изваяние. За весь вечер она не вымолвила и слова.
Утром девушки разбрелись. При свете все казалось не так страшно: две недели были бесконечными, а город полным сказочных соблазнов. Если б только не черные браслеты, сомкнувшиеся на запястьях!..
Керин не сразу пошла в квартал оружейников.
Сначала - мимо рыбных лавок, пахнущих мокрой чешуей и горячей солью, мимо хлебных печей, стоящих прямо на улице, мимо густого запаха застоявшейся крови из мясных погребов - вниз, к бережку широкой и ленивой реки Ясеньки, надвое рассекавшей город.
У пустых торговых причалов на желтых волнах колыхались солома и обрезки кожи. Мальчишки, звонко перекрикиваясь, удили рыбу с мостков. Рядом, косясь на них, бродила ободранная чайка.
По берегу Керин вышла в садовый квартал и углубилась в узкие, с двух сторон огороженные глухими заборами улочки. За заборами буйно зеленели сады, пробивалась в щели неукротимая малина, ветви яблонь, не зная преград, наклонялись к прохожим. Изредка яблоко срывалось с ветки и с глухим стуком падало под ноги.
Одно такое яблоко подняла Керин и, с хрустом надкусив, продолжила свой путь. Если бы кто чужой увидел ее сейчас, то позавидовал бы легким и беспечным шагам, ясной улыбке. Но прохожих не было, только псы, дремавшие в теплой пыли у заборов, провожали ее ленивыми взглядами.
Солнце грело все жарче, тени будто таяли, и Керин прибавила шаг. Внезапно донеслись до нее вопль, грохот, дробный глухой перестук - из-за поворота выбежал паренек в синей рубахе. Рубаха спереди была сильно оттопырена, и бегун придерживал ее рукой. Он миновал Керин, подмигнул ей и стремительно нырнул в узкий пролом в заборе. И едва он спрятался, как появился пыхтящий от злости толстый садовник.
- Где он?!
- Кто?
- Этот морок! Этот пень болотный! Эта язва синяя!
- Такого не видела.
Толстяк перевел дух и разразился новым потоком брани:
- Щенок! Негодяй! Украсть мою керайну! Где он?!
Керин пожала плечами.
- Ах, несчастье! - возопил садовник. - Не догоню. Нет, не догоню… А ты не врешь? - он с сомнением взглянул на девушку и вдруг заморгал: - Так ты из Избранных? Прости. Пусть Враг возьмет этого изверга. Идем, я дам тебе груш.
- Спасибо, - улыбнулась Керин. - Не хочется сейчас.
- Ну, так после придешь. Спроси дядюшку Сартона, тебе любой покажет. У меня лучшие груши в Ясене. Даже этот негодяй…
Он пошел назад, бормоча себе под нос. Когда он скрылся из виду, Керин быстро повернулась и позвала:
- Эй ты, грушевый воришка, вылезай!
- Я все слышал, - из щели вынырнула белобрысая нахальная физиономия с хитрыми глазами и сильно вздернутым носом. - Здорово, что ты меня не выдала. Я думал, девчонки этого не понимают.
- Чего не понимают? - невольно рассмеялась Керин.
- Краденое слаще купленного! На, попробуй. Заслужила.
Он вытащил из-за пазухи большую, розовато-желтую грушу. Керин надкусила. На вкус груша была еще лучше, чем казалась с виду. Обильный, немного терпкий сок мгновенно наполнил рот.
- Вкусно? - спросил парень. Керин кивнула. - То-то. Сартон - умелец. Только нрав у него недобрый. Нет бы, взять да угостить бедного оружейника! Поневоле сам возьмешь.