- Пожалуйста, мисс Хендерсон… я понимаю, что по-настоящему обидел вас. За это я прошу прощения.
Я лихорадочно соображал, что бы сказать еще.
- Но уже поздно, и мне может быть трудно найти другое такси. Если вы не позволите мне довести вас до дому, разрешите, по крайней мере, поехать с вами, чтобы я мог добраться до своей квартиры.
Водитель прореагировал раздраженно, что было весьма странно. Хотя я считал, это в его интересах - получить дополнительную плату.
- Хорошо, - ответила Беверли, - садитесь.
Я влез в машину. Водитель, как мне показалось, свирепо захлопнул дверь. Мисс Хендерсон и я молча сидели рядом. Таксист обошел вокруг машины и устроился за рулем.
Мисс Хендерсон жила ближе от ресторана, чем я. Таксист разозлился еще сильнее, когда я назвал ему свой адрес. Его раздражение удивило меня. Какая разница, чью плату он возьмет первой? Тем не менее водитель сердился и выглядел свирепо.
- Извините, мисс Хендерсон, - снова сказал я.
- Все в порядке, - ответила Беверли, не глядя на меня.
Над водительским сиденьем имелась длинная боковая прорезь неясного предназначения. И что интересно, наверху, в потолке, была такая же, около дюйма в ширину.
Машина отъехала от тротуара и влилась в поток автомобилей на 128-й улице.
- Я женщина, - очень четко и спокойно проговорила мисс Хендерсон. - Я свободна. Я независима.
- Да, конечно, - поспешно согласился я.
- В ресторане вы обняли меня на секунду, когда помогали одеться. Мне это не понравилось.
- Простите.
- Вы пытались подчинить меня своей силе, - утвердительно произнесла она. - Я никогда не буду во власти мужчины!
Я молчал, чувствуя себя несчастным.
- Вы также оскорбили меня, когда хотели заплатить за ужин и оставить чаевые.
- Извините, мисс Хендерсон!
- Я никогда не буду зависеть от мужчины ни в чем, - продолжала она.
- Конечно нет! - подтвердил я.
- Я свободна и независима! Я - личность и настоящая женщина!
- Да, мисс Хендерсон, - подал я свою реплику.
Беверли взглянула на меня.
- Вы действительно думаете, что я - рабыня?
- Конечно нет, - поспешно ответил я. - Конечно нет!
- Не забывайте об этом.
- Да, мисс Хендерсон.
Она была строга, а я - краток.
Долго мы ехали молча, затем я спросил:
- Как вы думаете, могу я еще когда-нибудь встретиться с вами?
- Нет, - ответила Беверли, затем посмотрела на меня гневно. - Я нахожу это совершенно неприемлемым.
Я опустил голову. Мое поведение, грубое и неприличное, мои мнения, высказанные так непродуманно, разрушили все возможности наших дальнейших отношений. Я был несчастен. Я не угодил ей.
- Я свободна и независима. Я настоящая личность и настоящая женщина, - еще раз повторила она.
- Да, мисс Хендерсон, - ответил я.
- Я никогда не буду ни в чем зависеть от мужчины, и никогда я не буду во власти мужчины.
- Да, мисс Хендерсон.
- Водитель, - внезапно произнесла Беверли. - Вы не туда повернули!
- Извините, - отозвался таксист. Потянувшись к приборной доске, он выдвинул два каких-то рычага. Я услышал железный скрежет в двери рядом со мной. Секундой позже, когда он повернул второй рычаг, тот же звук послышался в двери со стороны мисс Хендерсон.
Таксист продолжал вести машину в том же направлении, не оборачиваясь.
- Водитель, - повторила мисс Хендерсон. - Вы не туда едете!
Автомобиль продолжал свой путь.
- Водитель, - раздраженно произнесла Беверли, и ее тонкий голосок звучал властно и холодно. - Вы не туда едете!
Шофер не ответил ей.
- Поверните назад здесь, - приказала Беверли, когда мы доехали до угла. Но таксист продолжал ехать вперед.
- Вы меня слышите? - спросила мисс Хендерсон, наклоняясь к нему.
- Замолчи, рабыня! - ответил он.
- Рабыня?! - закричала Беверли в изумлении.
Я был потрясен. Почти в то же мгновение шофер нажал на рычаг, который, должно быть, находился позади него. Из верхней части водительского сиденья выскочил тяжелый стеклянный экран. Он замкнулся в боковом отверстии на потолке салона. И в это же время я услышал свистящий звук, исходящий из двух отверстий в спинке сиденья, прямо перед нами. Я начал кашлять. Бесцветный газ под большим давлением начал заполнять пространство салона.
- Остановите машину, - потребовал я, кашляя и колотя ладонью по стеклянному щиту. Щит мягко звенел. Он был толстым. Я не думаю, что водитель вообще слышал меня сквозь него.
- Что происходит? - кричала девушка.
Теперь автомобиль набирал скорость. Я обнаружил, что ручек, с помощью которых можно было открыть окна, в машине не имеется.
- Остановите такси! - Я начинал задыхаться.
- Я не могу дышать, - повторяла Беверли. - Я не могу дышать!
Я нажал на ручку двери с моей стороны. Она не двигалась.
Глаза жгло нестерпимо. Я рванулся на другую сторону сиденья, перегнувшись через девушку, и попытался дернуть дверную ручку с ее стороны. Но она также не поддавалась. Тогда я понял, что значили металлические звуки, которые я слышал раньше. Два штыря, выскочив с обеих сторон, заблокировали двери.
Откинувшись назад, на свою сторону - там я мог приложить большее усилие, - я пытался открыть дверь. Девушка плакала и кашляла. Я не слаб физически, но справиться со стальной блокировкой мне не удалось. Тогда я снова, теперь уже кулаком, принялся стучать по тяжелому стеклу. Без результата.
- Пожалуйста, водитель, остановитесь, - кричала мисс Хендерсон.
Почувствовав, что мои легкие сейчас разорвутся, я сорвал с себя пальто и пиджак, чтобы прижать их к круглым отверстиям в спинке сиденья. Именно через них газ проникал в салон. Каждое отверстие прикрывалось точно пригнанной стальной планкой. Из-за этих планок я не мог прижать пиджак к отверстиям достаточно плотно. Газ продолжал поступать, просачиваясь через ткань.
- Пожалуйста, остановитесь, водитель, - задыхаясь, умоляла Беверли. - Я заплачу вам!
Я пытался оторвать стальную планку от отверстия, чтобы засунуть в него пиджак, но не смог поддеть ее пальцами. Девушка подалась вперед, прижав руки и лицо к тяжелому стеклу, отделявшему нас от шофера.
- Пожалуйста, пожалуйста, - рыдала Беверли, - пожалуйста, остановитесь, водитель! Я заплачу вам!
Она царапала стекло.
- Выпустите меня! Выпустите меня!
Я начал колотить по оконному стеклу со своей стороны. Как я понял, оно тоже оказалось необыкновенно толстым. Гораздо толще стандартного автомобильного стекла. Дверь была специально сконструирована так, чтобы выдерживать его тяжесть, хотя и казалась обычной.
Мои разрывающиеся легкие судорожно вытолкнули воздух. Когда новый воздух ворвался в них, я ощутил тошноту и почти задохнулся. Каковы бы ни были молекулы этого газа, я знал, что скоро они в избытке попадут в мою кровь.
Я тряс головой. Глаза слезились. Беверли, кашляя, отпрянула назад. Она подтянула ноги на сиденье и смотрела на меня жалобно.
- Что они хотят от меня, Джейсон? Что они собираются сделать со мной?
- Не знаю, - ответил я. - Даже не представляю.
То единственное, что пришло мне в голову, было настолько ужасным и невероятным, что я не мог заставить себя думать об этом всерьез. Даже представить себе такое было бы ужасно. Я взглянул на Беверли. Испуганная, она сидела в пелерине и атласном платье, с поджатыми ногами, на кожаном сиденье такси. Все-таки мисс Хендерсон была слишком красивой молодой женщиной, из тех, что сводят мужчин с ума…
Нет, этого не может быть! Неужели они хотят заполучить ее? Но какой мужчина не хотел бы этого? Нет, сказал я себе, нет! Этого не может быть. Предположение выглядело настолько ужасающим, что не могло оказаться реальностью!
- Джейсон, - позвала Беверли. - Помогите мне!
Я отвернулся от нее и пальцами попытался найти какую-нибудь щель или трещину между стеклом и металлом, но не смог. Тогда я повернулся назад и посмотрел на нее.
- Джейсон, - повторила она, - помогите мне!
- Ничего не могу сделать, - ответил я.
Тогда мисс Хендерсон встала коленями на сиденье и приподнялась, чтобы видеть спину водителя.
- Пожалуйста, отпустите меня, - жалобно закричала она. - Я позволю вам заняться со мной любовью, если вы отпустите меня.
Я не знаю, почему я сказал ей то, что сказал. Отчего-то я почувствовал ярость.
- Заткнись, ты, тупая маленькая рабыня!
Беверли посмотрела на меня с ужасом.
- Неужели ты, женщина-пленница, смеешь торговаться с хозяевами? - спросил я.
Разве мисс Хендерсон не догадывалась, что будет полностью принадлежать своим похитителям, если они этого захотят?
Почему я так разозлился на нее? Почему эти ужасные слова вылетели так дико и неожиданно из неизведанных глубин моего существа? Потому что я посмотрел на нее и внезапно увидел восхитительное очарование рабыни. В каждой женщине есть рабыня, и в каждом мужчине - работорговец.
Беверли опустила голову, не смея взглянуть мне в лицо в этот момент.
Почему я так сердился на нее? Потому что не я, а другие владели ею?
Мисс Хендерсон стояла на коленях с опущенной головой. Все ее жизненные убеждения куда-то исчезли. А вместе с ними исчезли иллюзия ее свободы и независимости, ее высокомерие и гордость. Теперь была только испуганная девушка и, может быть, со страхом подумал я, пойманная рабыня.
И вдруг внезапно я вновь ощутил себя мужчиной Земли, извиняющимся, несчастным, наказывающим самого себя, переполненным страданиями.
Как я был жесток с Беверли! Как ужасно я унизил ее! Разве я не знал, что она - личность?