- И Ха-Киил, - сказал Барус, - хотя его и изгнали из Ара, не захотел бы, я думаю, воевать против него.
Ха-Киил был изгнан из Ара из-за убийства. В деле была замешана женщина. Он захватил ее, изнасиловал, обратил в рабство, а после продал.
"Ты будешь продана, ведь ты рабыня", - сказал он ей. Однако говорили, что через многие годы он так и не забыл ни Ар, ни той женщины, но не смог найти ее. Трудно найти рабыню - они часто меняют имена и хозяев.
- Понимаю.
- Чего я боюсь, - проговорил Барус, - так это того, что Артемидорос не случайно получает деньги за свою службу.
- Вы видите в этом желание той части Вонда, что хочет войны с Аром? Уловку, чтобы спровоцировать полномасштабный конфликт Коса и Ара? Тогда в этом конфликте Кос и Салерианская конфедерация станут естественными союзниками.
- Конечно. - Барус серьезно посмотрел на меня. - Однако, я думаю, ни Кос, ни Ар, ни конфедерация на самом деле не хотят большой войны.
- Они могут быть втянуты в нее теми, кто этой войны хочет.
- Это возможно, - ответил Барус - Тут дело деликатное.
Он посмотрел на юг.
- Каисса иногда играется и при высоких ставках.
Каисса - это замысловатая игра наподобие шахмат, очень популярная на Горе.
Барус снова взглянул на Тафрис.
- Хорошенькая шпионка идет вместе с нами? - спросил он.
- Да, господин, - ответил я.
Тафрис, покраснев, опустила глаза.
- Когда ты и Джейсон помоетесь и напьетесь, - сказал он, - мы пойдем в швейный сарай.
- Да, господин, - ответила она.
- Ты умеешь шить?
- Да, господин.
- Я рад, что есть хоть что-то, что ты умеешь делать, - заметил он. - То, что подходит рабыне.
- Да, господин, - зло ответила Тафрис.
- Приковывай их, - велел мне Барус.
Сегодня днем я молча наблюдал, как девушки, включая Тафрис, шили. Они были очаровательны, хотя и делали обычную работу по изготовлению подпруг. Как быстры и проворны были их пальцы, как хороши и точны их движения! Какими грубыми и неуклюжими казались бы руки мужчин в такой работе, и какими нежными и умелыми были маленькие, очаровательные женские ручки!
Потом я увидел, как Барус выглянул в окно. Приближался вечер. Я снова любовался на девушек в ошейниках, к которым крепились петли для цепи.
Как чудесно жить в мире, где такие очаровательные, нежные существа могут кому-то принадлежать!
- Приковывай их, - велел Барус.
- Да, господин, - ответил я.
Девушки уставились на меня: Тука, Клодия, Пелиопа, Лея и Тафрис.
- Тука, - проговорил я, - открой швейный шкафчик и повесь ножницы на крючок. Клодия, воткни иголки в игольницу. Пелиопа, поставь катушки в гнезда. Лея, сложи подпруги. Тафрис, возьми подпруги и положи их на стол около окна. Когда вы выполните приказ, встаньте на колени по росту у двери.
- Да, господин, - ответили они, поскольку я, хоть и раб, был поставлен над ними.
Спустя несколько мгновений я подошел к шкафчику. Ножницы были на крючке. Я сосчитал иглы, все пять находились в игольнице. Пять катушек стояли в гнездах. Я закрыл шкаф. Барус запер дверь и взял сложенные подпруги со стола около окна.
- Жду тебя в инкубаторе, - сказал он мне.
- Да, господин.
- Встаньте, - приказал я девушкам.
Тафрис посмотрела через плечо на Баруса.
- Конечно, меня не закуют, - обратилась она к нему.
Барус немного подумал и пожал плечами, а потом махнул рукой.
- Не приковывай ее, - велел он, - по крайней мере сейчас.
Тафрис кивнула головой.
- Я - исключение, - проговорила она.
- Возможно, - согласился я.
- Остальные - отправляйтесь к себе, живей! - произнес я и хлопнул в ладоши.
- Да, господин, - ответили девушки.
Тафрис стремглав побежала прочь от швейного сарая. Я посмотрел на солнце. Рабыни будут в своем жилище задолго до пятнадцати часов.
Защелкнув тяжелый замок на цепи, я прикрепил ее к петле на ошейнике Туки. Девушки оказались в своем жилище раньше, чем я. Когда я пришел, они уже ждали меня, стоя на коленях в позах рабынь для наслаждения. Руки на бедрах, спины - прямые, колени широко расставлены.
- Убери от нее руки, - сказала Тафрис.
Моя левая рука лежала на правом бедре Туки, а правая - на левом.
От рабыни трудно оторвать руки. Рабыни созданы для того, чтобы их обнимали и подчиняли себе.
- Этот раб не должен ласкать вас. Такова воля госпожи, - бросила Тафрис, обращаясь к Туке.
- А что же с моими нуждами? - спросила Тука.
- Молчи, рабыня! - резко ответила Тафрис.
- Да, госпожа, - проговорила Тука, чувствуя, что Тафрис уполномочена госпожой на многое. Ее даже не заковывали.
- Можешь визжать, корчиться, рыдать, кусать свою цепь, царапать ногтями землю, - посоветовала, улыбаясь, Тафрис. - Я уверена, что хозяйка не станет возражать.
- Да, госпожа, - простонала Тука.
Разозленный, я подошел к Клодии и пристегнул цепь к ее ошейнику.
- Ты приковал меня, - прошептала она.
Я усмехнулся в ответ и сказал:
- Да.
На Горе считается, что мужчина, который приковывает женщину, имеет все права на нее.
- Господин… - прошептала она мне.
- Рабыня! - произнес я.
- Да, господин, - снова прошептала она.
- Не заигрывай с девицами, - приказала Тафрис.
Тогда я по очереди приковал Пелиопу и Лею. Невольницы быстро задышали и прикрыли глаза, когда тяжелый замок защелкнулся на петле их ошейника. Потом обе посмотрели на меня. Я видел, что и та и другая по щелчку моих пальцев легли бы на спину передо мной, прямо на доски.
- Не флиртуй, - сказала Тафрис, - а то я доложу госпоже.
Я поднялся на ноги.
- У тебя есть работа, которую надо выполнить, - заявила она.
- Я должен идти в инкубатор, - ответил я. - Думаю, там будет очень тепло, может быть, даже слишком. Тебе не обязательно сопровождать меня туда.
- Я пойду с тобой, - заявила Тафрис.
- Очень хорошо, - согласился я. - Безусловно, там и для тебя найдется работа.
- Я не должна использоваться для развлечения мужчин, - напомнила Тафрис.
Я повернулся и вышел из сарая. Босые ноги Тафрис зашлепали следом. Тука закричала от разочарования, дергаясь на цепи. Другие девушки застонали.
Я запирал дверь снаружи довольно долго. По пути в инкубатор я слышал, как пробило пятнадцать часов. Конюшенные девицы, за исключением Тафрис, были заперты, чтобы не попасться на глаза гостям госпожи, если кто-то из них приехал бы раньше.
В инкубаторе Барус держал черпак из тыквы и смотрел вниз на Тафрис.
- Ты будешь вести себя надлежащим образом, рабыня? - спросил он.
- Да, господин, - дрожа, ответила она.
- А утром все казалось по-другому, - заметил он.
- Простите меня, господин, - проговорила она, - пожалуйста, не приказывайте убить меня.
Тафрис, горианская девушка, знала, что находится в полной власти свободных людей.
- Мы знаем, что ты шпионка госпожи, - сказал Барус.
- Да, господин, - ответила она.
- Подай Джейсону воды! - закричал надсмотрщик.
- Джейсону? - не поверила она.
Барус подал ей черпак.
- Ты желаешь, чтобы я повторил приказ? - спросил он.
- Нет, господин, - закричала Тафрис и, вскочив на ноги, поспешила за водой к деревянной бадье в углу сарая.
Она быстро вернулась, неся наполненный черпак, взглянула на Баруса, затем встала передо мной на колени и крепко прижала черпак к своему обнаженному животу, опустив голову. Затем подняла черпак, поднесла его к губам и поцеловала. После этого она предложила его мне, стоя на коленях, вытянув руки, опустив между ними голову.
- Говори! - приказал я ей.
- Я принесла тебе питье, господин, - произнесла Тафрис.
Я взял черпак из ее рук и выпил, не спуская с нее глаз. Как хороша она была, как естественна, обнаженная, на коленях перед мужчиной. Как мне хотелось ее изнасиловать.
- Дайте мне бросить ее спиной на песок, - взмолился я, обращаясь к Барусу.
Тафрис отпрянула, глядя на него. Она знала: достаточно его малейшего знака или разрешающего жеста - и изнасилование неизбежно.
- Нет, - ответил Барус, внимательно посмотрев на нее, - она не должна быть использована для удовольствия мужчин. Госпожа дала строгие распоряжения - до получения ее прямого приказа не разрешать тебе баловаться с девицами.
Я отвернулся и, разъяренный, стукнул кулаком по стене инкубатора. Барус велел:
- Положи черпак в бадью, Тафрис.
Я в гневе бросил черпак на песок, но Барус не сделал мне замечания.
- Да, господин, - услышал я и заскрипел зубами, отвернувшись к стене.
Когда я повернулся, Тафрис обнаженная, на четвереньках уже таскала в зубах поленца в топку. Так и хотелось схватить и изнасиловать ее. Она боялась встретиться со мной глазами.
- Сюда, Джейсон, - позвал меня Барус, - иди сюда! Слушай!
Я подошел туда, где он стоял на коленях. Песок начал понемногу проседать. Я увидел, как на его поверхности образуется воронка. Потом внезапно из песка показался рогатый нос тарлариона. Малыш хлопал глазами. Язык то появлялся, то исчезал в пасти, слизывая песок с челюстей. Его голова была шириной около восьми дюймов.
- Ремни для носа, - скомандовал Барус.
Я схватил один из длинных кожаных ремней, лежащих под рукой. Голова детеныша, около восьми дюймов в ширину и фута в длину, теперь полностью показалась наружу.
Он шипел. Я накинул ремень для носа на его челюсти и плотно связал. Тарларион извивался. Он уже наполовину вылупился из яйца.