Теперь леди Мелпомена жила в Вонде, в крошечном, жалком домишке, где она, как гражданин города, имела, по крайней мере в отношении иностранных кредиторов, защиту Домашнего камня. Обнищавшая, разоренная леди Мелпомена теперь могла гордиться разве что своим громким именем и величием родословной.
Леди Флоренс хотя и знала об этом, никогда - ни дома, ни за границей - не упоминала имя леди Мелпомены. Возможно, она забыла о ней.
Моя хозяйка почти подошла ко мне. Она резко выспрашивала что-то у одного из рабов. Невольник, запинаясь и съежившись от страха, оправдывался.
Я смотрел на щиколотки хозяйки, которые так изящно выглядели в тонких сапогах под широким подолом юбки. Работорговец, конечно, снял бы их, перед тем как заковать ее в кандалы. Я заметил, что Кеннет, стоящий сзади нее, ухмыльнулся, глядя на меня, и решил, что лучше не буду смотреть в сторону госпожи.
Последние два дня мы много работали, готовя конюшни и животных к осмотру хозяйки. Я не знал, найдет ли она какие-нибудь недостатки, но, по-моему, объективно все было в идеальном порядке. Кеннет, который проводил предварительный осмотр, остался доволен. А ему, как я подозревал, было еще труднее угодить. На самом деле то, что хозяйка проводит собственный осмотр, - довольно необычно. К тому же она тратила больше времени, беседуя с рабами, чем ожидалось. Такое внезапное придирчивое внимание к деталям содержания больших конюшен являлось необычным для нее. Однако она была хозяйкой и могла делать все, что ей вздумается.
- Ты хочешь, чтобы тебя избили "змеей"? - спросила она у раба, стоявшего неподалеку от меня.
- Нет, госпожа, - быстро ответил он.
- Тогда выполняй свою работу хорошо, раб, - сказала она.
- Да, госпожа, - запинаясь проговорил он.
Я снова стал рассматривать ее начищенные изящные сапожки, но заметил нахмуренное лицо Кеннета и отвел глаза, улыбнувшись про себя. Кеннет не хотел, чтобы меня разорвали пополам, привязав между двумя тарларионами. Я больше не носил ошейник шелкового раба. Как и у всех рабов, на мне был простой ошейник из черного железа с прикрепленным к нему кольцом. На нем была надпись: "Я принадлежу леди Флоренс из Вонда". Как и других рабов, меня приковывали на ночь.
Теперь между мной и леди Флоренс было всего два раба. Кроме ряда из сорока двух мужчин, которых сейчас инспектировала моя хозяйка, немного в стороне, выпрямив спину и подняв голову, стояли на коленях пять рабынь - так называемые конюшенные шлюхи. Они были без обуви и с голыми руками, в коричневых туниках, подвязанных шнуром. Если бы они встали, туники доходили бы им до колен, что было довольно скромно для рабынь по горианский меркам. Две блондинки и три брюнетки. Все - горианские девушки. На горле каждой из них ошейник из черного железа. Правда, ошейники эти более тонки и изящны, чем у мужчин.
- Раб! - резко выкрикнул Кеннет.
- Да, господин, - вздрогнув, быстро ответил я.
Госпожа злыми глазами смотрела на меня и похлопывала плетью по левой ладони. Ей не понравилось, что я не заметил, как она подошла ко мне.
Я выпрямил спину и уставился перед собой, пока она разглядывала меня. Я угадывал очаровательные бедра под бежевой юбкой и вспоминал ее живот, теперь скрытый одеждой. Мог видеть прелесть ее груди, обтянутой блузкой и жакетом. Я помнил мягкость ее тела и плеч, ее красивую шею, лицо и волосы. Мне, в прошлом шелковому рабу леди Флоренс, были хорошо знакомы ее очертания.
Я увидел над вуалью ее глаза, сверкнувшие внезапным гневом. Затем она взяла себя в руки и ничего не сказала. Могла ли она в такой ситуации обращать внимание на то, что ее разглядывает как женщину простой раб?
- Это не новый ли раб в конюшнях? - спросила она Кеннета.
- Да, леди Флоренс, - ответил Кеннет. - Но он у нас уже пять недель.
- Как его имя?
- Джейсон.
- Он мне кого-то напоминает, - небрежно проронила она.
- Возможно, вы помните его, леди Флоренс. Он был когда-то вашим шелковым рабом, - проговорил Кеннет.
- А! Так это правда ты, Джейсон?
- Да, госпожа, - произнес я.
Она отступила назад на два-три шага и взглянула на меня.
- Каким ты стал крепким парнем!
Я ничего не ответил.
- Черты твоего лица погрубели, - заметила она, - а внизу на левой щеке - шрам.
Я молчал. Этот шрам появился у меня четыре недели назад. Я оказался неосторожен.
- Время от времени я слышу разговоры рабов. Это правда, что ты чемпион конюшен? - спросила она.
Я улыбнулся про себя. Ее информирует Тафрис. Кеннет рассказывал мне об этом.
- Это правда? - повторила она.
Я посмотрел на ряд рабов.
- Да, госпожа.
- Он великолепен, леди Флоренс, - тепло сказал Кеннет. - Он настоящий чемпион. Уже победил чемпионов из конюшен Клиоменеса, Поликратеса, Гордона, Дорто и Майлса.
- Я ненавижу насилие, - вздрогнув, произнесла госпожа, держа в руке плеть.
- Конечно, леди Флоренс, - согласился Кеннет. - Простите меня. Они, безусловно, всего лишь рабы, которых натравливают друг на друга.
- Это правда, - произнесла она, - они не похожи на людей. Они только животные.
Это действительно правда. Рабы, и мужчины и женщины, - просто животные. С ними можно делать все, что угодно.
- Когда он хорошо работает или делает успехи, его награждают? - спросила она как бы из любопытства.
- Да, - ответил Кеннет. - Это полезно в тренировках.
- А как его награждают? - задала она вопрос.
- Еда сверх положенной, - начал подробно объяснять Кеннет. - При случае сдобная выпечка, иногда даже кувшин дешевого вина.
- Понимаю, - проговорила она.
Я уставился на ряд конюшенных шлюх, что стояли на коленях на мягкой земле. Они все прошли через мои руки и не по одному разу. Кеннет был щедр. Нередко он приводил одну из них в мою палатку на ночь и приковывал ее за шею рядом со мной.
Моей фавориткой была блондинка Телиция.
- А не вознаграждается ли он, - спросила леди Флоренс, - чем-то еще другого сорта?
- Конечно, леди Флоренс, - ответил Кеннет.
- Чем?
- Кое-какими ничего не значащими вещами, пустяками, незначительными мелочами, которые не заслуживают вашего внимания, - ответил Кеннет.
Леди Флоренс посмотрела на стоящих на коленях рабынь.
- Вот этим? - ядовито спросила она.
- Если леди Флоренс не одобряет, мы, конечно, прекратим это делать, - проговорил Кеннет.
- Почему я должна не одобрять это?
- Я не знаю, леди Флоренс, - заговорил Кеннет. - Я просто думал…
- Девицам регулярно дают вино, не так ли? - поинтересовалась хозяйка.
- Конечно, - ответил Кеннет.
- На что мне еще стоит обратить внимание? - снова спросила хозяйка.
- Не имею представления.
- Если рабы начнут плодиться, тогда я обязательно прослежу за этим.
- Конечно, леди Флоренс.
Рабы - домашний скот. Они размножаются, только если хозяевам это угодно.
- Какие у тебя стали сильные руки, - удивилась леди Флоренс, глядя на меня.
Моя туника была без рукавов.
- Мне совершенно все равно, - обратилась леди Флоренс к надсмотрщику, - участвует или нет этот раб в схватках на конюшне. Смотри, чтобы он хорошо выполнял свои обязанности.
- Конечно, леди Флоренс, - ответил Кеннет.
Хозяйка отвернулась от меня и подошла к следующему рабу. Однако она провела около него лишь одно мгновение, и вот осмотр невольников закончен.
- Не желает ли леди Флоренс осмотреть рабынь? - поинтересовался Кеннет.
Леди Флоренс внезапно сделалась напряженной.
- Да, - сказала она. В следующее мгновение, в своей развевающейся юбке, с капюшоном и вуалью, в сапогах, с плетью в руке, хозяйка стояла перед рабынями.
Они принадлежали к ее полу, эти девки, стоящие на коленях в ошейниках и коротких туниках.
- Кто из них фаворитка раба по имени Джейсон?
- Вот она, Телиция, - указал Кеннет.
Светловолосая Телиция испуганно взглянула на хозяйку.
- Продай ее, - приказала леди Флоренс и ушла прочь.
19. ТАФРИС
Тренировочный брус шириной примерно в один горианский фут был погружен на ярд в глубину отделанной деревом шахты, расположенной в сарае с деревянным полом и высоким потолком. Брус сотрясался от ударов.
У меня на руках были ганни, тренировочные перчатки, мягкие внутри и утяжеленные несколькими фунтами свинца. Польза от ганни была двоякой, во-первых, они укрепляли мускулатуру плеч, спины и рук, давая невиданную силу. Во-вторых, когда их снимали, руки, избавленные от тяжести, летали, как шершни. Я стоял близко к брусу. Кулаки двигаются с наибольшей быстротой и силой на расстоянии шести дюймов вслед за движением прямой спины и руки. Это похоже на выпущенную стрелу, которая имеет наибольшую скорость и максимальную поражающую силу немедленно после того, как выпущена с тетивы. Сильный человек может разбить тренировочный брус за несколько часов. При помощи ганни можно разбивать стены. Я ударял по брусу, оставляя на нем вмятины, заставляя его трястись на подпорках.
Вчера нас инспектировала хозяйка. Осмотрев меня, она быстро завершила проверку, едва взглянув на рабынь.