Эльф знал повадки великанов и покинул дерево. Вскоре туда, где только что находился Джуравиль, ударил крупный булыжник. К этому времени эльф находился уже на другом дереве. Он начал громко хихикать. Такой смех был особенно ненавистен великанам. "Сила есть, к чему мне ум!" - запел Джуравиль и в подкрепление своих дерзких слов пустил стрелу прямо в лицо великана.
Но даже такой мастерский выстрел физически никак не сказался на чудовище. Великан с легкостью вырвал стрелу, словно она была всего лишь занозой. Но произошла другая вещь. Великан взревел и бросился вслепую, круша деревья и требуя, чтобы гоблины следовали за ним.
Эльф побежал по деревьям, легко перепрыгивая в вышине с ветки на ветку. Он то и дело оборачивался, чтобы выкрикнуть что-нибудь обидное, а когда представлялась возможность, то и пустить стрелу. Тем самым он все время обнаруживал свое присутствие и уводил преследователей за собой. Джуравиль сомневался, что ему по силам убить великана или свалить стрелой гоблина. Но он уводил разъяренное чудовище и около десятка гоблинов все дальше от поля битвы, а это уже было немало.
Вскоре чуткие уши эльфа вновь уловили звуки сражения, но теперь они доносились с севера. Значит, он и его преследователи отдалились к югу и теперь находились ближе к Кертинелле, чем к месту, где упал раненый беженец.
Если бы понадобилось, Джуравиль был готов играть в эту игру всю ночь, уводя преследователей подальше и от Кертинеллы, и от Ландсдауна.
- Правильно действуют, - с одобрением произнес Элбрайн, видя, как вторая цепь лучников передвинулась в восточном направлении, оказавшись за спиной вражеских сил.
Пони вопросительно посмотрела на него.
- Знакомая тактика, - объяснил юноша. - Они попеременно наносят удары то с одного, то с другого бока, чтобы запутать врага.
На его лице появилась широкая улыбка.
- Мне тоже знакома эта тактика, - призналась Пони. - Так обычно действует…
- Белстер О'Комели, - докончил фразу Элбрайн. - Будем надеяться.
- И искать, где нам лучше включиться в сражение, - прибавила Пони, пришпорив коня.
Могучий жеребец вздрогнул и понесся по тропе, спеша ко второй цепи армии Белстера. Элбрайн направлял Дара туда, где, по его расчетам, находились силы врага, то есть к югу. Исключение составляла лишь одна группа, которая по непонятным для Элбрайна и Пони причинам почему-то удалялась на север. Заехав под сень густых сосен, юноша спрыгнул на землю и отдал Пони поводья.
- Затаишься здесь, - прошептал он, дотрагиваясь до ее руки. К его удивлению, Пони вручила ему бриллиант.
- Если я воспользуюсь им, то привлеку к себе излишнее внимание, - объяснила она.
- А если они подойдут ближе? - запротестовал Элбрайн.
- Помнишь рощицу в Вересковых Пустошах? - мягко спросила Пони. - Тогда они были совсем рядом.
Воспоминание о пылающей рощице успокоило его. Действительно, если эти твари подойдут близко, худо придется им, а не Пони.
- Бриллиант поможет тебе высвечивать цели для меня, - пояснила она. - Если у тебя получается с гематитом, получится и с ним. Пробуждение магических сил происходит почти одинаково. Высветишь мне скопление поври и сразу же отходи подальше.
Элбрайн схватил ее за руку и притянул к себе. Встав на цыпочки, он крепко поцеловал жену.
- На счастье, - произнес он и двинулся в темноту.
- Черед которого еще не наступил, - озорно ответила Пони, как только Элбрайн скрылся из виду. Произнеся эти слова, она тут же вспомнила их соглашение и досадливо вздохнула. Ей начинала надоедать эта затяжная война.
Элбрайну война тоже порядком надоела. Когда он услышал будоражащие слова Пони, то чуть не споткнулся о бревно, хотя кошачий глаз позволял хорошо видеть в темноте.
Юноша глубоко вздохнул, стараясь не думать о Пони и полностью сосредоточиться на происходящем. Он стремительно мчался на звук сражения. Кровь запульсировала по венам, а сам он впал почти что в состояние транса. Он был воплощением воина: то же совершенное равновесие, те же обостренные чувства, что и во время би'нелле дасада - его утреннего танца с мечом. Теперь он был Полуночником, Защитником, воспитанным и обученным эльфами. Даже шаги его изменились, став легче и проворней.
Вскоре его взору открылась картина битвы. Элбрайн постоянно твердил себе, что сражающиеся не способны видеть в темноте. Поври и гоблины видели ровно настолько, насколько позволял свет их факелов. Остальные были вынуждены двигаться и сражаться на ощупь. Полуночник понаблюдал за этой картиной, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Зрелище и в самом деле было смехотворным: люди и поври нередко оказывались в каких-нибудь трех футах друг от друга и даже не замечали этого.
Элбрайн понимал: пора включаться в сражение. Он заметил двух гоблинов, пристроившихся под деревом. Разумеется, они его не видели. Неслышно и стремительно Полуночник подкрался к ним. Он приблизился еще, потом еще, а затем прыгнул, очутившись между ними. Один удар своим грозным мечом он нанес слева, другой справа. Затем он вновь повернулся влево, обрушив на первого гоблина всю мощь и силу Урагана и пронзив его насквозь.
Тогда он высвободил лезвие меча и обернулся к другому гоблину. Тот стоял на коленях, зажимая рану в животе. Элбрайн снова взмахнул мечом - и гоблин лишился головы.
Он вновь двинулся в путь, пересекая заросшие травой полянки и время от времени взбираясь на деревья, чтобы лучше сориентироваться. При этом Элбрайн постоянно помнил, что Пони ждет и тоже готова вступить в сражение.
Восседать на спине Дара, замаскировавшись в густых сосновых ветвях, - это состояние бездействия и выжидания давалось Пони нелегко. Секунды текли бесконечно. Она часто слышала шум и шорохи, доносившиеся откуда-то неподалеку, но не могла угадать, кто это: человек, поври или олень, напуганный битвой.
Пони нервно перебирала несколько самоцветов: графит, магнетит, могущественный рубин, серпентин, дающий защиту, и малахит.
- Поторапливайся, Элбрайн, - шептала она.
Ей не терпелось вступить в схватку, нанести первые удары и тем самым унять обычную в таких случаях нервозность. За исключением неожиданных сражений, перед битвой у нее всегда жгло в желудке, а тело покрывалось струйками пота. От ожидания начинало звенеть в ушах. Она знала, что первый же удар принесет ей облегчение и уверенность запульсирует по венам вместе с горячей кровью.
Где-то невдалеке послышался топот, и Пони увидела массивную фигуру великана. Ей не понадобился бриллиант - здесь и без света все было понятно. Она достала графит и, держа камень в вытянутой руке, начала собирать его энергию. Пони выждала еще, дав энергии возрасти, а великану и сопровождавшим его гоблинам - выбраться на край небольшого оврага, поросшего мелколесьем.
Пони по-прежнему не решалась нанести удар. Она сомневалась, что ей удастся уничтожить гоблинов и тем более - самого великана. Если она высвободит магическую энергию, то тем самым выдаст свое местонахождение и тогда уж точно окажется в самой гуще боя. Может, ей представится более выгодная возможность.
Однако великан зарычал и швырнул здоровенный булыжник в приближавшийся с запада отряд беженцев. Ожидание кончилось. Гоблины и поври ревели от восторга, предвкушая, как нападут на этот небольшой отряд и уничтожат его.
И тут Пони нанесла внезапный и резкий удар. Лес озарился вспышкой ослепительно-белого света. Несколько гоблинов и двое поври полетели на землю. Великана с такой силой сбило с ног, что он, зашатавшись, схватился за деревце и вырвал его с корнем.
Но важнее всего, по мнению Пони, было то, что наступавшие люди получили предупреждение. Вспышка сразу показала им, где их подстерегают враги. Вместе с тем Пони выдала и свое присутствие. От удара вспыхнули и запылали деревья, потрескивая, словно свечи. Великан, не столько покалеченный, сколько разъяренный, полез в свой огромный мешок за новым булыжником.
Пони намеревалась было произвести второй удар, но графит требовал особого напряжения сил, а значит, этот удар должен оказаться более направленным. Женщина перебирала камни, видя, как рука великана взметнулась вверх для броска. Оставалось лишь уповать на то, что он промахнется.
Последовала еще одна вспышка, но на этот раз Пони воспользовалась бриллиантом, чтобы высветить великана и его сподручных, а заодно на какое-то мгновение отвлечь внимание злобной громадины.
Вспышка длилась не более двух секунд, но для Пони этого времени оказалось вполне достаточно. Теперь настал черед магнетита. Она сосредоточилась на магических свойствах камня, пытаясь с помощью энергии определить, что из оружия и амуниции врагов сможет наилучшими образом притянуть удар. Пони "увидела" мечи поври, пряжку на ремне одного из карликов. В ее мозгу ясно запечатлелась фигура великана, в особенности его поднятая рука с булыжником.
У великана на руках были металлические латные рукавицы!
Пони быстро сконцентрировала энергию магнетита так, что теперь вся она была направлена только на поднятую великанью руку, точнее на рукавицу. Высвобожденный энергетический сгусток вырвался наружу. Скорость и сила его полета многократно превосходили скорость и силу стрел, выпущенных из лука Элбрайна.
Великан вновь поднял руку с булыжником, намереваясь метнуть его туда, откуда мелькнула недавняя вспышка. Но вдруг его правое запястье обожгло нестерпимой болью. Камень выпал из руки, ударил чудовище в плечо и скатился вниз, никому не причинив вреда.
Великан вряд ли почувствовал рану на плече, поскольку кисть правой руки и сама рука были полностью раздроблены и в них застряли куски металлической рукавицы. Два пальца болтались на лоскутах кожи, а третий бесследно исчез.
Чудовище шатаясь попятилось назад, ослепленное яростью и болью.