Какие глупости, одернул себя Маркворт и громко расхохотался. Кто бы ни был этот монах, он ничтожество, просто дитя с точки зрения возможностей духовной связи. Что он там может "увидеть"? Отец-настоятель остался в комнате с пентаграммой, где всегда чувствовал себя сильнее. Стараясь не упустить сигнал далекого вызова, взял камень души и погрузился в серую пустоту. Вскоре его дух покинул тело.
Это оказался Джеховит, который уже заметно ослабел от усилий пробиться к Маркворту. Дух отца-настоятеля покинул Санта-Мер-Абель и устремился к аббатству Сент-Хонс.
Спустя несколько мгновений он стоял перед Джеховитом. Да, никаких сомнений, настоятель Сент-Хонса уже изнемог до предела. Соединившись с ним, Маркворт приказал быстро и ясно изложить, что стряслось.
- Король недоволен действиями епископа Де'Уннеро в Палмарисе, - сказал Джеховит. - Тем, что он изымает у купцов магические камни… которые мы же им и продали. Это дерзость со стороны епископа, и если учесть, что он совсем недавно…
- Епископ Де'Уннеро действует с моего благословения, - перебил его Маркворт.
- Н-н-о, отец-настоятель, - Джеховит даже начал заикаться, - нельзя же допустить, чтобы весь класс купцов поднялся против нас. Король, конечно, не позволит…
- Это не касается короля Дануба, - объяснил Маркворт. - Магические камни - дар Божий и, следовательно, могут принадлежать только церкви Абеля.
- Но вы же сами продавали их купцам и людям благородного звания, - осмелился возразить Джеховит.
И тут же его охватило ужасное ощущение холодного, смертельного ужаса, хотя чем оно вызвано, он не понимал.
- Может быть, в молодости я совершал неразумные поступки, - ответил Маркворт совершенно спокойно, но это напугало аббата еще больше. - Или, может быть, слишком привык действовать согласно традициям.
Джеховит посмотрел на него с удивлением. Маркворт всегда гордился именно тем, что следует традициям; всякий раз, когда Коллегия аббатов возражала против его действий, он неуклонно на них ссылался.
- Теперь вы изменили свою точку зрения? - осторожно подбирая слова, спросил аббат.
- Ты же сам видишь, насколько я стал сильнее в каменной магии. Это помогает мне прозревать промысел Божий, - ответил Маркворт. - Теперь я вижу, что продажа священных камней была ошибкой.
Он замолчал, удивленный собственными словами. Разве не то же самое говорил Эвелин Десбрис? И разве не тот факт, что большую часть собранных им на Пиманиникуите камней аббатство продало, послужил одной из главных причин его бегства?
Да, такова ирония судьбы. И все же некоторая разница есть: действия одни и те же, но причины, их породившие, разные.
- Отец-настоятель? - рискнул вывести его из задумчивости Джеховит.
- Епископ Де'Уннеро действует в полном соответствии с моим новым пониманием истины и будет продолжать в том же духе, - твердо заявил Маркворт.
- Это вызовет гнев короля, - возразил Джеховит. - Он рассматривает назначение епископа как временную меру и наверняка в самое ближайшее время отменит его, поставив во главе города барона. И, скорее всего, этот человек будет не столь благосклонен к церкви.
- Король Дануб столкнется с тем, что аннулировать этот титул окажется намного сложнее, чем даровать его.
- Многие полагают, что церковь и государство должны быть разделены.
- Глупость, и больше ничего, - отрезал Маркворт. - Однако захватить власть сразу было бы с нашей стороны неразумно, поскольку это могло бы подтолкнуть испуганную чернь встать на сторону короля. Нет, мы будем действовать шаг за шагом, подчиняя себе сначала город, потом регион и так далее.
Джеховит удивленно замер. До сих пор он понятия не имел, как далеко простираются амбиции Маркворта, и изложенный план напугал его. Аббат Джеховит вел спокойную и комфортабельную жизнь при королевском дворе в Урсале и отнюдь не жаждал, чтобы что-то нарушило это положение вещей. Еще неизвестно, чем закончится битва титанов, и всегда есть шанс оказаться на стороне проигравшего.
Он перевел взгляд на призрак Маркворта, изо всех сил стараясь не показывать своих опасений.
- Король Дануб поймет мою точку зрения, - заверил его отец-настоятель.
- А мне что делать? - покорно спросил аббат.
Маркворт засмеялся.
- Да можно сказать, и ничего.
И с этими таинственными словами призрак Маркворта исчез.
Спустя несколько мгновений он уже был в своем теле и открыл глаза. В комнате ничего не изменилось. Однако… Да, несомненно, что-то было не так. Он медленно обвел помещение взглядом. Все вещи, казалось, находились на своих местах, но Маркворт очень остро чувствовал перемену. Может быть, кто-то входил в комнату?
Да, вот оно. Кто-то входил в комнату и видел его безжизненное тело. Маркворт вскочил и бросился в приемную.
Здесь тоже на первый взгляд все было как всегда, но ощущение совсем недавнего чужого присутствия оказалось настолько сильным, как будто незваный гость оставил за собой материальный след.
Маркворт прошел в спальню и там почувствовал то же самое. Поразительно, но он, наверное, мог бы проследить каждый шаг "посетителя". Этот человек сначала вошел в приемную, потом в спальню, но тут же развернулся и направился в комнату с пентаграммой. Каким образом мне удается чувствовать это, удивился Маркворт. Может быть, я настолько преуспел в работе с гематитом, что сознание не целиком покидает материальное тело и способно запоминать некоторые происходящие поблизости от него события?
Так оно, наверное, и есть… Он даже догадывался, кто был этот незваный гость.
По возвращении в трактир Белстер сказал Пони и Дейнси:
- Он поставил их на колени. Людям нужно во что-то верить, и наш новый епископ понимает это.
- И конечно, попытается воспользоваться преимуществами этой ситуации; - добавила Пони.
- Бехренцев жаль, - заметила Дейнси. - Если, конечно, они стоят того, чтобы их жалеть!
Она рассмеялась собственной шутке, но тут же смолкла, почувствовав неодобрение собеседников.
- Вот-вот, на это епископ Де'Уннеро и рассчитывает, - сказала Пони Белстеру. - Именно этого и следует опасаться.
- К бехренцам не очень-то хорошо относятся в городе, - ответил Белстер. - У них свои обычаи, и это людям не нравится.
- Подходящая мишень, - заметила Пони.
- Не пойму, о чем вы толкуете? - удивленно спросила Дейнси. - Я никогда не любила монахов, а уж после того, как они меня допрашивали, и вовсе. Но ведь епископ-то… Его поставил король, не только церковь.
- Это точно, на нем два клейма, - ответила Пони.
- Так-то оно, может, и так, но что с этим поделаешь? - простодушно спросила Дейнси.
Бросив взгляд на Белстера, Пони поняла, что он думает о том же.
- Нужно использовать против Де'Уннеро его же тактику. - Это была чистой воды импровизация, потому что никакого плана у Пони не было. Она знала одно: необходимо помешать епископу, не дать ему зажать Палмарис мертвой хваткой. Но как? - Жители Палмариса должны узнать, Белстер.
- Узнать что? - спросил он. - Епископ уже изложил людям свои планы.
- Они должны узнать, что стоит за его действиями, - заявила Пони. - Люди Де'Уннеро не волнуют - ни в этой жизни, ни в последующей, если она существует. Его цель, цель его церкви - власть, и ничего больше.
- Странно слышать это, - ответил Белстер. - Но, в общем-то, так оно, наверное, и есть.
- У тебя здесь уже много знакомых, - продолжала Пони, - верных и надежных людей. Можно было бы использовать их, чтобы… ну, довести до сведения жителей Палмариса, что на самом деле означают действия епископа.
- Рвешься в бой, да? - напрямую спросил Белстер. - Воображаешь, что можешь поднять мятеж, который сметет прочь Де'Уннеро, церковь и солдат?
Эти слова охладили пыл Пони. По правде говоря, что-то в этом роде и грезилось ей в воображении, но, когда вопрос был поставлен ребром, до нее дошло, как безнадежны и даже глупы надежды на это.
- У меня и правда есть свои люди, - продолжал Белстер, - и я прибегаю к их помощи, чтобы защитить тех, у кого… ну, скажем так, неприятности. Но не воевать же нам прикажешь!
- Нет, нет, только не это! - воскликнула Дейнси. - Будь моя воля, я бы всех монахов утопила в Мазур-Делавале. Но если крестьяне возьмутся за оружие, то не продержатся и дня!
Белстер положил ей на плечо руку и с угрюмым видом произнес:
- Трудная задача - идти против аббатства и Чейзвинд Мэнор.
- Не труднее, чем та, что мы решали в Кертинелле, - ответила Пони, вызвав на лице Белстера усмешку. - Мы можем, по крайней мере, объяснять людям, что к чему. Шепнуть правду здесь, шепнуть там. Если делать это почаще, может, они и начнут что-то понимать.
- И им станет так же грустно, как тебе, потому что они не будут знать, что с этим делать, - возразила Дейнси.
Пони смотрела только на Белстера.
- У меня есть друзья, - заговорил он наконец, - а у тех тоже друзья. Можно будет, наверное, организовать парочку встреч и рассказать о том, что нас беспокоит.
По правде говоря, Пони рассчитывала на чуть больший энтузиазм со стороны двух своих ближайших товарищей, но… И то хорошо.