Да, все правильно, подумал Элбрайн. Хорошо, что Пони отправилась в Палмарис. И он действительно верил, что никаких непреодолимых трудностей на севере их не ожидает. Его мысли вернулись к воспоминаниям о недавней близости с Пони, полной нежности и в этом смысле резко контрастирующей с тем, что произошло ранее, в лесу. Он знал: именно это выражало истинную суть их отношений, их взаимной любви; а то, что она смогла справиться с гневом и печалью, внушало надежду.
С уверенностью, что его жена сумеет одолеть все трудности, он покинул пещеру. Снаружи утро было уже в самом разгаре - яркое, с чистым, безоблачным небом. Более того, от одного края горизонта до другого сияла радуга - как благословение, как обещание. Элбрайн улыбнулся, в зеленых глазах вспыхнули искорки; возникло странное ощущение, будто радуга предназначена для него и Пони, будто, несмотря на расстояние, она соединяет их.
На сердце у него стало легче. Он - воспитанный эльфами рейнджер Полуночник; он не имеет права отчаиваться. Сейчас на его сильные плечи возложена задача очистить Тимберленд от поври, гоблинов и великанов; и горе тем монстрам, которые встанут у него на пути.
Съехав с дороги в небольшую рощицу неподалеку от Ландсдауна, Пони тоже увидела радугу. Однако она остановилась не ради того, чтобы полюбоваться на ее красоту, и никаких романтических мыслей относительно того, что радуга - это мостик между нею и Элбрайном, у нее не возникло.
Ее взгляд был прикован к облаку пыли, свидетельствующему о приближении капитана Килрони и его солдат.
Пони углубилась в рощу.
Наконец головной всадник проскакал мимо, обшаривая взглядом местность; однако Пони он не заметил.
Вскоре показались Шамус Килрони и его решительная кузина; они, как обычно, спорили. Пони подумала, что ей будет недоставать Шамуса Килрони. Она уважала этого человека и полагала, что, если бы их встреча произошла при других, менее тяжелых обстоятельствах, они могли бы стать друзьями. Колин не вызывала у нее особой симпатии; ей не нравился снисходительный тон этой женщины. Но это так, пустяки. Что ни говори, Колин производила впечатление опытного воина. Чувствовалось, что за время войны ей пришлось многое испытать, и наверняка именно этим объясняется ее подозрительность.
Мимо проскакали солдаты по четыре в ряд. Пони стало чуть-чуть обидно за них - они выглядели не так браво, как рыцари прославленной Бригады Непобедимых, которых Пони приходилось видеть, когда она служила в королевской армии. Никаких сияющих доспехов; но это были умелые, испытанные в боях воины, усталые, но готовые отразить любое нападение.
Позади солдат шли плененные поври, связанные от пояса к поясу и нагруженные кто мешком с припасами, кто вязанкой дров. Несмотря на груз, они не отставали от солдат. Поври всегда славились своей выносливостью. Их бочкообразные суда не имели парусов и приводились в движение ножными рычагами. Тем не менее поври свободно пересекали открытый Мирианик и даже умудрялись догонять идущие под парусами суда. И сейчас поври держали шаг наравне с лошадьми, без ропота и жалоб.
Отряд проскакал мимо, ушел за поворот и скрылся из виду. Хорошо знакомая с тактикой капитана Килрони, Пони знала, что торопиться не следует, - наверняка вскоре появится пара замыкающих; так оно и произошло.
Только после этого она выехала из рощи.
- Ты так ничего и не сказала ему, - прозвучал знакомый голос.
Пони резко повернулась и увидела Джуравиля, удобно устроившегося на ветке в десяти футах над землей.
- Мы что, снова будем это обсуждать? - сердито спросила она.
- Я лишь опасаюсь…
- Знаю я, чего ты опасаешься, - перебила его Пони. - И я опасаюсь того же. Если Элбрайн погибнет на севере, то так и не узнает, что стал отцом.
Джуравиль в волнении перепрыгнул на ветку пониже.
- Как холодно ты это говоришь.
- Ну, что есть, то есть. Мы с Элбрайном наступаем смерти на пятки с тех самых пор, как отправились в поход на гору Аида.
- И все же, думаю, ты жалеешь, что не сказала ему.
- Жалею, да, но знаю, что это было бы неправильно. Если бы он узнал правду, то не пошел бы на север, по крайней мере без меня. А я не собираюсь идти в Дундалис.
- Никогда?
- Ну почему же? Дундалис - мой дом, и, конечно, я туда вернусь. Но не сейчас. - Пони помолчала. - Тимберленд нужно очистить от врагов, и никто не сделает это лучше Полуночника. - Эльф кивнул в знак согласия. - А раз так, Белли'мар Джуравиль, не говори ничего Элбрайну. Но я обещаю тебе: мой ребенок будет расти в Дундалисе, и с Элбрайном мы встретимся еще до того, как он родится.
- Если Элбрайн окажется при смерти, я скажу ему правду.
Пони улыбнулась и кивнула.
- Не сомневаюсь в этом, друг мой.
- Еще одно обещание - и я буду удовлетворен, - после паузы сказал Джуравиль. - Дай слово, что всегда будешь думать о собственной безопасности, не будешь нарываться на сражения и вообще будешь держаться подальше от всяких заварушек. - Во взгляде Пони снова вспыхнуло возмущение. - Это не только твое дитя, но и Полуночника, поэтому его безопасность очень волнует тол'алфар.
- С какой стати ты просишь об этом? - взорвалась Пони. - Будь спокоен, я берегу моего…
- А поври в пещере? - не менее возмущенно прервал ее Джуравиль, но тут же обезоруживающе улыбнулся.
Ну, что с ним поделаешь? Эльф - настоящий, преданный друг, и он искренне беспокоится за нее.
- Сдаюсь, - засмеялась Пони. - Обещаю.
- Тогда до свидания, - грустно сказал Джуравиль. - И смотри не забывай наш уговор. Ты понятия не имеешь, насколько важна зародившаяся в тебе жизнь.
- Что ты имеешь в виду? - с беспокойством спросила Пони, почувствовав, что за словами Джуравиля что-то скрывается.
- Красоту малыша.
Уклончивый ответ, но Пони слишком хорошо знала эльфов, чтобы понимать: большего от него не добиться.
- Мы с Элбрайном встретимся в день весеннего равноденствия в Кертинелле, - сказала она. - Надеюсь, и ты там будешь.
Джуравиль произвел в уме быстрый подсчет. Со слов Пони он знал, что ребенок был зачат на пути в Санта-Мер-Абель на исходе лета. Интересно, будет ли она в состоянии отправиться в путь в то время, о котором говорит? Но распространяться на эту тему эльф не стал; в конце концов, расчет времени она может сделать лучше него.
Пони достала из сумки гладкий серый камень - камень души, как его называют.
- Хочешь взять? - спросила она. - Это исцеляющий камень, он может вам пригодиться.
Джуравиль покачал головой.
- У нас есть магическая повязка, которую носит Смотритель. Пусть камень останется у тебя.
Пони убрала камень.
- День весеннего равноденствия, - напомнила она.
- Счастливого тебе пути, Джилсепони Виндон, - ответил Джуравиль.
Пони улыбнулась ему напоследок, пришпорила коня и рысцой поскакала по дороге на юг.
Джуравиль провожал ее взглядом, задаваясь вопросом, доведется ли им еще встретиться. Хорошо, что на лице Пони несколько раз промелькнула улыбка, пусть мимолетная и не свидетельствующая о том, что ей по-настоящему весело. Настроение у нее такое неустойчивое, реакция на каждое слово такая болезненная. Ах, оставалось лишь надеяться, что ей удастся избежать неприятностей на опасных улицах Палмариса.
Но даже если, как и договорено, весной Пони вернется в Кертинеллу, Джуравиль не был уверен, что они там встретятся. Пора ему возвращаться домой, в Эндур'Блоу Иннинес. Нужно сообщить госпоже Дасслеронд о ребенке Полуночника, который, в сущности, был ребенком тол'алфар.
Пони все время держалась на расстоянии от скачущих впереди солдат. Наконец они разбили лагерь среди заброшенных крестьянских домов в одном из множества селений, которые все еще лежали в развалинах.
Пони устроилась на ночь неподалеку. Теплый свет в окнах, человеческие фигуры, снующие из дома в дом, - все это успокаивало. Солдаты чувствовали себя уверенно. И все же Пони казалось, что со стороны капитана Килрони глупо держаться столь открыто, в особенности если учесть, что с ними более двадцати пленников.
Поэтому ночью Пони мало отдыхала; используя камень души, она незаметно, но неусыпно охраняла отряд.
В это время Элбрайн, Джуравиль и Смотритель удобно расположились на холме неподалеку от Кертинеллы. Полуночник лежал на спине, подложив руки под голову и глядя в усыпанное звездами небо. Смотритель тоже улегся, скрестив передние ноги, хотя и держал прямо человеческую часть туловища.
- Тяжело дышать, если лягу на бок, - объяснил он друзьям.
Из всех троих больше всех был возбужден Джуравиль. Он смотрел не столько вверх, сколько на Элбрайна, хотя ни один эльф в такой ясный вечер не смог бы остаться равнодушным к зрелищу усыпанного звездами неба. Джуравиля беспокоили грустный вид Элбрайна и его поза, свидетельствующая не о безмятежном состоянии духа, а о покорности судьбе.
Смотритель тоже заметил состояние Элбрайна.
- Она вернется, - сказал он. - Ты же знаешь, на сердце у нее только ты.
- Конечно, - Элбрайн усмехнулся, но тут же вздохнул.
- Ох уж эти мне женщины! - горестно посетовал кентавр. - Временами я радуюсь, что поблизости нет представительниц прекрасного пола моего рода.
- Звучит не слишком весело, - криво улыбнувшись, ответил Элбрайн и посмотрел на Джуравиля.
- Ах, хорошо все-таки быть кентавром! - Смотритель игриво подмигнул ему. - Тут полно диких кобыл. И никаких тебе вопросов и объяснений!
Элбрайн закрыл лицо руками и вздохнул, не желая продолжать разговор в том же духе, но не в силах избавиться от навеянной словами грубого кентавра картинки, возникшей перед его внутренним взором.