- Вот и свершилось! Теперь Вещь принадлежит Тернану. Я поднимаю этот бокал за моего брата Князя.
Трёхкратное "Кра!" громыхнуло по залу с такой силой, что стены задрожали. Громче всех выражали чувства радости терняне. Верховный Жрец повернулся к Князю и протянул к нему бокал. Правитель Тернана встал, и под аплодисменты присутствующих их бокалы соприкоснулись. Отпив глоток, Князь произнёс ответную речь.
- Мой брат Жрец прав - сегодня знаменательный день. И дело не только в том, что отныне Вещь займёт почётное место в моём дворце, но есть ещё кое-что важное. Луирцы показали свою мудрость, предложив дружбу Тернану, и это заслуга Верховного Жреца. Самое главное для меня то, что наконец-то вражде и расколу наступил конец.
Очередное "Кра" разлетелось во все стороны. Жрец поднял бокал над головой, затем пригубил вино, демонстрируя тем самым, что разделяет слова гостя. Затем он подал знак, и все приступили к трапезе. Ничего не подозревающие терняне, с удовольствием поглощали угощение, нахваливая повара и его мастерство. Одно блюдо сменялось другим, вино лилось рекой. Сытые и довольные луирцы и терняне вставали с мест, собирались небольшими группами и непринуждённо болтали.
Князь тоже немного поел, но странный вкус незнакомых блюд, вызвал у него сомнение. Он поблагодарил Великого Жреца за ужин и отодвинул тарелку. С самого начала идея с торжественным ужином пришлась ему не по душе. Князю хотелось как можно скорее вернуться в Тернан. Но, этикет есть этикет. И он вынужден был делать вид, что разделяет всеобщее веселье.
- Что так? - Жрец многозначительно посмотрел на отодвинутую тарелку. - Мой повар паршиво готовит? Так ты только скажи, брат мой, я велю наказать нерадивого.
- Как можно? Что ты! Ужин приготовлен на славу! Всё настолько вкусно и изыскано, что не хватает слов для описания мастерства главного повара. - Князь уже пожалел, что так демонстративно отодвинул тарелку.
Ему не хотелось принижать кулинарные способности Шеф-Повара и подставлять его под удар, но и делиться своими мыслями с Жрецом он не хотел. Тот криво ухмыльнулся. Время давно ушло за полночь. Князю хотелось как можно скорее покинуть пир: шум и крики раздражали его, к тому же он сильно устал за весь день. Но ему казалось, что встать и уйти, будет некрасиво с его стороны. В конце-концов, усталость взяла своё, и он чуть слышно обратился к Жрецу:
- Прошу простить меня великодушно, но я бы предпочёл отправиться на покой.
- Не вижу никаких причин задерживать тебя, мой брат, - улыбнулся Жрец. - Сейчас же распоряжусь, чтобы тебя проводили в опочивальню.
- Благодарю, - склонил голову Князь и протянул руку, чтобы взять Вещь.
- Ты хочешь унести её? - выпучив глаза, поинтересовался Жрец.
- Естественно.
- Я бы не стал этого делать.
- Это ещё почему? - удивился Князь.
- Ты видишь, с какой радостью на неё смотрят твои и мои подданные? Неужели ты хочешь лишить их этого? Хочешь омрачить им праздник?
- Нет, конечно.
- Ну вот! За её безопасность не переживай - она в надёжных руках. Утром я лично отдам Вещь в твои руки. А сейчас, дай фроглинам возможность налюбоваться ею.
Его слова показались Князю разумными, и он согласился оставить Вещь.
- Мои слуги проводят тебя, - Жрец щёлкнул пальцами, подавая сигнал.
- Надо бы предупредить моих воинов, что я ухожу, - Князь почувствовал лёгкое головокружение, но списал это на действие вина.
- Зачем? - откровенно удивился Жрец. - Дай им возможность повеселиться в полной мере, не порти фроглинам праздник. Всё же сегодня такой день! Иди потихонечку. Если твои воины узнают, что ты собираешься ложиться спать, то и им придётся заканчивать веселье, которое только начинается. Не будь чёрствым, дай своим воинам возможность расслабиться.
Князь вновь согласился с доводами Жреца.
- Ты всё верно говоришь, брат мой. Так и поступим.
Веки Князя тяжелели с каждой минутой, голова стала кружиться ещё сильнее. Слуги, которым Жрец подал сигнал, уже стояли возле него, готовые выполнить любой приказ хозяина.
- Проводите моего брата в опочивальню, - распорядился Верховный Жрец.
Князь встал, подозвал к себе Воеводу, предупредил, что покидает пир, и велел праздновать дальше без него. Командующий армией Тернана, любителю пирушек, такая мысль пришлась по душе, и он пообещал Князю, что гулять и он, и его армия будут до самого рассвета от всей души.
- До встречи, Жрец, брат мой названный, - поклонился ему Князь. - Надеюсь, новый день принесёт нам много интересного.
- Я с тобой согласен, - кивнул Жрец и как-то криво усмехнулся.
Двое слуг неторопливо вели Князя по извилистым коридорам замка, сворачивая то в одну, то в другую сторону. Проходя мимо открытых дверей одного из залов, они остановились и заглянули вовнутрь. Князь последовал их примеру и замер от удивления. Огромная комната напоминала малахитовую шкатулку, сделанную руками искусных мастеров. В самом центре возвышался постамент с бархатной подушечкой зелёного цвета.
"Не иначе, как в этой комнате Жрец хранит свои сокровища", - подумал Князь.
В эту же секунду к дверям подлетели стражники, и, отвесив подзатыльники нерадивым слугам, резко закрыли дверь перед Князем.
- Сюда запрещено входить, - рявкнул один из стражников.
Сопровождающие Князя что-то замычали, пытаясь объяснить, кто стоит рядом с ними, но стражников это мало интересовало. Один из них не двусмысленно постучал по рукояти меча. Слуги побледнели и поспешили дальше по коридору, уводя за собой Князя. Преодолев пару лестничных пролётов, они оказались на втором этаже дворца и подошли к дверям комнаты, отведённой для Князя.
Страсть луирцев к большим формам ощущалась даже тут: кровать, на которой свободно разместились бы четыре фроглина, высоченные потолки, окна от потолка до самого пола. Окинув комнату взглядом, Князь невольно усмехнулся: он знал о странностях Жреца, его мании величия, но лично с этим столкнулся впервые. Желание лечь спать усиливалось с каждой минутой, и потому, не теряя времени даром, Князь подошёл к кровати и лёг на неё, даже не удосужившись снять покрывало.
Странное сомненье закралось в его сердце. Из головы не выходила ухмылка Жреца - что-то зловещее скрывалось в ней. Князь не мог логически объяснить себе самому, что именно его насторожило, но сердцем чувствовал какой-то подвох. Глаза слипались от усталости, а сон всё не шёл. Ворочаясь с бока на бок, глава Тернана вспомнил старый детский способ, про который когда-то рассказала бабушка.
"Одна лягушка, две лягушки, три…", - мысленно считал Князь скачущих через корягу болотных лягушек. Но как он не старался, как ни пытался дотянуться до сна - не получалось. Лягушек набралось две тысячи, а пользы от них никакой.
"Всему виной переутомление, - решил Князь. - С этим надо что-то делать".
Он встал и, подойдя к окну, распахнул его настежь. Воздух Болот ворвался в комнату вместе с какофонией звуков. Помимо шума ветра и кваканий, Князь уловил шум пирушки: голоса и музыку, доносившиеся из зала Радости. Вслушиваться в них причины у Князя не было, он просто лёг обратно в кровать, закрыл глаза и поплыл по волнам звуков. Он с упоением слушал этот гул, потому, что для него лично звучала особая музыка - музыка победы. Вскоре глава Тернана задремал.
А пир продолжался. Слуги только и успевали подносить новые блюда и кувшины с вином. Хозяин замка улыбался гостям, потчевал их, и предлагал всё новые и новые тосты. Прошло немного времени, и терняне почувствовали лёгкое недомогание. К сожалению, никто из них не придал этому значения, списав странное состояние на усталость и вино. Спустя полчаса недомогание усилилось, появилась тошнота, и резь в желудке. Вот тут терняне всполошились, но было уже поздно. Один за другим они падали на пол и умирали. Луирцы стояли и с надменным видом смотрели на них. Через пятнадцать минут в зале не осталось ни одного живого тернянина - они все были отравлены.
Из-за чего он проснулся, Князь никак не мог понять. Его никто не будил, но сон исчез. Посмотрев в окно, он убедился, что до рассвета ещё далеко - диск луны, проглядывающий сквозь ветви елей, ещё не добрался до середины неба. Князь прислушался. Музыка! Она стихла. Лишь монотонное кваканье лягушек да бархатистый шум ветвей. А сладкая, убаюкивающая слух музыка бурного пира резко оборвалась. Князь поднялся с кровати, подошёл к окну и опять прислушался. Всё тихо. Может, его фроглины последовали примеру своего господина, и тоже пошли спать? Это вряд ли. Ну, пять-десять фроглинов могли уйти, но не все же сразу? В душе у Князя зародилась тревога, и он решил вернуться в зал Радости.
Ругая себя за то, что ушёл с пира и бросил своих подчинённых, Князь подошёл к двери и дёрнул за ручку. К его огромному удивлению комната оказалась запертой, причём снаружи. Дернув ещё раз, и окончательно убедившись, что он заперт, Князь решил выбираться через балкон. На его удачу, архитектура дворца позволяла переходить по балконным галереям из одной комнаты в другую. Перебравшись без всяких приключений в соседнюю с его спальней комнату, фроглин подошёл к входной двери, приложил к ней ухо и прислушался. Из коридора не доносилось ни звука. Князь аккуратно надавил на ручку и толкнул дверь. На его счастье комната оказалась открытой. Выглянув в коридор, он посмотрел по сторонам, и, убедившись, что никого по близости нет, направился в сторону зала Радости. Дороги до него фроглин не помнил, ему пришлось идти наугад, но, тем не менее, через некоторое время он достиг цели. Из зала не доносилось ни звука, вокруг не было ни души. Всё это напугало фроглина, по спине пробежал мороз, а сердце предательски заныло. Дрожащими руками Князь распахнул двери зала. Картина, открывшаяся взору Князя, вырвала из его сердца душераздирающий крик: