- Послушай, скиталец, - в его голосе сквозила явная угроза. Искренняя. - Тебе сказали, куда идти! Вот и иди!
- А куда мне идти? - обреченно молвил я.
- Ты что?! Издеваешься?! - гневно заорал страж. Казалось, сейчас рухнут навесные круглые башенки, выступающие из могучей стены. Тревожный свет нервно заметался в неприступной глубине. Кто-то дернулся, отпрянув от бойницы. Кто-то глухо стукнулся головой о верх проема (благо был в шлеме). А кто-то от неожиданности выронил алебарду - послышался громкий звон. Затем снова крик - душераздирающий и пронзительный. Судя по всему, алебарда угодила кому-то на ногу. От нового крика вздрогнули стены. Из стыков камней засочились волны нестерпимой боли. Пострадавший гортанно орал, изощренно проклиная и алебарды, и тесную келью, и хилые руки. И само собой - ночных философов. На долю последних выпала львиная часть тирады.
Содрогнулась сама ночь. Но не я. Я терпеливо дождался, когда вопли поутихнут. И, как ни в чем не бывало, продолжал:
- Отнюдь. Но мне сказали идти туда, откуда пришел. Но я не могу однозначно сказать, откуда пришел - я постоянно странствую. Быть может, когда-то я бывал и вашем городке. Поэтому я и иду туда, откуда пришел. Так что, почтенные стражи, можете смело пускать меня внутрь. Ведь это ваше пожелание.
Молчание, прерываемое всхлипами, нытьем и приглушенной руганью, длилось слишком долго. Очевидно, они не могли сразу уловить всего смысла. Зато они поняли все сугубо по-своему.
- Каков ловок-то, - раздался новый голос. - Не иначе как волшебник. Может, загадаем чего?
- Прохвост он болтливый, - огрызнулся первый страж. - Зубы нам тут заговаривает. Наверняка посланец вражий. Видал, что творит? А ну опустите алебарды!
Я приободрился - страсти накалялись.
- Посланец вражий скорей всего прикинулся бы купцом и запасся золотом, - предположил я. - Обзавелся наперед телегой, понабрал какого-нибудь товара. И без лишней суеты проехал бы в город. Сунул вам горсть монет, так вы его и пропустили бы. А самое главное - никогда бы не стал разъезжать по ночам, и привлекать излишнее внимание.
Снова молчание. Но на сей раз иное - напряженное и задумчивое. Все осознавали мою правоту, так как не раз обирали проезжих купцов. Уже даже сложились определенные суммы, за которые мог проехать тот, или иной. И вряд ли они досматривали содержимое их повозок и телег. Хотя времена мирные - чего лишний раз тревожиться. К тому же купцы здесь проезжают нечасто.
Стражники долго вдумывались в мои слова. В общем-то, ни для кого не были тайной их дополнительные заработки. Но вслух об этом говорить все же никто не решался. Слухи имели свойство доползать до высших чинов. Могли и вернуться назад, устранив особо прыткого и наглого, чья алчность оказывалась безмерной. Пусть такое случалось редко, но все же случалось. А потому началась незримая борьба жадности и страха. Каменный рот пристыжено поджался. И молчал.
Наконец кто-то самый проницательный нарушил молчание:
- А у тебя, чего, золото есть?
Я приглушенно рассмеялся. Наконец-то они подошли к самому главному. К той великой нерушимой правде, во имя которой они и торчали здесь сутками напролет. В голосе я услыхал плохо прикрытую жадность. Разумеется, победила она. У таких она всегда побеждает. Она мелко дрожала, словно снасть рыболова, который замечтался о крупной рыбине. И в мыслях своих уже разрисовывал пир, где в центре стола будет стоять большой поднос с его уловом. Ловил на себе восхищенные глаза, горящие вокруг. Он станет гордо и важно рассказывать о том, с какими упорством, трудом, даже риском для жизни, удалось ему выудить эту грандиозную тушу. И все с неподдельной завистью будут кусать локти.
Я тихо смеялся. А после таинственно заговорил:
- О, нет, не золото.
Мои слова разом порвали шлейф мечтаний и беспощадно развеяли его. Запахло свежей злостью. Я продолжал:
- Зато у меня есть то, что дороже золота.
Развеялась и новоявленная злость. Многие снова высунули железные головы. Они спешили разузнать, что же может быть ценнее золота. Снова пробивались запахи интереса и… новорожденной жадности.
- Да ну?!
- А что это?!
- Где взял?!
- Сколько стоит?!
- А сколько у тебя этого?!
Вопросы посыпались градом. Я стоял и ликовал. Как приятно в такие мгновения ощущать запах обострившихся желаний. Ведь каждый, под словом "золото", понимает какие-то свои блага и удовольствия. Не были исключением и стражи. Каждый из них в этот миг мечтал о чем-то своем. Разумеется, многие желания совпадали и выглядели обыденно. Но некоторые все же заслуживали особого внимания.
- Чего-то не верится, - я снова услыхал первого стража. Но голос его звучал уже мягче и вкрадчивее. Сомнение и алчность сливались в нем, размягчали и насыщали долей искренности. - Показал бы, что ли?
- А разве не видно? - удивился я, пристально всматриваясь в бойницу. Ее заполонили стальные нагрудники и шлема. Всем не терпелось хотя бы посмотреть на меня. Глава снова высказался:
- Так… темно же.
Я покачал головой, но они не разглядели моего жеста.
- Далеко не все можно глазами увидать. А то, что поистине ценно, мы всегда подальше прячем.
- Ты опять за свое?! - вновь возвысился голос. - Опять лукавишь?!
- Пусть проходит, - зашептали ему на ухо, но я прекрасно слышал, - видать денег немного, вот он цену и сбивает. Так мы его под предлогом обыска и обчистим. Давай уже.
- Не нравится он мне, - таким же шепотом ответил глава стражи. - Уж больно болтлив, да на язык ловок. Утра бы дождаться - хоть поглядеть на него.
- А то вдруг упырь какой? - подхватил еще один.
- Да какой к лешему упырь! - набросился на него старший. - Уж давно пора перестать верить вракам!
- Враки враками, а упыри есть, - настойчиво твердил всеверующий страж. - Вон, в соседней деревне ребенка задрал…
- Так то ж волк был!
- Какой к лешему волк?! Упырь!
- Так его же видели!
- Упыря?
- Не, волка.
- Кто видел?
- Да Прытень Прыщавый и видел.
- Это он тебе сказал?
- Ну да.
- И ты веришь этому свистоплясу?
- Так был бы свистопляс, он бы и насочинял про упыря. Зачем ему про волка врать?
- Да он всегда врет!
- Это, смотря кому. Если с ним бражкой поделиться, так он и откровенничает.
- Да с хмеля он такого наговорит…
Я стоял и давился смехом, слушая их словесную перепалку. Но внезапно подул сильный ветер, набежала большая черная туча и поглотила луну. Факельный огонек пристыжено дернулся и мгновенно погас. Все утонуло во мраке. Сонно и жалобно заскрипели далекие деревья…
И вдруг завыл волк. Хоть далеко, но столь тоскливо и зловеще, что я даже улыбнулся, обнажив клыки. Однако во тьме их никто не смог разглядеть. Страх, словно туман, начал вытекать из высоких бойниц, сочиться меж каменных стыков, ползти по стене и утекать в ночную траву. Послышались бряцанье и скрежет - стражи непроизвольно отпрянули вглубь укрытия. Пусть они не из робкого десятка, но подобные трюки действуют на всех одинаково. Дешевые трюки, следует сказать. Но им хватило.
Через минуту туча прошла, а ветер поутих, опустив полы моего рваного плаща. Тьма снова расступилась, и лунный свет облил гранитную цитадель. Вой прекратился и унесся вслед за тучами в безбрежность ночи. Глубокие черные тени вновь подчеркивали ее неприступность. Я стоял и любовался творением давних веков. Чья-то мысль воплотила такую твердую и нерушимую идею, превратив горную породу в стены и башни. Чья-то мысль гнала рабов и крестьян, принуждала тащить глыбы серого гранита, отесывать их, и укладывать на известковый раствор. Чья-то мысль заставляла архитекторов делать чертежи и расчеты, придумывать форму и размеры бойниц, зубцов, конструкцию ворот. Но почему-то никто не задумывается об этом. Все свыклись, и живут, даже не подозревая, какая глубокая и расчетливая мысль творила подобное великолепие. Ведь подтверждением тому служит его многовековая история. Хотя и не слишком высока стена, да и башни маловаты. Но по тем временам цитадель служила надежным укрытием от толп варваров, живших в лесах. Да и сейчас не каждая армия сможет штурмовать твердыню. А при правильной обороне и должных запасах пропитания можно выдерживать многомесячную осаду…
- Эй, ты там еще? - загудел глава стражи? Слышались сухие щелчки кремня о кресало. А следом возродился скупой багровый свет. Запахло горелым маслом. И желанием разогнать этот кромешный мрак. Я стоял, скрестив руки, и принюхивался. Неужели забеспокоился? Интересно: обо мне, или о моем золоте?
- Здесь, - хрипло отозвался я.
Он снова осторожно возник в мерцающем проеме. Поднял факел, поискал меня глазами.
- Ты бы шел уже. А то, сам видишь - неспокойно у нас.
- И ты гонишь меня в ночь? - не мог поверить я. - Туда, где лютует упырь? Ты - призванный оберегать покой и жизни всех людей?
- Нет, но… приказ короля… - замялся он. Огонек робко дернулся, выдавая его легкую дрожь.
- Ну ладно, - печально вздохнул я. - Я пойду. Но на вашем месте я бы задумался. И начал соображать. Раз я прошу право прохода, значит, боюсь идти в лес. А если так, то готов пожертвовать в королевскую казну все, дабы только не умереть. Ну а раз короля нет поблизости, то разумнее всего передать ценности в руки самых ближних его представителей.
- Вот это по-нашему! - оживилось сразу несколько голосов. - А то все вокруг, да около. Сколько у тебя золотых?
Да, молодцы, сразу решили брать быка за рога! Хоть и не бык я, а рогов и в помине нет. Но все равно молодцы! Бесхитростные недальновидные молодцы. Я спросил:
- А сколько вам надо?