- Здравствуйте, Егор! Я вижу, вас можно поздравить? - Александр Леонидович более сдержан, хотя тоже мне рад. Плюс обращает внимание на мою обновку.
- Да, самая дорогая во всех смыслах цацка в моей жизни… - И даже в двух.
- У меня теперь тоже такая есть. - Боря стягивает перчатку и являет миру похожее украшение, только вот радости в его голосе нет никакой.
- Поздравляю! И кто ты теперь? Я вот - Васин.
- Черный! - с некоторым вызовом отвечает новоиспеченный полный дворянин.
Опаньки!
Есть небольшая тонкость: чем меньше общего между старой и новой фамилией, тем дальше от бывшей семьи позиционирует себя новый род. Трудно найти что-то общее между Ярцевым и Черным, совпадающая буква не в счет. Что-то у Бори неладное случилось. Гадать не хочу:
- Помощь нужна?
Борис смущенно бросает взгляд на остальных. Бушарин тут же пытается что-то показать знаками из-за его спины. Да помню я, что вам, профессор, гаситель требовался.
- Понял. После ужина поговорим, хорошо?
Товарищ по экзаменам облегченно кивает.
За едой серьезных тем не поднимаем, даже и не говорим особо. Я соскучился по нормальной пище, у Милославского готовили в основном диетические блюда, полезные для его организма, тюремная баланда вкусовыми изысками как-то тоже не отличалась. Мамины пирожки закончились еще в первой половине дня, а идти в вагон-ресторан мне не хотелось: купить нормальную одежду не догадался, а костюм мой, как уже говорил, выглядел так, словно его пожевали и выплюнули. Так что за этим ужином собеседник из меня никакой. Олег набирает калории после запоя. Александр Леонидович витает где-то в своем мире физики. А Ярцев… тьфу, Черный, мысленно репетирует наш разговор. Нет, я не научился читать мысли, просто у него на лице все написано.
Первым после ужина меня утаскивает все-таки Бушарин.
- Егор! Я знаю, что злоупотребил вашим доверием, но это я позволил Борису здесь остаться. Мальчик так рвался на встречу с вами, а еще ему совсем некуда было идти, как я понял. Поэтому и предложил дождаться вас здесь, от моего гостеприимства он отказался… - Проф виновато мнется, но я и так понимаю, что ночевать с Борей в одной квартире он просто опасался, так что на собственном варианте не настаивал. Да и Борька вряд ли согласился бы. Одно дело переночевать у товарища-ровесника, а другое - у практически незнакомого человека.
- Понял, вы все правильно сделали, Александр Леонидович. Сами-то хоть успели отдохнуть?
- Мне здесь лучший отдых. И, Егор…
- Я помню про гасителя.
- Отлично! - облегченно вздыхает Бушарин. - С вашего позволения, я еще останусь ненадолго, хочу мысль записать, пока не ушла.
- Конечно, профессор. И я не спросил, вы к переезду в Питер - как? Когда будете готовы?
- В Питер? - Стукнутый мешком - именно так называется выражение, возникшее на лице Бушарина.
- Мы на моем дне рождения это обсуждали… - А ведь точно, проф тогда в сторонке стоял курил, мог и не слышать.
- К августу буду готов, если пообещаете помощь Бориса и, конечно, выделите людей для упаковки и погрузки! - Общение с бывшими военными пошло Бушарину на пользу - вон как браво рапортует, и главное - ни тени сомнений.
- Отлично. Тогда запланируем на вторую половину августа. Возможно, вам придется съездить туда заранее, присмотреть жилье и помещение под лабораторию.
- Разумеется. - Озадаченный мужчина прощается и удаляется под купол додумывать свою мысль. Боюсь только, я ее сейчас спугнул новой. Ничего, у профессора голова большая, умная, в ней и больше чем две мысли поместиться должно.
Перехожу к следующему страждущему пообщаться. Суета, но мне, черт возьми, она нравится!
- А что рассказывать? - изливает душу Борис. Сначала он долго просил прощения, что приперся неприглашенным и напросился, пользуясь моим отсутствием, пожить; в общем, извинялся за все. Еще немного, и, по-моему, за свое существование начал бы оправдываться, но мне вовремя удалось повернуть разговор в нужное русло: - Ты знаешь, что у таких, как я, мать всегда при родах умирает?
- Теперь знаю. - Никогда не интересовался подробностями появления гасителей на свет. Если подумать - логично: у кого еще малышу вампирить девять месяцев? Еще, поди, и не всех полный срок вынашивают, или вообще на ранних сроках гибнут вместе с матерью.
- Обычно, если есть подозрения, женщины аборт делают, тут даже церковь не возражает, но моя мать решила меня оставить. Отец сказал, по дурости, но мне хочется верить, что по любви… - Борька шмыгает носом и начинает тянуть силу больше обычного, его контроль сильно завязан на эмоции. Все, что могу сделать, - это прижать расстроенного парня к себе и поделиться жизнью и просто человеческим теплом, без всякого подтекста.
- Отец потом долго не женился, все боялся, что я мачеху изведу. Я ведь трех нянек своих убил, и пару охранников - наверняка тоже я… - шепотом признается товарищ. - Няньки у меня вообще дольше месяца редко выдерживали, даже если срывов не было. Потом-то, понятно, научился себя в руках держать, с семи лет контроль не терял! - гордо заявляет мой собеседник. - Ну кроме случая у тебя тогда, - опять сбивается на смущенный тон.
- Ерунда, обошлось же! - успокаиваю.
- А тут отец женился недавно на дочери делового партнера. У них маленький скоро будет… Вот он меня и отделил насовсем. Заставил прошение написать, и миллиона не пожалел!
Рассказывал Борис долго, мучительно подбирая слова, но вкратце его история сводилась к извращенной сказке про Золушку: примерно семнадцать лет назад остался Лев Романович Ярцев вдовцом с двумя мальчишками на руках. И если со старшим было все в порядке, то с младенчиком - сложно: кормилиц и нянек он изводил, если и не насмерть, то здоровья им точно не добавлял, окружающие тоже могли пострадать, не зря же он про двух охранников упомянул. Отцу, понятно, все эти годы не до личной жизни было: если что и случалось, то исключительно на стороне. Но худо-бедно справился: не удушил проблемного отпрыска подушкой, не скинул зимой в прорубь, через все испытания прошел, а это наверняка непросто было. Тысячи раз небось решение покойной жены проклял.
Мальчишка вырос, пора в самостоятельную жизнь выводить. А тут еще и любовь случилась на старости лет. Хотя какая там старость?! Льву Романовичу вроде еще и пятидесяти нет, для одаренного - самый расцвет. Вот и решил глава оградить новую жену и будущего ребенка от опасности.
Не подумал только, что Борис до этого в закрытом мирке рос на всем готовеньком и никаких навыков самостоятельной жизни не имеет. Да еще, видимо, слова не те подобрал, чтоб решение свое объяснить. Для домашнего мальчика это оказался серьезный шок. Все, что ему пришло в голову, - сбежать и обратиться к единственному другу за пределами семьи, то есть ко мне.
В конце повествования голос Бориса неожиданно наливается злобой:
- Ничего, я знаю, где эта дрянь бывать любит! Подкараулю, и…
- Отставить "подкараулить"! - срываюсь на армейский лексикон. Мстителя недоделанного тут мне еще не хватало! Да мне бы кто миллион на титул подарил - я б этого человека расцеловать не постеснялся! Вру, конечно, - сразу же подвох начал бы искать, но у меня и желающих как-то не наблюдается.
Полночи потратил на то, чтобы объяснить Борису свой взгляд нашего обстоятельства. Тот, конечно, спорил, но в итоге со мной согласился. Отец ему, кстати, еще и нехилый счет в банке отписал - просто на проценты можно всю жизнь жить, если не шиковать. Никак мужик на вселенское зло не тянет, что я изо всех сил и пытался донести до мальчишки. Хорошо еще, вслух "нормальным мужиком" не обозвал, для дворянина это за оскорбление могло сойти.
А еще Ярцев, который теперь Черный, подкованный в дворянских заморочках, предложил создать союз двух родов с моим главенством. Эдакий клан в миниатюре. Хорошая мысль: возможно, стоит и Бушарину такой вариант вместо нашего контракта предложить. Только вот так, сразу… а вдруг потом пожалеет? Интересно, а какие есть возможности разорвать потом такой договор? Озвучиваю свои вопросы будущему вассалу.
Да, я все решил, от таких предложений в здравом уме не отказываются!
- Никак. Пока живы мы оба, этот договор действует. Дети, если захотят, подтвердят. Если пять поколений договор подтверждают, то он считается закрепленным навеки. Нынешние кланы именно так и обрастали союзниками. И не переживай, на самом деле не так уж много у тебя надо мной власти будет, наоборот, это мне гораздо выгоднее.
- Почему? - А я и размечтаться не успел как следует.
- Это только кажется, что мне все равно, какую энергию тянуть. На самом деле гасителям именно сила человеческого источника нужна, а вовсе не здоровье окружающих. И нужна в прямом смысле, без нормальной подпитки мы рано умираем. Не знаю, как понятнее объяснить…
- Не надо, я понял. Сила одаренных - это как еда. Если ее нет, сойдет все остальное, но только на время, как заменитель, пустышка. Вроде как воды нахлебаться, чтоб чувство голода заглушить. Но долго так не протянешь. Верно?
- Примерно так.
- Слушай, а с бусин тогда?..
- По твоей аналогии, это тоже еда, но так себе - есть с голодухи можно, но именно что с голодухи. Нормально "наесться" можно только напрямую от одаренного. Отец старался мне одаренных для подпитки найти, но чаще именно бусинами приходилось довольствоваться. Так что я кровно заинтересован быть к вашей компании поближе.
Кажется, сегодня ночью у меня появилась еще одна причина проведать Антона Малюту. Потому что союзный договор - это дело такое… серьезное, тем более раз на всю жизнь. Хотелось бы выяснить все заранее.