Книга первая цикла "Волчица". Задумывалась как стандартный женский роман, с обязательным присутствием соответствующих штампов, как, помните, Юрковский говорил: "Он длинно обнял ее всю!":) А вышло вот что…
Ермакова Мария Александровна
Кольцо Волка
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Мы с Катенком немного заплутали. Нет, я осознавала направление. Расстояние до машины - тоже. Но вокруг стояли совершенно одинаковые сосны, одинаково укрытые одинаково белым снегом. Снег походил на неправдоподобно чистые тучи, опустившиеся с небесной вышины отдохнуть на кроны царственных деревьев. Красота - офигеть!
- Как во дворце у Золушки! - выдохнула Катька, увидев эту картину.
- Скорее уж, у Белоснежки или у Снежной Королевы, - вздохнула я и остановилась, чтобы отстегнуть лыжи.
- Привал, Катенок. Будем пить чай и есть бутерброды. А потом?
- Соберем мусор! - вытянувшись и отдав честь, ответила Катька.
Ей всего пять лет, но она уже борется за чистоту окружающей среды.
Я поставила рюкзак в снег и расчистила упавший ствол, невесть как оказавшийся на нашем пути в этом царстве нетронутых и здоровых деревьев.
- А вон там, мамочка, гляди! - завопил вдруг Катенок, указывая заснеженной варежкой в просвет между деревьями. - Там настоящий замок!
Я оглянулась и застыла. Между деревьями виделся конек крутой крыши, украшенный ангелом с трубой. Крыша венчала толстую башню красного кирпича. Там начинался подлесок - низкие голубые елки, совершенно не характерные для этого леса, а потому наверняка воздвигнутые вместе с замком, скрывали от любопытных глаз его основание. Первое побуждение - подойти посмотреть. Второе - уйти прочь как можно скорее. Ясно, что от замков в глухой лесной чащобе женщине с ребенком лучше держаться подальше! Я с сомнением посмотрела на лыжи и тяжеленный рюкзак, который таскала с собой. В нем лежал однодневный запас еды, сухие носки и варежки для меня и Катьки, пара книжек - чтобы она не заскучала в машине, розовый плюшевый котенок, компас, швейцарский нож и спички, и еще много всякой всячины. Конечно, часть этого можно было бросить в машине, которую мы оставили в нескольких километрах отсюда. Но - кто знает, а вдруг мимо пройдут воры и украдут розового котенка? В общем, и котенка и книжки мне пришлось тащить с собой. Ну, а еду и сухую одежду - сам Бог велел!
- А вдруг там папа? - как-то тоскливо протянула Катька, все еще не сводившая глаз с крыши.
Я вздрогнула. Игорь погиб четыре года назад. Еще до того, как Катька стала что-то понимать. И уже после того, как мы с ним расстались. И уж конечно она не могла его запомнить! Но она утверждала, что помнит. Впрочем, я тоже утверждала, что он погиб, хотя доказательств его смерти так до сих пор не нашли. И МУР и… другие органы.
- Папы там нет! - более резко, чем хотела бы, ответила я. - Там живет какой-нибудь нувориш, наворовавший денег столько, что хватило даже на ангела с трубой!
- Ну-ва-ри-ш? - удивилась Катька. - А кто это? Иностранец?
Я улыбнулась, чувствуя, как тает комок в груди.
- Давай попьем чаю, - предложила я, - и вернемся к машине. Скоро стемнеет. А нам еще домой два часа ехать.
- В МакДональдс зайдем? - спросил Катенок, помогая мне доставать бутерброды. - Я там видела - где заезд в Москву.
- Въезд, - машинально поправила я. - Ну-ка, дай сюда варежки. А вот эти оденешь.
Мы уселись рядом на бревно, подстелив туристический коврик, который я тоже притащила с собой, и принялись шумно дуть на чай из термоса, хотя то, что он был горячий, нас очень даже устраивало - об чашки можно было славно погреть руки.
Все-таки самый вкусный чай - из термоса. А если туда добавить лимон и пару ложек меда! Такой напиток и мертвого поднимет. В смысле замерзшего. Я бы добавила еще и пару ложечек коньяку. Но поскольку предполагалось, что часть напитка достанется и Катенку, коньяк так и остался янтарно светиться дома, в бутылке с оттиснутой на стекле виноградной гроздью.
Мы сидели спиной к замку. Но прежде, чем услышать скрип снега, я почувствовала приближение чужого. Я допила чай, отодвинула термос, слегка обернулась, чтобы было удобно засунуть руку в карман куртки.
- Простите, что мешаю! - раздался в тот же момент голос, и из-за деревьев вышел высокий мужчина. - Я вас не напугал?
Катенок пискнул и прижался ко мне.
- Совсем нет, - нейтрально улыбнулась я, опуская одну руку в карман и складывая пальцы особым образом, чтобы точнее направить заклинание, а другой обнимая дочь. - А в чем дело?
Мужчина перешагнул через бревно и остановился перед нами. Темные глаза внимательно оглядели сначала нас, затем лыжи и остатки трапезы. Внимательно, в этом случае значило - профессионально. Я тоже разглядывала его, и вот что заметила. На нем был тулуп, делавший его похожим на гризли из-за высокого роста и широкой груди. На ногах - белые валенки. А вот под тулупом, распахнутым настежь, идеально сидел черный костюм, с белой рубашкой и темно-синим галстуком. Пиджак был застегнут, но я видела, как чуть топорщилась левая сторона - там, должно быть, висела кобура с пистолетом.
Принесла нелегкая! Вот только нас - сюда, или его - к нам?
Охранник улыбнулся и, несмотря на неприятность ситуации, мне отчего-то захотелось улыбнуться в ответ. У него была открытая, искренняя улыбка и отличные зубы.
- Тут вот какое дело, - немного смущенно сказал он. - Вы зашли в частное владение. А хозяин этого не любит. Я прошу вас…
- Вы нас, что, прогоняете? - удивилась Катька.
Ее еще никто и никогда ниоткуда не выгонял.
- А хозяин кто - Кащей? - возмущенно продолжала она, не замечая мои предупредительные одергивания, - Ему жалко, что мы тут чай попьем?
- Вы уж простите меня, принцесса, - никак не реагируя на Кащея, отвечал гризли, - но мне придется вас выдворить с охраняемой территории!
- И на какой двор? - тут же заинтересовался Катенок.
Охранник нахмурился.
- Ну, куда вы нас задворите? - пояснила Катька.
Я только вздохнула. Охранник посмотрел на меня и вдруг расхохотался. Он смеялся так заразительно, что за ним захихикала и Катька, и даже я криво улыбнулась.
- Боже упаси! - сказал молодец. - Никуда я вас задворять не стану. Вы на машине или со станции на лыжах ехали?
- На машине! - гордо выпалила Катька.
Черт возьми!
- Далеко машина? - продолжал он спрашивать.
- Далеко! - рявкнула я, чувствительно дернув Катенка за руку.
- Тогда собирайте вещи, я вас провожу! - продолжал улыбаться мужчина. - А чтобы не было так обидно, помогу рюкзак донести!
- Мы как-нибудь сами, - буркнула я, вставая с бревна и принимаясь собирать вещи.
Настроение было безнадежно испорчено. Так себя всегда чувствуешь, когда об тебя вытирают ноги. Со мной такое случалось не часто. Но - как и каждому человеку - иногда мне указывали мое место. Ах, как неприятно! Да еще при ребенке!
Я сердито застегнула рюкзак, отставила его в сторону и потянулась к лыжам.
- Вы машину на шоссе оставили? - спросил охранник, легко поднимая рюкзак и закидывая на свою широченную спину. - Здесь недалеко дорога - по ней попадем прямо на шоссе.
- Это мы попадем, - перебила я, - отдайте рюкзак!
- Стемнеет скоро, - примирительно сказал охранник, - а вы одна с ребенком. Я вас, пожалуй, до машины провожу!
И не успела я и слова сказать, как он достал из кармана тулупа рацию, и сообщил в нее, что объект обнаружен, состоит из женщины с ребенком, опасности не представляет, и он их, то есть нас, проводит до шоссе, так как они, то есть мы, заплутали!
В полном обалдении я смотрела, как он убирает рацию, подхватывает на руки Катьку и кивает мне на лыжи.
- А вы это возьмите. Тут по снегу недалеко - под стеной дома идет тропинка вкруг, по ней мы как раз и до дороги доберемся!
- Вам лучше меня поставить на место, - сказала притихшая Катька, - а то мама рассердится!
- Я тебя на тропинке поставлю. А здесь снега много - ноги промочишь, горло заболит. Вот тогда мама точно рассердится! - ответил наглец, и пошел прочь, унося моего ребенка.
Мне ничего не оставалось, как подхватить лыжи и бежать за ним, борясь с желанием огреть его лыжами по голове или проткнуть лыжными палками насквозь.
- А что бывает, когда она сердится? - краем уха уловила я. - Посуду бьет?
Я прибавила шагу, но лыжи, которые я в спешке так и не скрепила, норовили выпасть из рук. Поэтому что ответила моя дочь, я не расслышала.
Елки расступились, и мы оказались аккурат под стенами замка. Они были сложены по всем правилам фортификации - с узкими бойницами, толстыми башнями по углам. За один такой угол мы завернули - охранник так и нес Катьку на руках, а она не стремилась идти пешком, должно быть, устала - и оказались на расчищенной поляне, усаженной укатанным в мешковину можжевельником и еще какими-то кустарниками. Прямо перед этой стеной разлился замерзший сейчас прудик с желтыми палками камыша и рогоза, полускрытыми снегом. Впереди через прудик разлегся узкий - на одну машину - мост. Когда мы, идя под стеной замка, подошли к нему, я едва не ахнула. Мост был подъемным! И вел к двустворчатым деревянным воротам, окованным железными полосами. По обе стороны от ворот стояли башни - но не толстые, как угловые, а высокие и изящные. Ангелы на их шпилях держали не трубы, а стяги, трепещущие на ветру.
Я немного отстала от охранника с Катькой - чтобы перевести дыхание и выругаться. Материлась я вполголоса, но долго и со вкусом. Ей-богу, стяги на башнях и подъемный мост меня добили!
- Ну что же вы? - услышала я голос охранника, - Устали? Давайте я лыжи понесу.
Еще и лыжи!