Вернувшись в комнату, я долго смотрел на приготовленную мне еду, слушая голодное урчание желудка и назойливое ворчание одной зубастой тётушки. Победил желудок. Ну не станут же они в самом деле травить Наследника? Даже если и станут - то не сегодня.
Закончив с едой, я направился в комнату Даньки, где нашёл всех остальных.
- Ты что-нибудь придумал? - поинтересовалась с порога Манька.
- Нет, - честно ответил я. - Ван, ты вчера случайно галерею не находил?
- Мы находили, - вместо брата ответил Данька. - А что?
- Хочу взглянуть на своих предков.
- Куда идём мы с Пяточком, большой-большой секрет… - напел под нос Данька.
Манька подпела, но совсем не теми словами, которые звучали в мультике. А теми, что позволяли предположить безвременную кончину Пяточка!
- Маньяки, такие Маньяки… - вслух посокрушался Ван.
- С кем я живу?! - горестный вопрос в потолок исходил от меня.
За обычной весёлой перепалкой мы дошли до галереи предков. Два коридора. Один круто уходит вниз, другой, делаясь шире и светлее - вверх.
- Насколько я знаю, галерея должна быть справа, - я указал на широкий и светлый коридор. - А слева спуск в склеп… другая галерея. Там работают скульпторы, а не художники. Кстати, мастера всегда самые лучшие. Из тех, которые умеют запечатлеть саму душу.
Первая картина - холст в полстены. И на ней - двое. Я преклонил колено перед картиной. Прадед и прабабушка. Терриан и Лиалита. Одна из самых великих пар в истории правления. Дед всегда восхищался своим отцом. Он боготворил его, рассказывая о времени правления. Брак Терриана и Лиалиты не имел ничего общего с какими бы то ни было чувствами, кроме взаимного уважения. Политический союз. Тёмный Император и эльфийка правящего рода. Так они разрешили назревающий крупный конфликт меж государствами. Браком решились сразу несколько проблем - был заключён мир тёмных и светлых, а человеческая империя отказалась от своих завоевательных планов. Не знаю, любили ли друг друга на самом деле эти двое. Но вся их жизнь была пронизана глубоким взаимным уважением. Они - настоящий эталон. Во всём.
Что же случилось потом, что всё их наследие пришло в такой страшный упадок?
Следующая картинка изображала Араниса, старшего брата дедушки.
- Вылитый Шон, - хмыкнул стоящий рядом Ван.
Парню на картине было лет двадцать. И он очень сильно напоминал моего старшего братишку. Такой же здоровый, бесшабашный разгильдяй. Только выражение лица как у папы - эту задорную, шкодливую улыбочку я узнаю из тысячи похожих. Ваше Величество, мы точно родственники.
Третья картина… Ой, ё… я теперь понимаю, почему дед всегда молчал о своей сестре. Я бы тоже не смог говорить, потеряв настолько близкое существо. Дарий и Дарина. Двойняшки. Здесь им было лет по шестнадцать. Уникально похожие и очень разные. Дедушка - тёмный. А его двойняшка… светлая.
- Маньяки, - произнёс я, не глядя на них. - Ни слова деду о смерти Дарины.
- Поняли, не дураки, - отозвались двойняшки.
Они это должны понять как никто другой. Это у людей… да бывает и у других рас, что брат идёт на брата, близнецы отказываются от родства, ненавидят друг друга. Но у нас и так чрезвычайно редко рождаются близнецы и двойняшки, и это родство практически такое же, как у Маньки с Данькой. Разве что нет опасности смерти от разделения. Хотя не представляю, как дед это выдержал. Вот останься я один… без всего своего семейства… здесь… Срочно развязал бы масштабную войну! Что Завоеватель в своё время и сделал.
Дальше - Кайреан и Дарина. Какая-то она на этой картине… не такая, как на предыдущей. Подавленная. Я тебя не знал, но мне жаль. Очень жаль, что ты не поехала в тот поход с дедушкой.
А со следующего портрета… смотрел я сам. Четырнадцатилетний. Неровно остриженные выше плеч волосы, чёрная рубашка, чёрные кожаные штаны и самый пижонский вид. Мои черты лица. Разве что плечи чуть пошире, и сам повыше. Да ещё на дне синих глаз выражение… затравленного зверя. Если бы не правила приличий, художник мог бы запечатлеть его с известным жестом всему миру и злым оскалом. Что же могло довести тебя до такого состояния… дядя Ильен?
- Я думаю, нам не понадобится сокровищница, - произнёс я, не отрывая взгляда от портрета моего дяди. На груди у него висел медальон. Многолучевая звезда из какого-то прозрачного тёмно-синего камня. Похоже, что это крупный сапфир, но я не уверен. От медальона даже с картины веяло холодом. - Это наш компас.
- Ну и каким… как нам его теперь искать? - раздражённо поинтересовался Даня.
"Я думаю, для начала проверим склеп, - ответил, используя призрачную связь. Нефиг нас подслушивать всем, кому не лень. - Если не найдено тело, могут похоронить вещи".
"Так вас же обычно жгут! - удивился Данька. - Пепел по ветру и всё такое…"
"Если это не касается Владык, - сказал Ван. - Могила Владыки - что-то вроде вечного напоминания о его власти, которая не заканчивается даже после смерти".
"Как же у вас всё сложно". - В который раз за последнее время двойняшки произнесли эту фразу?
"Сбрасываем хвост и марш в склеп", - решил я, размыкая контакт.
Через час мы уже были в правом коридоре. Наши соглядатаи уверенны, что мы сейчас в городе.
- Увидев привидений - не орать, - с шутливой серьёзностью сказал я.
- Сам смотри не… не опозорься, - хмыкнул Маньяк.
Спускались мы, рассматривая по дороге расставленные в нишах скульптуры. Каждая - в полный рост, по размеру такая, каким и был правитель. Ильен действительно был немного выше меня и шире в плечах. Встретился по пути и Данхар. Задумчивый и усталый. Живой он повеселее.
Минус первый этаж. Подземелье практически. Мне темнота не мешает. Вану тоже не очень, а Маньяки светят себе фонариками. Тяжёлый воздух подземелья. Хотя бы никакой сырости нет - очень сухо. Ниша захоронения дяди Ильена оказалась самой первой из занятых. От словосочетания "занятая могила" у меня чуть не началась истерика. Усыпальница. Кажется так эта штука правильно называется. Большой каменный гроб высотой мне по локоть. Интересно, как мы эту надгробную плиту сдвинем? В ней веса не меньше тонны.
- Отойдите отсюда, - прошипел Апокалипсис, пребывая в своём промежуточном облике.
Я не рискнул даже слова поперёк сказать этому порождению самых страшных кошмаров. Я не боюсь собственного брата… я не боюсь брата… не боюсь, сказал! Ну и какая печаль от того, что у него на башке змеи похлеще чем у Горгоны, зрачки крестом и кожа - чистое золото?! И вообще, он стал лучше себя контролировать. Поэтому мне не страшно! Вообще ни капли. Тем более что плиту он уже отодвинул.
- Один только истлевший хлам. - И ничуть меня не пугает этот низкий, шипящий, изменившийся голос. Всё равно, что он произносит слова, почти не разжимая зубов. - Здесь нет "компаса".
- Давай поверим в остальных, - предложил я, подходя и заглядывая внутрь каменного гроба. Книга, пара рубашек, ремень… достав книгу, я перелистнул страницы. О-па… дневник! Быть не может!
Добыча была быстро убрана в браслетную сумку, плита задвинута обратно, а мы подошли к могиле бабушки. Ван надавил, легко сдвигая тяжеленный кусок камня.
- …! - не сдержался я.
Ожидая увидеть истлевший скелет я совсем не ожидал… того, что увидел. Золотистые волосы отросли уже наверное до пят. Сухие и ломкие. Ногти на руках больше напоминали когти. Длинные, светлые, тонкие. Прозрачная, даже не белая, а голубоватая кожа. Золотое платье из "вечного" шёлка не изменилось, только стало заметно велико его обладательнице. Очень, очень худая. И никаких признаков жизни.
- Да она же в коме! - обалдело выдавил Ван, приняв свой нормальный вид.
- Это же сколько… больше века в коме?! - не поверил я.
- Сильна бабуся, - заглянули в каменный мешок двойняшки.
Мы стояли у гроба и долго молчали, глядя на Дарину. Её нужно срочно доставить в тёмный госпиталь. Современный тёмный госпиталь! Откормить витаминами и пробудить. Если её попробовать пробудить сейчас - истощённое тело может не выдержать напряжения. Я коснулся её руки. Погладил иссушенную, холодную кожу.
- Манька, у тебя в аптечке должен быть витаминный коктейль, - произнёс я, не отрывая взгляда от исхудавшего лица. Кожа да кости.
Маньячка, не говоря ни слова, протянула мне полный пятикубовый шприц и спиртовую салфетку. Осторожно разогнув Императрице руку, я внимательно осмотрел сгиб локтя в поисках хотя бы намёка на вену. Нашёл. Протёр спиртом голубоватую кожу. Осторожно воткнул в эту тощую руку иглу. Розоватую жидкость я вводил очень медленно. Потороплюсь - и рискую разорвать ей вену. Она и так почти мертва и едва ли регенерация вообще работает.
Спи, Императрица. Мы вернёмся. Обязательно вернёмся.
Её могилу закрывать не стали, только прикрыли так, чтобы со стороны было не сразу заметно. Если очнётся - пусть сможет выбраться. Не разговаривали - слишком подавлены оказались этим открытием.
Остальных проверили уже на автомате. Терриан, Лиалита и Аранис оказались истлевшими скелетами. И никаких следов "компаса" не обнаружилось.
- Мы никому об этом не скажем, - сообщил очевидное Ван, на обратном пути сбавив шаг у её могилы.
Наша четвёрка вернулась наверх, каждый размышляя о своём. Близнецы и Ван, перекинувшись парой слов, отправились штурмовать библиотеку. А я, не забыв о дядином дневнике, вернулся к себе.
В комнате ждал накрытый на столике обед. Плюнув на голод, я засел за дневник. Он прекрасно сохранился. И почти все записи оказались разборчивы.
"Я устал от провалов в памяти", - такими словами начинался дневник. Судя по дате, дяде было двенадцать лет, когда он начал это писать. Читая, я автоматически мысленно переводил со старого на современный русский.