Ее Величество отпихнула ногой генерала и села обратно на трон. Она собиралась последовать за Его Величеством, потому как благодарность ее распирала внизу живота и приятно постукивала и звала за Его Величеством, но Его Величество уже вернулся и сел на свое место. И ей ничего не оставалось, разве что последовать примеру.
- Не стони, дело говори! - приказала Ее Величество. - Да не мне, паскуда ты этакий! Я силой не воюю - я слабостью побеждаю!
- Ваше Величество, - умоляюще простонал генерал, чуть сместившись в другую сторону поближе к Его Величеству. - Не достает нам опыта взять под контроль неуставные отношения!
- Что, опять кто-то сбежал? - грозно и насмешливо спросила Ее Величество.
- Кто? Догнать! Посадить под арест! Сгноить! - яростно взревел Его Величество.
- Ваше Величество, поймали уже! - оправдываясь, быстро проговорил генерал. Выглядел он затравлено. - Да только офицеров на всех ребятушек не хватает! Нам бы войной куда или конфликт какой!
- Не дави на меня! За правое дело должны бойцы страдать! - сказал Его Величество твердо. - Кровавые бойни много крови зазря проливают! Беречь надо и каплю крови. Привыкли достояние государства разбазаривать. Каждому лишь по пять литров дано! Качали бы по грамм четыреста, так через неделю или две можно снова запускать бойца в дело…
- А удовольствие какое? - недоуменно поинтересовалась Ее Величество. - Дело ведь не только в голоде! Забыл, что только что сказал умный человек? Проклятые должны получить сполна от Бога, да донести клятвы определившихся. Такая у них судьба! Или ты хочешь, чтобы весь народ стал проклятым? Спаситель Спасителем, а жертву перед Папашей Его не положишь, неизвестно, как отнесется. Кто положил - тот и живет, а не было бы нас, как народ бы жил? На кого бы стал равняться?
- Все ресурсы израсходуем, чего делать-то будешь? - осуждающе спросил Его Величество Ее Величество. - Каждое удовольствие добавляет одну проблему. А так, одним бойцом двух зайцев стреляем. И волки сыты, и овцы целы. Вдова, может, и не проблема, так ведь и детушек не нарожает! Пусть сначала наплодятся. Сколько готовим вдов для жизни, а что получаем? Десять вдов на одного мужика и все равно не хватает! А тут еще эти, заезжие, вывозят, следов не сыщешь. Не дело это!
- Богатеньким все достается, - усмехнулась Ее Величество, не загружаясь ни информацией генерала Забейка, ни нравоучениями венценосного мужа. - Наобещают горы злата, а дурочка поверила и снялась с насиженного места. Только ее и видели. Сколько их уже нашли в сточных канавах три-запредельных государств, а они все едут и едут, едут и едут! Свои бы, может, пожалели, все ж не чужие, у кого сестра, у кого дочка. Ну, попили бы кровушки чуток, ну, в другой раз попили, а в промежуточке, глядишь, и оклемалась. А бедуины присосутся, так и сосут, пока до капли не выпьют. Так жалко кровиночку! - Ее Величество смахнула слезу.
- Я говорил! - встрял генерал. - Уже и армия голодает. Хуже всех наша армия живет! Не прокормиться нам самим без государственной помощи. Не губи, Отец Родненький, пожалей моих братьев и сестер! Не могу я один решить возложенную на меня задачу, не достать мне столько прокорма на такую ораву!
- Но-но! Ты не заговаривайся, мы тоже о братьях и сестрах радеем! - поставила генерала на место Ее Величество. - Может, и нам ввозить? - предложила она, обратившись к Его Величеству.
- Помоги вдове - и она тебе себя из Ада выпить отдаст. Не заманить нам тамошних вдовушек в нашу Мутатень, - горестно вздохнул Его Величество. - Три-пятнадцатое государство все под себя гребет. Откуда столько денег у них? Не иначе секрет прячут!
- Сам подумываю, Отец Родненький! Как бы разжиться секретом-то! Я бы за десяток лет у них выведал, кабы мне содержаньице! - запричитал генерал, с надеждой посматривая на Их Величества.
- Ты вот что, генерал, на могилу себе попросил содержаньице! - рассердился Его Величество, подозревая генерала в измене. - Перевернуться не успеешь, покамест в осиновый кол упрешься! Сам разузнаю. Был бы секрет… Да этот секрет на виду у всех! Печатают валюту, а мы им покупаем! А ты выводи бойцов, пора нам с три-пятнадцатым в шахматы поиграть. Мы, брат, не хуже. Нам земля впятеро больше рожает!
- Ты чего удумал?! - возмутилась Ее Величество. - В своем уме?
- Да я не о том, - отмахнулся Его Величество. - Присоединимся, а не противопоставимся… Попробуем убеждать бойцов в благом на чужой территории… Где там у нас горячие точки?
- Три-двадцать первое, три-двадцать второе, три-двадцать третье… - загибая палец за пальцем, перечислил Генерал Забейка.
- Замаял в конец, и так понятно, что в Черном и Рыжем Земноморье! - сделал жест Его Величество, останавливая генерала. - У них там сокровищ под землей, будто специально кто положил, чтобы покоя им не было… Вот что, давай-ка ты в бой с бойцами миротворцем! И результат тот же, и цель благая. Ну и… слово красивое. Будешь горячие точки остужать, - решил Его Величество, снова вставая и давая понять, что разговор окончен.
- Помилуй, Батюшка! Да как же, - взмолился генерал, - спекусь я, ей Спаситель спекусь! Как же я?
- Не спечешься. Военное оборонное предприятие выдаст тебе камуфляж. Солнцезащитный. И запиши, - приказал он писцу, показывая жестом руки генералу на выход, - бабам за то, что рожать будут, двести пятьдесят тышь золотом каждой… за второго ребеночка! И за каждого последующего!
- Это ты умно придумал! - похвалила мужа ее Величество. - И не сразу, - она тоже диктовала писцу. - И не сразу, и не в руки! А лет эдак через пять-десять, когда ребеночка уже можно будет определить по всем правилам. На образование там, на жилье, на возврат кредита, а пока пусть на сохранении у государства в казне полежат.
- Это как? - удивился Его Величество. - На жилье? На образование? А кредит?
- Ну, что для сиротки покупаешь, это еще доказать надо. Жилье в десять раз дороже стоит. Откуда, опять же, у банального человека такие деньги? А пока не куплено, не доказано! А вдруг на мамашку у кого жажда западет? Нам все равно за сиротками присматривать. Будет на что - и пусть знают, во что нам это обходиться. И если кто соберется зубки об сиротку поточить, платит пусть. Тогда и сиротки нам золотым яйцом станут. Много их между пальцев утекают. Не пойми, кому досталась и чья она… Сколько наших голубя своего не достают! А ведь сиротки тоже чьи-то голуби…. Надо лицензии вводить, как в три-пятнадцатом. Образование определим в заведении после школы. Вампирам помочь не грех, а проклятым заведение не осилить, им бы школа умнее помогла стать! Да кто вспомнит про Указ через столько-то времени? Отменить никогда не поздно, а детки народятся и подрастут. А кредит… Тут как дал, так и взял, как процент, банк от нас никуда не денется. Взял пятьдесят, а вернул двести пятьдесят… Это ты очень умно придумал!
- Да где уж умно?! Раздал бы казну-то, что-то у меня сегодня голова какая-то… - Его Величество пощупал голову, отложив корону в сторону. - Наперед ты у меня все знаешь! Как красное солнышко. И светишь, и греешь, и глазам не больно… Приду сегодня, не допустишь ли в опочиваленку? И ты иди, - отпустил писца Его Величество, присасываясь губами в поцелуе к Ее Величеству, не обращая внимания на секретаря, который слегка покраснел.
- Красное белье надеть? - спросила Ее Величество, тяжело дыша.
- А хоть бы и красное! - сказал Его Величество, повторяя маневр. - Кожу с меня сдери! Порви! Выпей до капли! - прошептал он горячо.
- Это я умею! - пообещала Ее Величество полушепотом, раскрасневшись. - В гробу заставлю лежать и при лужке петь!
- Сердце мое, может, не ждать уже ночи-то? Ну что еще?! - закричал он, заметив, что дверь в залу отворилась и закрылась.
- Я, Ваше Величество! - в притворе показалась голова с полубезумной веселостью в глазах.
- Кто впустил его сюда?! - истошным криком закричала Ее Величество.
- Дракон, Ваше Величество, не смел препятствовать, - в притворе показалась еще одна голова. Но эта голова была в парике и принадлежала лакею.
- При чем тут дракон? Его петь петушком заставишь, будет петь, пока с косой не придет. Я же приказала - убрать это глюченное человекообразное с глаз долой! Киньте ему монету… А лучше не надо, а то опять приползет! Лучше заберите у него все монеты, какие найдете!
- Да вы чего? - удивился глюченый, смешно хлопая глазами. Уши у него торчали в разные стороны, и был он весь неряшлив. Но глаза его светились любовью к Ее и к Его Величествам.
- Иди-иди! - приказал Его Величество. - Я потом как-нибудь сам к тебе заскочу. Вот ведь привязался! И чего ты его так невзлюбила-то? - удивился он, оборачиваясь к Ее Величеству. - Был мне когда-то друг.
- Могу объяснить! Я через него синдром болевой тебе объясняла, пока ты полубесчувственно зенки пялил. Нарисовала я нашей земле, где и как убивали ее в твоем присутствии, обрисовала кто и за что. И если земля наша, ум наш подмену заметит, головушка твоя начнет подозревать, что ответ бы неправильный. Берегу нашу землю, ум наш берегу! Один он у нас с тобой на двоих! Хочешь меня в могилу известь?
- А как это? - удивился Его Величество. - У нас, у избранных, столько всего, что я никак не запомню: когда одно, когда другое, - он тяжело вздохнул. - Может, не стать мне настоящим вампиром? Вы говорите, то душа плохо, то хорошо… то проклятые клятву на Небо несут, а то вдов плодим, чтобы кровь пить… и вроде как мы же их и прижимаем… Сложно это все.