"Казнь в храме - как же! Это возвращение обряда человеческих жертв, и все это знают. Сегодня они берут заключенных, завтра не будут утруждать себя предлогом. И сколько будет невинных жертв - женщин, детей…"
Он подтолкнул локтем Дамиона и Лорелин, и они стали медленно продвигаться вперед.
У Дамиона сердце стучало как молот, во рту пересохло. Он теперь жалел, что не поехал в Мелнемерон: хороших бойцов здесь хватало, а вот чародей был нужен позарез. Эйлия все-таки оказалась права.
Жрец в черной мантии увидел, что они приближаются, и нахмурил брови.
- Сейчас! - шепнул Йомар.
Повстанцы встали вокруг смертников. Беренгази полыхнул по ним взглядом, полным праведного негодования.
- Эй, бабы, - назад! Я говорил, что никаких призывов к милости не будет!
- Но, ваше преподобие, - начал Йомар визжащим фальцетом, придвигаясь к первосвященнику.
- Нет! Как ты смеешь ко мне обращаться, женщина! - загремел жрец. - Выйди из храма! Где твой муж? Раз не умеет держать тебя в руках, пусть тоже выйдет. Немедленно покиньте это святое место!
Он повернулся спиной, жестами что-то объясняя остальным жрецам.
- Выйду, и ты со мной! - заревел Йомар своим настоящим голосом. Сбросив шаль и плащ, он выхватил мелькнувший железной полосой меч, обхватил рукой изумленного Беренгази за шею и приставил острие к его горлу. - Пойдешь с нами, преподобный, и эти смертники тоже. Назад! - рявкнул он на солдат. - Все назад, или вашему первосвященнику конец!
Ошеломленная толпа качнулась назад, и солдаты после минутного остолбенения выхватили оружие. Но было поздно: Дамион, Лорелин, Унгуру и остальные уже сбросили женскую одежду и метнулись вперед, сверкая мечами. Первым упал капитан, а потом выронили мечи солдаты, зажимая смертельные раны.
Дамион и Лорелин разрубили веревки, связывающие заключенных.
- Вы еще можете быть свободными! - крикнула Лорелин. - Оставьте Халазара!
Народ зашевелился, забормотал. Стихли молоты в руках рабов-каменотесов.
- Теперь уходим! - скомандовал Йомар, и они бросились по проходу храма, уволакивая с собой первосвященника.
- Теперь, если только Киран в фургоне… - выдохнула на бегу Лорелин.
В тревоге они оглядывали улицу, но не было ни следа фургона или возницы. Йарисс исчез.
- Говорил я вам! - крикнул Йомар через голову брыкающегося первосвященника. - Говорил, что ему нельзя верить! Он нас всех предал!
Группа спустилась по ступеням, волоча с собой освобожденных смертников.
- Назад! - крикнул Йомар погнавшимся за ними жрецам, не отрывая меча от горла Беренгази. - Назад, или вашему хозяину конец!
"Мне сильно не повезло, если среди них есть желающий занять его место", - подумал Йомар мрачно, но жрецы растерянно остановились.
- Йо - вот он! - крикнула Лорелин, показывая рукой.
Йарисс гнал к ним изо всех сил, хлеща взмыленных лошадей, и его по пятам преследовала небольшая группа конных стражников. Он так резко подогнал фургон, что стражник, который был больше остальных, влетел в заднюю стену, и конь его рухнул на колени. Унгуру тут же прыгнул на всадника, сбросил его с лошади и сам сел в седло. Лошадь, все еще ржущая от страха, поднялась на ноги, и Унгуру издал яростный крик восторга, выхватывая меч. Стражники тут же поняли, что их ножи и дубинки - не оружие против этих воинов, и попятились.
- Все в фургон! - крикнул Дамион, подталкивая ошеломленных смертников. - Живо! Тут сейчас будет полно солдат!
Все набились в фургон, Йомар так и не выпустил первосвященника.
- Где ты был? - рявкнул он, оглядываясь на Йарисса.
- Поругался со стражниками, - ответил тот, тяжело дыша. - Они хотели обыскать фургон. Если бы нашли оружие, меня бы арестовали. Я рванул с места и ездил и ездил кругами, надеялся только, что вы управитесь раньше, чем меня догонят.
С криком "Н-но!" он взмахнул вожжами и яростно взметнул кнут.
Лошади бросились в бешеный галоп. Унгуру ехал рядом, завывал, размахивая мечом, и глаза его сверкали дикой радостью. Какой-то стражник схватил левую лошадь под уздцы и вспрыгнул ей на спину. Йарисс полоснул его кнутом, но удар пришелся на броню и шлем. А стражник выхватил нож и собирался обрезать упряжь. Крестьянин отчаянно хлестал его кнутом, но это не помогало.
Унгуру увидел это, бросил коня вперед, поравнялся с упряжной лошадью и взмахнул мечом. Стражник пригнулся и пырнул лошадь ножом в бок. Конь заржал и вскинулся на дыбы. Фургон резко остановился.
Унгуру спрыгнул с седла, взмахнул мечом, и стражник упал с располосованной от плеча до локтя рукой.
- В фургон!!! - крикнул Йомар, обращаясь к Унгуру. Мохарский воин оглянулся в поисках трофейного коня, но тот уже покинул в ужасе поле боя. Тогда Унгуру подбежал к фургону и перепрыгнул через борт, как раз когда экипаж дернулся вперед.
Стражник с поднятыми руками покатился по земле, и соратники в погоне растоптали его копытами коней.
Беренгази воспользовался тем, что Йомар на минуту отвлекся, и вырвался из его хватки. Дамион и Лорелин скрутили его, свалили и сели сверху.
- Быстрей, быстрей! - кричал Йомар.
- Они быстрее не могут! - крикнул в ответ Йарисс. - Серый ранен!
Фургон прорвался через рынок, раскидывая опешивших продавцов вместе с прилавками. Повсюду валялись груды овощей, трепыхалось порванное тряпье, поворачивались удивленные лица. От бортов фургона, громыхавшего уже по главной улице, отлетали гнилые щепки. У лошадей пена шла изо рта.
Лорелин сбросила последнюю маскировочную тряпку и наложила стрелу на лук, тщетно пытаясь попасть зарубкой на тетиву, пока фургон мотало, как лодку в бурю. Часть преследователей, увидев прицеливающегося лучника, стали отставать. Но были еще солдаты у городских ворот - с луками и копьями.
Лорелин выстрелила, промахнулась и обернулась к Йомару.
- Что теперь? - крикнула она.
Он рывком поставил Беренгази на колени и держал перед собой, приставив к его горлу меч.
- Всем лечь! Они не рискнут убивать первосвященника. - "Надеюсь". - Давай, крестьянин, гони! Не останавливайся!
Йарисс повиновался, бледный как пепел. Стражники на воротах, увидев фургон, который явно не собирался останавливаться, наставили копья и луки, а Йомар выставил Беренгази перед собой живым щитом. Когда стражники узнали жреца, у них глаза полезли на лоб, оружие задрожало в руках.
- Вели им нас пропустить, - прошипел Йомар. - Или я тебя прямо сейчас проткну.
- Тогда они тебя убьют, - прохрипел в ответ первосвященник.
- Может быть. Но ты этого не увидишь.
Йомар острием меча уколол толстяка в бок, и тот завизжал, как недорезанная свинья.
- Пропустите! Пропустите! - закричал он солдатам во все горло.
В Зимбуре все бойцы обучены повиноваться беспрекословно. Солдаты немедленно отступили от ворот.
- Давай, давай! - вопил Йомар.
Когда фургон проезжал ворота, в борт его впилась стрела, но солдаты за ним следовать не решились. Быть причиной смерти первосвященника - верный способ призвать свою.
- Сделали! - заорала Лорелин, отбрасывая лук. - Получилось!
Йомар, сам себе не веря, только качал головой.
Фургон мчался вперед в облаке пыли, туда, где оставили верховых лошадей.
14. ДЖУНГЛИ И ГОРОД
Эйлия провела ночь в широких ветвях гигантского дерева, похожего на баньян. Ей пришлось уйти с берега в джунгли из опасения, что враги могут заметить ее на широком белом песчаном пляже: вдали она заметила огненных драконов, летающих в облаках, и решила, что густая древесная сень - лучшее убежище. Оказавшись под ее зеленой защитой, Эйлия вздохнула спокойнее. Но просить помощи через Эфир по-прежнему не решалась.
На дереве было не очень уютно, зато куда безопаснее, чем на земле. Немерей во сне так же уязвим, как любой смертный, а эти чужие джунгли казались местом негостеприимным. Чародейством можно обнаружить ауру жизни их обитателей, но Эйлия не могла бы определить, кто из них опасен, а кто безобиден. Она беспокойно дремала, скорчившись в узком уголке между двумя ветвями, и несколько раз просыпалась до рассвета. И каждый раз исполнялась страхом.
Никогда она больше не будет считать, что ночь и день - два разных, но противоположных понятия, как две стороны одной медали. Теперь она знала, что так называемый "день" - всего лишь явление, присущее планетам с атмосферой: свет солнца рассеивается в слоях воздуха. За солнцем и атмосферой лежит Великая Ночь с негаснущими звездами и бесконечной тьмой, бездна, глубиной и размерами превосходящая любое воображение. И лес тоже не был гармоничным и спокойным лесом Арайнии. Здесь шла бесконечная, непрерывная война, живые создания убивали и пожирали друг друга, здесь даже лианы и деревья дрались из-за солнечного света, переплетаясь и душа друг друга ветвями и усиками в своем стремлении к небу, закрывая друг другу свет солнц. А плесень и лишайники в сырой подстилке джунглей питались образующейся гнилью. Эйлия слушала, как тенистые рощи наполняются ревом, визгом, рычанием и скрежетом своих ночных обитателей, и дрожала. Будто сам Хаос выл первобытными голосами - грубыми, бессмысленными, безжалостными. Ей мерещилось время, когда ее собственная раса еще не возникла, когда родной мир был домом для зверей - мир без философии, без религии и науки, без сознания, мир, где единственным законом была суровая и дикая борьба за жизнь. И она сжималась в комок на своем дереве, стараясь не думать о тварях, которые такие звуки издают.