4. СОБИРАЕТСЯ БУРЯ
- Он просто пустышка, как бы ни хвастался, - сказала Ана, оглядывая всех членов совета серыми незрячими глазами. - Халазар - не немерей. У него нет власти вызвать себе на помощь армии валеев из их миров. Но у него не должно было бы быть и власти послать сюда свой образ сквозь пустоту меж Мерой и Арайнией.
Мировой совет был спешно собран, чтобы обсудить появление царя Халазара и угрозу, которую он представляет. Ану пригласили выступить перед высшими сановниками, которые расселись вокруг широкого круглого стола в зале совещаний - все, кроме Эйлии, сидевшей в стороне на резном деревянном троне под синим балдахином. Так было сделано, чтобы и удовлетворить почитателей Эйлии, и не возмутить тех, кто был против ее правления: отдельное место указывало на особый статус и в то же время выводило Эйлию из круга советников. Она сидела на троне молча, напряженно, в царственном одеянии: белом платье и звездной мантии, с косами, уложенными короной на голове. Трое ее друзей и отец сидели в креслах по обе стороны от нее и тоже ничего не говорили - только смотрели и слушали.
- Я вижу в этом руку Мандрагора, - закончила Ана.
- Мандрагора! - воскликнул канцлер Дефара. - Тот самый человек, которого Эйлия изгнала из Халмириона!
- Тот самый, - мрачно сказал король Тирон, - если только можно назвать его человеком.
- Кто такой этот Мандрагор? - спросил Гвентин, губернатор внешних территорий.
- Любопытное создание, - ответила Ана. - Совершенно уникальное во многих смыслах. Он сын Браннара Андариона с Меры…
- Андариона! - ахнула Рамониа, губернатор Гавани Средних Морей, и на ее смуглом лице глаза стали шире. - То есть не тот же… не тот Андарион с Меры, что жил пятьсот лет назад? Маурийский король?
- Именно тот монстр, о котором говорится в анналах Меры, - сказал Тирон. - Принц Морлин, червь-оборотень, как его иногда называют, потому что мать его была лоанейкой.
Эйлия поежилась, как всегда бывало с ней при звуках этого имени. Морлин - имя из далекого прошлого, омраченного ужасом и переживаниями. И вот сейчас это имя обрело плоть - кошмар стал явью. Она оглядела зал, будто ища выход, но выхода не было, даже для глаз. Окна зала слишком высоко, из них ничего не видно, кроме тусклого золота заката и перистых крон высоких пальм.
- Но ведь ему тогда должно быть пятьсот лет, - возразил канцлер Дефара. - Даже элеи так долго не живут!
- Маги немереев умеют управлять природными ритмами своего тела, и многие из них продлевали себе жизнь. Самой королеве Элиане больше пятисот лет, - напомнила главная прорицательница Марима.
Губернатор Гвентин поднял седеющие брови:
- В голове не укладывается.
- Как же тогда ты объяснишь древние легенды, из которых совершенно ясно, что Элиана правила несколько веков?
- Ба! Многие монархи передавали свои имена наследникам. Наверняка было много королев с именем Элиана, а историки их всех соединили в одну.
- Друзья, друзья! - торопливо произнес канцлер, видя, как сдерживается Марима. - Не допустим среди нас пререканий.
- Я знаю, что многое в наших словах кажется невероятным, воспринимается как миф или волшебная сказка, - произнесла Ана своим спокойным голосом. - Но каждое из этих слов - правда. Вы воспринимаете как должное необыкновенную силу немерейских магов на Арайнии, их ясновидение и так далее, а на Мере эти же самые способности отвергаются как суеверия. Меня тоже на моей родной планете считают мифом: для меранцев фея Элиана - персонаж старых сказок. Но вот я здесь, перед вами.
- Но вы хотя бы - прошу прощения, конечно, - выглядите пожилой, - возразила Рамониа. - А видевшие Мандрагора утверждают, что он молод.
Ана кивнула:
- Своей долгой жизнью Мандрагор обязан наследственности. Лоананы живут по тысяче и более лет.
- Я его видел, - вмешался в разговор Дамион. - У меня на Тринисии было видение, я увидел Катастрофу. И он был там и выглядел точно так же, как сейчас.
Гвентин дунул себе в усы.
- Не станем же мы верить в детские сказки! - фыркнул он.
- Ты хочешь обвинить нас в лжесвидетельстве? - блеснула темными глазами Марима. Главная прорицательница оглядела сидящих за столом. - Мы все собственными глазами видели, как этот колдун перекинулся из человека в дракона прямо перед воротами дворца.
- И Мандрагор необычайно силен даже для лоанея, - добавила Ана. - В некоторых источниках указывается, что его мать Мориана сбежала из дворца Андариона, обернувшись лоананом, имея во чреве младенца, и вернулась в человеческий облик. Это могло повлиять на Мандрагора непредсказуемым образом. Например, глаза его больше похожи на глаза дракона, нежели человека, и в детстве он отращивал когти на пальцах. Не следует также забывать, что сам государь тоже был человеком лишь наполовину. В нем текла кровь фей - то есть он был потомком древних.
- Но, ваше величество, позвольте спросить! Я привыкла считать, что этот самый Морлин был убит сэром Ингардом Храбрым, - сказала Рамониа. - И так говорится во всех легендах.
- Так считалось много сотен лет, - ответил ей Тирон с угрюмым лицом. - Похоже, что сказители Меры ошиблись, и Морлин остался жив.
- Что еще ты можешь сказать нам об этом создании, королева Элиана? - настойчиво спросила Рамониа.
Ана минутку помолчала, затуманенный взор обратился внутрь, к древним воспоминаниям. Потом она медленно заговорила:
- Морлин был рожден в тайном месте в Зимбуре, когда его мать-лоанейка сбежала из Маурайнии. Там, в небольшом ковене уцелевших почитателей Валдура, Мориана родила сына. Жрецы приняли младенца, которого считали своим темным мессией, и назвали его Морлин - Ночное Небо, во имя Звездной Империи, которой будут когда-нибудь править. Дело его матери было родить его, а после этого она уже не нужна была рабам Валдура. Они не лечили ее, но дали ей умереть. - Ана покачала головой. - Так вознаграждает Темный Владыка тех, кто ему служит.
Эти жрецы скрывались, потому что Андарион запретил их религию, а зимбурийский народ, избавленный от ярма, преследовал оставшихся ее адептов. И принц Морлин воспитывался втайне. Его стражи не на шутку его боялись: зимбурийка, которая впоследствии созналась, что нянчила его, говорила, что с рождения он был покрыт чешуей и сбросил ее потом, как сбрасывают кожу змеи. Он был бодр и разумен с самого рождения и в младенчестве научился ходить и говорить - чего и следовало ожидать, если подумать, потому что драконята выходят из яйца полностью разумными и активными.
Жрецы Валдура постоянно кочевали вместе со своим подопечным, чтобы их не обнаружили, но все же их поймали, и собственные соплеменники казнили их. Многие хотели убить и Морлина, потому что жрецы говорили, будто он, когда вырастет, станет новым воплощением Валдура. Однако Морлину удалось сбежать, и он жил, скрываясь до тех пор, пока его не нашла я.
- И ты его не уничтожила? - воскликнула возмущенная Рамония.
Лицо Аны стало задумчивым.
- Нас, немереев, учат, что у ребенка нет души - он всего лишь дикий и пустой сосуд, лишенный разума, тело, ждущее прихода хозяина, который возьмет на себя власть. Когда я увидела, что на самом деле у него есть разум и свободная воля, я не смогла оправдать его уничтожение. - Голос ее потеплел, - Он был жалким маленьким созданием, уродцем, выращенным без любви и понимания. Из жестоких рук жрецов он ушел в жизнь, полную страха и погонь, был объявлен чудовищем, за ним охотились, как за животным. Я поняла, что не его природа, а ненависть зимбурийцев сделала из него дикаря. Когда я увидела его в пещере, его единственном убежище, маленького, изголодавшегося и перепуганного, я не смогла найти в себе силы причинить ему вред.
- Несомненно, что сам Валдур именно на это и рассчитывал, - заметил мастер By, качнув седой головой.
- Вероятно, так. Но кто может сказать, что я поступила наихудшим образом? Убить ребенка - любого ребенка - значило бы предать все, ради чего я жила - и во что верили немереи. Быть может, действительная цель Валдура в том и была - создать этого ребенка, чтобы вынудить нас совершить омерзительный акт его убийства, запятнать наши одежды и честь невинной кровью. Намерения нашего врага не всегда таковы, как мы полагаем.
Поэтому я оставила Морлина в живых и приручила его. Хотя тогда ему было всего десять меранских лет, я увидела в нем великий потенциал. Наследственность - полуэлей-полулоаней - давала ему невероятную силу. Я его привезла с собой на Тринисию и поручила заботам немереев Лиамара. Когда он был как следует обучен элейским понятиям справедливости и милосердия, я отвезла его в Маурайнию к его отцу. Сперва все было хорошо. Но в глубине души Андарион боялся сына. Он не мог справиться с собой и не видеть в юноше-драконе неестественный плод нечестивого союза. А остальное, - Ана вздохнула, - уже стало легендой.
Наступила тишина. Эйлия беспокойно глянула на Ану. Какой старой она кажется в уходящем свете дня, с выцветшими бельмами глаз и лицом, изборожденным морщинами лет и скорби! И ощущалась в ней усталость, которой не было раньше. Эйлию кольнуло страхом в сердце: вопреки своей хрупкой внешности Ана была здесь величайшим немереем, олицетворением силы и знания. Как же быть, если… если ее больше здесь не будет?
Наконец заговорил канцлер:
- Если этот червь-оборотень - человек-дракон, как он сам себя называет, - еще жив, то его следует убить или поймать, пока он больше ничего не натворил.
- Но как ловить существо, свободно перемещающееся среди звезд и по желанию меняющее облик? - возразила Рамониа.