Владигор отправил посланца за Гордианом. Император прибыл, оглядел причудливое строение и спросил:
- И куда же ведет эта лестница?
Владигор пожал плечами:
- Это неважно. Ты просто должен по ней пройти.
- Зачем же я пойду по ней, если не знаю, куда она ведет? - настаивал Гордиан.
- Твоя задача - подняться.
- Это не задача, а прихоть.
- Это испытание.
- Ты хочешь сказать, что ты, как бог, скрываешь от меня истинный смысл и назначение своего творения? Ну что ж, надеюсь, я, когда поднимусь, не разочаруюсь…
И он зашагал наверх. Первый шаг - и Гордиан замычал от внезапной боли, ибо невидимые острые ножи разрезали его ступни даже сквозь кожу сандалий. Он ступил на каменное изваяние, и оно скорчилось, как живое… Гордиан сделал еще шаг, оступился и схватился рукой за ступеньку - незримое лезвие тут же разрезало его ладонь. Гордиан повернулся и спрыгнул на землю.
- Ты не хочешь подниматься? - спросил Владигор.
Гордиан вытер окровавленную ладонь о тунику и посмотрел вверх.
- Я поднимусь послезавтра… - сказал он. - Нет… Через пять дней… Пожалуй, пяти дней хватит.
- А сегодня?
- Сегодня во время жертвоприношения я не нашел у орла сердца. Это дурной знак. Сегодня - нет.
- Римлянам всегда кстати попадаются орлы без сердца, - заметил Владигор.
Явившись в назначенный срок к своей лестнице, Владигор остановился как вкопанный - рядом с ней поднималась вторая, почти такая же, но каменная, без какого-либо намека на чародейство. Обе лестницы сходились вершинами, образуя подобие арки. Гордиан стоял у ее подножия, ожидая прихода Владигора.
- Так не пойдет! Ты должен был подняться наверх именно по этой лестнице, - сказал синегорец.
- Нет, ты сказал: "Твоя задача - подняться наверх". И я это сделаю.
И он зашагал по вырезанным из камня головам, которые были столь же совершенны, как и их "живые" собратья. Через несколько мгновений он сбежал обратно вниз.
- Там наверху ничего нет. Жаль, что зря построили такую прекрасную лестницу. Но ничего, я найду ей применение - велю поставить наверху святилище Минервы-Эрганы, покровительницы всех работников, и назначу ей фламина.
- Ты не выдержал испытания, - хмуро сказал Владигор.
- Да? Разве моя задача была в том, чтобы изрезать себе ноги?
Глава 3
ВНЕ РИМА НЕТ МИРА
Человек в черной хламиде торопливо шагал по пыльной дороге. На горизонте медленно плыли горбы серых холмов. Острый глаз смог бы разглядеть стада овец и пастухов в степи. Но вряд ли путник хотел свернуть с дороги, чтобы пуститься в еще более неверный путь, не сулящий ничего, кроме жажды и сомнительного ночлега в глинобитной хижине. Двое крестьян, лениво погоняющие осликов, опасливо посмотрели на человека в черном, когда тот поравнялся с ними.
"Верно, маг, но не из важных, - подумал старик, глядя на странные амулеты на груди незнакомца. - Но если он свободный человек, то почему идет пешком?.."
Додумать свою мысль он не успел. Человек в черном шагнул к нему. Просунул длинные гибкие пальцы с острыми ногтями в ноздри осла и с силой рванул голову животного вверх. Шея с хрустом переломилась, и оторванная голова повисла на пальцах чародея. Из вен животного хлынула кровь. Еще живые, не успевшие подернуться смертной пеленой глаза осла смотрели с невыразимой мукой на своего мучителя. Копыта животного стали разъезжаться, и туловище повалилось на бок. Старик едва успел соскочить на землю. Не помня себя, он бросился в чахлые заросли. Его спутник ударил своего осла пятками, надеясь ускакать, но животное стояло неподвижно, прикованное к месту взглядом человека в черном. Нынче в Персии все подчиняется магам - даже ослы. Второй путник соскочил на землю и припустил вслед за стариком.
Зевулус, ибо это был он, отшвырнул ненужную ему более ослиную голову и рассмеялся.
- Никогда не удается захватить двух ослов разом, - пробормотал он, взбираясь на спину животного. - Одного надо непременно убить!
Осел, понурив голову, потрусил вперед.
Зевулус мог бы воспользоваться своей способностью мгновенно переноситься из одного места в другое и не тратить времени на дурацкую езду верхом на длинноухом упрямце, но после своего изгнания из Рима он старался понапрасну не прибегать к чародейству. Червь сомнения то и дело начинал точить чародея - неужто сила его отныне совсем не та, что прежде? Что остается магу, который не уверен в своих силах? Только черепашье продвижение верхом на осле - вперед, к намеченной цели… Среди пыли и смрада!.. Зевулус ожесточенно дергал повод, не давая усталому животному обгладывать придорожные колючки.
Но вскоре он свернул с дороги и поехал прямо по степи к одному из холмов, что маячили синими горбами вдалеке. Холм оказался творением человеческих рук. Причем трудились над его созданием много лет назад - террасы, сложенные из кирпича, теперь частью обрушились и лишь в некоторых местах сохраняли свою форму. Сомнительной округлости ступени, что спиралью вели к башне-зиккурату, то и дело пропадали, превращаясь в пологий склон. Но при этом на вершине башни высился в неприкосновенности сверкающий золотом храм. Его массивные каменные колонны подпирали плоскую крышу. Зевулус карабкался наверх, в любое мгновение рискуя сорваться. Своими длинными звериными когтями вцеплялся он в камни и полз все выше, пока наконец не достиг основания храма. Если он и замешкался на пороге - то не дольше двух-трех ударов сердца. А затем шагнул внутрь. Посредине храма стоял стол из чистого золота, а подле него - удобное ложе, покрытое черной тканью. Вдоль стен тянулись каменные скамьи, уставленные изображениями людей. Даже в камне они не утратили выражения самодовольства или презрения. На ложе расположился человек, его бледное лицо и длинный, будто прочерченный стилом, рот контрастировали с черной бородой и расчесанной на прямой пробор курчавой шевелюрой. На голове его была коническая золотая корона, худое тело покрывал длинный плащ. В первую минуту его одеяние показалось Зевулусу абсолютно черным, но, присмотревшись, он увидел, что плащ сшит из множества ярких разноцветных кусочков. Красный был красен как кровь, голубой - нежен как небо в полдень, розовый же напоминал облака на закате, зато уж желтый сверкал истинным золотом, но, сливаясь вместе, все это яркое великолепие меркло, оборачиваясь непроницаемой чернотою.
- Любуешься? - спросил хозяин, растягивая свой и без того длинный рот в странной улыбке. - Поражаешься, как может такое великолепие превращаться в ничто?
Его голос звучал мягко и вкрадчиво, так мог бы звучать голос кошки, если бы она заговорила.
- Нет, - отрицательно покачал головой Зевулус. - Как раз это меня не удивляет.
- Долго же ты добирался сюда. Слишком долго для бога. Даже самого жалкого!
Зевулус опустился на колени и ткнулся лбом в зеленый мрамор пола. Пол был холоден как лед, и Зевулус подумал, что, может быть, под ним вовсе не камень, а огромная ледяная глыба. А если хозяин храма растопит этот лед своей волей!..
- Не бойся. Это в самом деле камень, - засмеялся хозяин. - Ну и как тебе роль божка, самого слабого в семействе, которого все попирают ногами? Не лучше ли быть могущественным средь людей?
Зевулус усмехнулся - он оценил, как ловко перефразировал хозяин знаменитую фразу Юлия Цезаря.
- Я терпеть не могу Цезаря, - заметил он вслух. - А тебе замечу, Ахриман, что лучше всего быть повелителем, а не подчиняться.
- Отчего же тебе так не нравится Цезарь? Некоторые его деяния заслуживают поощрения со стороны таких божеств, как я и ты. Во время испанской кампании он приступом брал города, которые были согласны сдаться, - и все лишь затем, чтобы иметь возможность их разграбить. Жаль, что римляне не обожествляют зло - они лишь творят его. Недаром они изгнали тебя, Зевулус.
- Мне еще удастся вернуться, Ахриман.
- Как ты узнал меня, Зевулус, если никто меня никогда не видел? Люди полагают, что у меня вообще нет телесной оболочки.
- Потому и узнал… Я же вижу, что на самом деле ты бестелесен.
Ахриман вновь улыбнулся, стараясь скрыть раздражение, - Зевулус оказался куда увертливее, чем он думал поначалу.
- Занятно было смотреть, как ты вылетел из Рима вверх тормашками. А ведь ты чуть-чуть не воцарился на форуме. Ха-ха, мы могли бы с тобой поделить мир. Тебе - Рим, мне - восточные земли.
- Именно так мы его и поделим, - сказал Зевулус.
- Разве у тебя еще что-нибудь осталось?
- Знания.
- И что же знаешь такого ты, чего не знаю я?
- Тайну ВЕЛИКОГО ХРАНИТЕЛЯ.
- А, эти камешки, раскиданные неведомыми богами, которые одному даются в руки, а другой гоняется за ними всю жизнь и никак не может их заполучить. Я тоже одно время ими интересовался. Пока не понял, что они не стоят тех сил, что тратятся на их поиски. Так что я не вижу причины, по которой должен считаться с тобой хоть одно мгновение, нелепый мой гость.
- И все же одну причину я назову тебе, - проговорил Зевулус, хитро прищурившись. - Тебе не нужен Рим могущественный, тебе нужен Рим павший.
- Он и так падет. И я не слышал, чтобы в Риме был кто-то, способный этому помешать. Уж не намекаешь ли ты на мальчишку, обряженного в пурпур?
- Нет, я имею в виду одного варвара, которого называют Архмонт Меций Гордиан. И одного хитреца, которого стоит опасаться. Пока что он всего лишь учитель риторики, но постепенно обретает удивительную силу.
- Его зовут…
- Гай Фурий Мизифей.
- Мизифей… - задумчиво повторил Ахриман. - Это имя говорит мне больше, чем ты думаешь, Зевулус. Бог Зевулус… - поправил он себя и одарил собеседника ядовитой усмешкой. - Ну что ж, я, пожалуй, подарю тебе Рим, бог Зевулус.