…Это очень трудно - быть подростком. Не ребёнком, не маленьким, а именно подростком. Ребёнок может заплакать, если его обижают. А ты знаешь уже, что плакать стыдно. И как быть, если всё же хочется? Ребёнок может пожаловаться, если его обижают взрослые - пожаловаться другим взрослым. А ты уже знаешь, что жаловаться стыдно… да и будут ли помогать, ведь это детьми умиляются, а на подростков всегда смотрят косо. Скажут: сам виноват. И терпишь обиду. А оби-жать взрослые умеют. Некоторым, кажется, это просто удовольствие доставляет - обижать именно подростков, которые уже способны почувствовать обиду, но ещё не могут за себя постоять. Ребёнок властью взрослых не тяготится и чаще всего даже не задумывается о ней. А ты уже хочешь поступать по-своему. Ну ладно, ну пусть взрослые правы и ты ещё ничего не соображаешь. Но почему ты должен, например, уважать того, кто на работе твердит одно, а делает другое? Как его мо-жно уважать?! А тебе одновременно твердят: надо быть честным - не смей некра-сиво говорить о взрослых. Они всегда правы. Даже когда продают твоего ровесни-ка за тридцать тысяч рублей, как это было в Екатеринбурге, ты не имеешь права их осуждать - не дорос. Нет, не все взрослые такие. Наверное, даже не большин-ство. Но главными чаще всего становятся именно такие. И когда ты, окончательно сбитый с толку подлостями, глупостями и противоречиями окружающего мира, сам совершаешь глупость или подлость… или даже преступление - все хором возму-щаются, какой ты плохой. И никто не хочет выслушать. Хотя бы просто выслушать, что уж - поверить и понять, что твоя-то вина тут только в том, что ты запутался. А точнее - тебя запутали. Газетами, журналами, теликом - а потом возмущаются и ужасаются, какой ты жестокий, как плохо воспитали тебя семья и школа. А семье и школе не до тебя - они деньги зарабатывают. Чего проще: прекратить травить тебя, подростка, пивной рекламой, дурацкой музыкой - и всё будет нормально. Но
9.
на чём тогда деньги зарабатывать? Вот и оказываешься ты крайним, без вины ви-
новатым за то, что от тебя и не зависело.
Поэтому если хочешь справедливости - будь добр делать её своими рука-
ми. Это Олег усвоил в прошлом году окончательно. И помогать, если можешь, тем, кому так же не повезло с возрастом. А когда вырастешь - не забывать, как легко сделать больно младшему. Не физически даже больно. Физическую боль можно перетерпеть. А обиду, равнодушие, насмешку зачастую - нет.
Хочешь справедливости - делай её сам. И не надейся, что помогут. Помогут - спасибо. Нет - не рассчитывал. И учись думать сам. Головой.
Олег осознавал, что ему повезло с семьёй - любящие и строгие родители, старший брат, на которого всегда можно положиться. И повезло с окружением - Марфинка была одним из островков экономического, правового и культурного благополучия (это он не сам выдумал, а просто слышал) благополучия. Конечно, не будь его на свете - и всё было бы не так, потому что… ну да ладно. О той, дру-гой прежней жизни вспоминать не очень хотелось. Не было её - и всё. Но раз во-круг у кого-то проблемы, а он может помочь - надо помогать. Не в Америке живём, как говорит отец. Помогать - и за просто так, ничего не ожидая. Ведь и ему помогали тогда незнакомые в общем-то люди. И что до того, что их разделяло сорок лет…
Рассудив так в яростном споре с самим собой, Олег начал подниматься по крутой лестнице, чтобы выйти к остановке маршрутки…
…"Дукат" нашёлся не сразу. Магазинчик прятался под арочным низким проходом в один из дворов - прямо в стене прохода оказалась закрытая металлическая дверь с лаконичной строгой вывеской:
Д У К А Т
Олегу даже показалось, что дверь закрыта, но, когда он, не найдя ручки, толкнул её, она открылась
Магазинчик находился в полуподвале без окон и внешне ничуть не напоминал заведение, владельцы которого могут заказывать себе такие шикарные визиточки. Хотя, может быть, это просто избранный имидж (ведь накрывают же в некоторых недешёвых кафе на расстеленной газете!)? А так - небольшое и не очень хорошо освещённое помещение, в одной стене дверь, в другой - стойка (за ней вторая дверь), вдоль двух других стен - непритязательные стеклянные горки с этим самым антиквариатом. На стенах над горками висели картины, часы, оружие, ещё что-то - тоже, конечно, антикварное. Лесенка из пяти каменных ступенек, выбитых посередине до корытообразных углублений.
И хозяин за стойкой. Точнее, хозяйка - молодая, очень красивая женщина в простом (дорогущем) платье, без украшений, с тугой длинной косой, сложенной на голове, как у какой-то украинской деятельницы, которую Олег видел по телику. Женщина улыбалась:
- Чем могу служить? - дружелюбно кивнула она мальчишке. Олег сделал лицо "село N11" и слегка растерянно пробормотал, переминаясь с ноги на ногу:
- Я это. Просто зашёл. Посмотреть. Ан-ти-квар-ный.
Он хотел для придания пущего колорита вытереть рукой под носом, но решил, что это будет перебор.
- А откуда ты знаешь, что магазин антикварный? - вдруг спросила женщина.
10.
Олег мысленно поставил ей высший балл - на дверях не написано - и доверчиво достал из кармана визитку:
- Во. Я нашёл, думал - монета, а потом гляжу - не… - он вздохнул, снова переступил с ноги на ногу и "решился": - Это. Не купите? Она же золотая.
Женщина рассмеялась. Но в какую-то долю секунду Олег увидел в её глазах тёмное крылышко - словно за глазами, как за окнами, очень быстро прошёл кто-то даже не в чёрном - в сером. Серое куда страшнее чёрного. Сумерки намного опасней ночи…
- Да пожалуй куплю, - кивнула женщина. - Я печатаю визитки на заказ и, хотя они не золотые (Олег сделал разочарованное лицо), но стоят дорого. Наверное, кто-то из наших клиентов оказался растеряшей… А где ты её нашёл?
- Там, - Олег махнул рукой. - Я не знаю, как улица называется, около телевышки, - он назвал предмет, около которого никогда не был, но который виднелся над тамбовскими крышами, подошёл к стойке, однако визитку выпускать не спешил.
- Нездешний, что ли? - уточнила женщина. Олег замялся - чуточку, но так, чтобы она увидела это. Сейчас он был не вполне собой - он играл, и, хотя ещё толком не знал, что к чему, но перестраивался на ходу. Если честно, мальчишка даже подзабыл о Юрке - просто чуял нюхом, что набрёл на какую-то вещь из тех, что похожи на досочку над пропастью - идёшь, раскинув руки, жутко и весело… И поздно сворачивать. Да и не хочется. Потому что в жизни нет ничего приятней, чем ходить вот по таким досочкам. Это Олег понял прошлым летом.
Наверное, это адреналиновая наркомания, весело подумал Олег и ответил:
- Ну… нездешний, да.
- Из дома сбежал? - понизила голос женщина. Олег сердито повёл щекой:
- Вы это. Покупать будете?
- Не торопись, - она улыбнулась. - Может, я хочу тебе предложить подработать на обратную дорогу? Домой-то хочется?
- Хочется, - буркнул Олег. - Мы с пацанами в Москву рванули… ну, так получилось, думали, посмотрим, и назад… А меня ссадили. Ну вот я и это. Тут.
- А ты откуда?
- Да… Тут, под Рязанью, из села одного… - неохотно ответил Олег.
- Так в милицию шёл бы… - предложила хозяйка "Дуката".
- Вы чего? - Олег подался назад, опасливо глядя на телефон на стойке. - Какая милиция? Я пойду…
- Ладно-ладно, это твоё дело, но вот мой тебе совет, - женщина вздохнула. - Позвони прямо сейчас от меня домой…
- Не. Не буду, - мрачно буркнул Олег. - Скажут - вот, заскулил… У меня батька такой… Он меня и так выпорет, а тут ещё ржать будет: сопляк, трусло… Я давайте лучше у вас правда подработаю, если что, а потом поеду сам.
- Как хочешь, - и Олег опять поймал эту тень в глазах. - Но сегодня работы нет. Я у тебя выкуплю визитку и… тебе есть, где ночевать?
- Да есть…
- Ну ладно. Сегодня и завтра прокантуйся где-нибудь, а послезавтра к вечеру подходи сюда. Работа тяжёлая, но недолгая - съездить за город и там грузиться, да ты парень крепкий… Деньгами не обижу, хватит на плацкарту до твоих мест, ещё и останется. Ну и покормлю тебя. Придёшь?
- Приду… - вздохнул Олег. - Только это… мне сегодня до вечера, завтра, потом ещё почти день жить надо… Вы за эту вашу штуку сколько дадите?
11.
ГЛАВА 4
К поезду до Фирсанова Олег опоздал на полчаса. Как следствие - пришлось ехать на автобусе, но из Фирсанова до Марфинки добраться становилось проблемой.
Прибыв в Фирсанов около шести вечера и минут двадцать помотавшись около автостанции в надежде найти кого-нибудь знакомого, Олег пару раз приценился к таксистам, высмеял их цены, был послан с угрозой оборвать уши, руки и ноги, если подойдёт ещё раз, купил в кафе два пирожка с мясом, бутылку воды - и зашагал напрямик.
У местных дорог было одно странноватое, но полезное качество. То ли их строили не в здравом уме, то ли ландшафт с тех пор изменился, но только и железка и автобусные маршруты вели к Марфинке от райцентра с каким-то вывертом - делая петлю. Петля удлиняла путь до двадцати двух километров. Но, если идти пешком через брод на речке Ворона, потом - лесом и полями, то вся дорога укладывалась в семь километров. Два часа неспешного хода или час с небольшим, если торопиться. Олег не раз тяжело задумывался, почему дорогу не проложили здесь, но так ни до чего и не допёр. Это было одной из тайн прошлого.