Ребята, как могли, отмыли кровь с доспехов и тела полководца, обломили дротики и расстелили в выкопанной мечом и руками могиле плащ, прикреплённый позади седла. Его полой хмурый Кирилл закрыл лицо Григория Викторовича.
Артур держал в руках меч в потёртых ножнах. И вдруг сказал:
- Если я не положу его… возьму себе… он не обидится?
- Не обидится, - сказал Олег. - Ты ведь берёшь его не на стенку вешать.
- Не на стенку, - кивнул Артур.
- Ну и бери…
Они какое-то время стояли возле открытой могилы, из которой тянуло холодком. Пока темнота не скрыла того, кто лежал на дне - и не стала быстро наползать на окрестности. Ребята нехотя, но быстро засыпали могилу. Ясно было, что никаких знаков ставить нельзя - но они всё-таки замерли растерянно. Это и есть - всё?!
- Мальчишки, скажите что-нибудь, - попросила Ольга, пряча руки под платье. - Надо сказать.
- Говори ты, командир, - тихо сказал Артур.
- Я? - Олег огляделся немного беспомощно. - Хорошо, - он поднял голову. - Я скажу. Когда трудно быть человеком - некоторые ломаются. Другие остаются людьми. Но только настоящий человек может и сохранить себя, и повести за собой других. За мечтой. Григорий Викторович, врут те, кто говорит, что мечта - это напрасная ложь. Просто врут. Я не знаю, как сказать, но вы меня поймёте… Вы жили как человек. Как воин. И умерли как человек и как воин. Счастливого вам пути домой, Григорий Викторович. Вы всё сделали правильно.
И, достав револьвер, Олег трижды выстрелил в потемневшее небо…
…Ковыль переливался бесконечными плавными волнами. В каменном жёлобе вдоль рельсовых путей с отчётливым журчанием бежала прозрачная вода. Прямо перед Олегом высилась груда брёвен - некогда бывших стеной какого-то здания вроде склада.
А по другую сторону этой груды таращил глаза Борька - с охапкой щепок.
110.
И ОПЯТЬ ТАМ, ГДЕ СТОЯТ ЧАСЫ.
Костёр развели со старанием - до самых небес, чтобы стало жарко здешней холодновато-голубой луне, благо - в топливе недостатка не предвиделось. Олег и опомниться не успел, как у костра оказались какие-то всадники, оставившие неподалёку рассёдланных лошадей и снявшие лёгкие доспехи, парочка ну совершенно первобытного вида джентльменов, какие-то мальчишки и девчонки, солдаты в непонятной форме - и в форме начала ХХ века… Короче, всего - человек тридцать, не считая его собственных подопечных. Над огнём оказался вертел с тушей оленя и отчётливо запахло виноградным вином из притащенного кем-то меха.
В руках у Кирилла оказалась гитара, и он аккомпанировал, а Олег, плюнув на смущение и условности, пел, видя, что его все понимают - и радуясь тому, что его понимают все:
- Как уезжал я - не вспомнится…
Будто мне с неба что крикнули!
Ночью подкралась бессонница -
А утром лишь досочки скрипнули…
Может, я ветреный - может быть
Все вы окажетесь правыми…
Да я бы остался, я пожил бы,
Если б не ветер над травами!
А что душа моя? Да пылинка в пространстве.
Я вернусь, как и исчез - на рассвете!
Ведь хозяин мой один - ветер странствий,
Богом посланный с небес странный ветер…
Артур, кивая песне, оттачивал меч у кого-то одолженным бруском. Тимка с Олькой-младшей спали неподалёку, накрытые одеялами - торчали только макушки. Сидели рядом, приобнявшись, Саша и старшая Ольга. Борька, подбрасывая ветки в огонь, что-то объяснял мальчишке своих лет - белокожему, с длинной медной гривой, одетому в ребристый переливчатый комбинезон. Усатый воин весело взмахивал рогом с вином в такт песне Олега:
- А чтобы душою не маяться -
Надо порой лишь проветриться!
Ветер - он тоже меняется!
Шарик-то крутится-вертится!
И вот эта улочка пыльная,
Домик наш с крышей покатою…
А я не узнал тебя, милая -
Стало быть, будешь богатою!(1.)…
…Встретили их руганью - Борька даже сбился на мат. Оказывается, они ушли четыре (а не два) дня назад, и всё это время оставшиеся не знали, что и подумать. Но ругань быстро утихла, даже Сашка простила Артура, когда Олег быстро, но подробно рассказал о том, что они видели и что с ними было. А вечером как-то сама собой вдруг собралась вся эта компания.
Но в какой-то момент Олег устал от шума, от пламени костра - ото всего. Он поднялся (благо, Кирилл уже аккомпанировал одному из первобытных товарищей, певшему нечто, звучавшее в "автоматическом переводе" как не очень приличная песенка о проделках дикого кролика) и пошёл в темноту.
Ну как - в темноту? Она быстро превратилась в серебристую ночь, и Олег не удивился, когда вышел на берег знакомой реки.
1. Стихи В. Третьякова
111.
Далеко внизу, на берегу, тоже горел костёр, двигались тени, и Олег хотел было туда спуститься, но обнаружил, что берег обрывистый - и просто остался стоять над откосом, скрестив на груди руки и глядя за реку. Позади катился в ковылях тёплый, упругий ночной ветер. Почему-то вспомнился Женька. Как он там, сделал ли то, на что надеялись его друзья? И ещё - а ведь этот Женька был кадетом авиационки…
- Артур, - окликнул Олег. И не удивился, когда Артур возник рядом, хотя позвал-то он негромко. - Ты случайно не знал такого у вас в авиационке - Женьку Баруздина?
- Баруздина? - Артур удивился. - Знал. Вернее, почему знал, знаю. Хороший парень, упёртый. Но он старше меня. Три года назад спасал мальчишку маленького, чуть сам не погиб, и учиться у нас ему врачи запретили. Из-за травмы - что-то там с давлением у него стало… А прошлый год явился и потребовал восстановить. Его так-сяк покрутили - и руками развели. Ремиссия, абсолютно здоров. Необъяснимо, но факт… А что это ты?
- Да так, - Олег засмеялся. - Так просто. Всё правильно.
Тут тоже был какой-то временной закидон. Однозначно. Но главным было другое - у Женьки получилось.
- Возьмёшь меня дальше? - Артур положил руку на плечо Олегу. Олег медленно повернул голову.
- Опять рисковать? - спросил он. Артур шевельнул бровями неопределённо: - Ну зачем?
- Слушай, - в голосе кадета не было ни сердитости, ни недовольства, - если бы я гонялся за адреналином, ты бы мог спросить: "Ну зачем?" Но я не гоняюсь за ним. Уверяю тебя. Ты ошейник на Тимке помнишь?
Олег кивнул. Ошейник с мальчишки снял один из подошедших к костру офицеров начала ХХ века - покрутил, пощёлкал, потом сунул в замок проволочку, повертел - и, брезгливо отбросив туго щёлкнувшую металлическую полоску в ковыль, потрепал мальчишку по голове. И Тимку тут же как будто "отпустило" - до этого натянутый, словно струна, он обмяк и почти сразу завалился спать.
Олег вспомнил всё это и сказал:
- Возьму. На этот раз не обману.
- А помнишь, как Тимка пропал? - неожиданно спросил Артур.
Олег опять кивнул. Тимку похитили не "неожиданно" - его классически запихнули в машину под аркой собственного двора, увезли куда-то на окраину и там втолкнули во двор заброшенного дома… И всё.
- Он говорит, что одного похитителя точно запомнил, - задумчиво продолжал Артур. - Вот если бы его там, у нас найти и…
- Давай сначала здесь закончим, - предложил Олег. - Смотри, Саша идёт.
Девчонка появилась рядом, выйдя из ковыля, как серебристая тень. Посмотрела на одного мальчишку. На другого. И приоткрыла губы, чтобы попросить - Олег даже знал, о чём. Но Артур опередил её:
- Пошли, - он взял Сашу за руку. - Пошли пройдёмся.
И увёл её - так и не сказавшую ни слова - за собой.
Олег посмотрел им вслед. Присел в траву. Около костра на речном берегу громко засмеялись, послышался плеск. А ещё - музыка, музыка не с берега, а из воздуха. Олег узнал её - "Hotel California" Вентуры. И, прикрыв глаза, стал слушать. Слушал, пока рядом не зашуршали шаги и не засопел присевший рядом человек.
- Борь, - не открывая глаз, спросил Олег, - тебе какая музыка нравится?
- Да так вообще никакая, - немного удивлённо отозвался Борька. - А откуда ты
112.
узнал, что это я?
- У рыжих особый запах, - Олег со вздохом открыл глаза и повернулся. Борька сидел рядом, обняв поднятые колени. Смотрел печально. Потом спросил:
- Не возьмёшь?
Олег покачал головой.
- Не возьму.
И ничего не стал объяснять. А Борька больше не стал ничего спрашивать. Помолчал и добавил:
- Я своё ружьё Кирке дам.
- Зачем? - удивился Олег. Борька удивился тоже:
- А как же? Он с тобой идёт.
Олег усмехнулся:
- Вот так?
- Ты его возьми, - серьёзно сказал Борька. - Вдвоём - это мало. А там кто его знает, как. Ты же не знаешь, куда попадёшь… Лучше втроём. И с ружьями.
- И ещё два меча, револьвер и нож, - добавил Олег. - Возьму. Ладно. А ты больше не матерись, когда мы вернёмся.
- Не, я случайно… А кто на берегу? - он вытянул шею. Олег пожал плечами:
- Не знаю. Люди.
- Какие?
- Хорошие, - Олег встал. - Тут не бывает плохих людей… Пошли?
- Не, я ещё посижу… - Борька поставил подбородок на колени…
…Около костра остались только Кирилл с Генкой. Старшая Ольга спала, Артур с Сашей ещё не вернулись, "гости" разошлись, оставив какую-то одежду (Кирилл уже был переодет в грубую балахонистую куртку с капюшоном, плотные штаны и тяжёлые ботинки на ремнях) и что-то из еды. Да ещё неподалёку сидел на седле и перебирал струны всё той же гитары молодой рыцарь в вытертой коже - не смотрел по сторонам, напевал для себя о белой ночи и серебряной воде. Тихо, как будто опять пел воздух…
- Пойдёшь со мной? - кивнул Олег, садясь к огню. Кирилл вскинул голову - пряди волос отлетели с глаз:
- Возьмёшь?!
- Возьму.