Шестерня скептически оглядел обоих: лица вытянулись, глаза, как у виноватых детей, губы дрожат, еще немного, и расплачутся. Доспехи далеко не первой свежести, далеко не по размеру, подогнаны кое-как, руки повисли плетьми. Оба и думать забыли, что в кулаке у каждого оружие, стоят, преданно глядя в глаза. Ярость улеглась. Ну как на таких злиться? Шестерня взъерошил бороду, сказал почти мирно:
- Про подземников бабушке своей будете рассказывать. Не откуда им тут взяться. Ну а что дозором ходите - молодцы: к доспехам попривыкните, да оружие, если не использовать, то хоть держать научитесь. Как звать-то вас?
- Зубило. - Парень с фонарем стукнул себя по груди.
- Бегунец. - Кивнул второй.
Закончив осмотр новых знакомых, Шестерня подытожил:
- Ну а меня Шестерня. Пойдем, проводите до деревни. Поговорю с кем из старших. Да и горло промочить не мешает. Уж сколько брожу - во рту пересохло.
Парни переглянулись. Зубило произнес осторожно:
- Вообще-то мы еще не закончили дозор...
Шестерня отмахнулся.
- После закончите. Есть дела и поважнее, чем по окрестным тропам шастать.
Он повернулся, двинулся по проходу, ни сколько не сомневаясь, что новые знакомые пойдут следом. Так и вышло. Потоптавшись, парни покорно засеменили за ним, сперва неохотно, но вскоре догнали, пошли рядом, подсвечивая дорогу и искательно заглядывая в глаза.
Некоторое время шли молча, лишь спутники поблескивали глазами, исподволь разглядывая пришельца. Наконец любопытство переполнило. Первым не выдержал Зубило, сказал с деланным безразличием:
- Все же не понятно, как ты оказался на дальней тропе?
Словно только этого и ждал, Бегунец поспешно произнес:
- Ведь поблизости нет поселений. А там, дальше, совсем уж жуткие места.
Шестерня окинул взглядом спутников. Парни изо всех сил пытаются казаться отстраненными, словно бы спрашивают исключительно из вежливости, чтобы поддержать разговор. В попытках выглядеть бывалыми мужами, степенными и рассудительными, кривят рожи, как в их понимании, должны держаться опытные да умелые. Однако мутным глазом видно - любопытство плещет из ушей, не расскажи сейчас, отложи до деревни - не выдюжат, лопнут от нетерпения.
Взъерошив бороду, Шестерня задумчиво произнес:
- Что не знаете ближайших деревень - странно. Мы ж рядом живем, совсем недалеко. Хотя, признаться, и я о вас не наслышан. А что до того, как оказался... - Он выдержал значительную паузу, так что спутники замерли, боясь пропустить хоть слова, закончил: - Оступился в схроне.
Зубило воскликнул в возбуждении:
- Схрон... Так ведь это могильник! А что ты делал в могильнике?
- Да, что ты делал? - добавил Бегунец эхом.
Шестерня поморщился, сказал с некоторой досадой:
- Что делал, что делал... За порядком следил!
Парни охнули, разом отвесили челюсти. На лицах отразилось глубочайшее уважение, словно из тьмы коридора им на встречу вышел сам Прародитель - герой древних легенд. Однако вскоре Зубило нахмурился, сказал с сомненьем:
- Постой, постой, а зачем в могильнике следить за порядком? Ведь это священное место. Туда и по необходимости заходят с неохотой, не то чтобы просто так. Разве у вас по-другому?
Шестерня пожал плечами, бросил отстраненно:
- У нас также.
- Тогда зачем? - Зубило недоверчиво прищурился.
Подчеркнуто не глядя на парня, что посмел усомниться в его словах, Шестерня холодно произнес:
- Вопрос не в том, чтобы не заходили.
- А в чем же, в чем? - простодушно воскликнул Бегунец. Воскликнул, и замолк придавленный тяжелым взглядом собеседника.
Шестерня обвел спутников мрачным взором, глухо повторил:
- Вопрос не в том, чтобы не заходили. А в том, чтобы не выходили.
Даже в скудном свете фонаря стало заметно, как побледнели парни, вжались плечами друг в друга, замедлили шаг. Скрывая улыбку, Шестерня пригладил усы. Если парни немедленно не поднимут рассказчика на смех, его авторитет станет несокрушим. Однако спутники явно не горели желанием веселиться, наоборот, казалось, еще немного, и парни взвоют, побросав оружие, унесутся в сторону деревни подальше от нового товарища с его жуткими рассказами.
Передернув плечами, отчего доспехи жалобно скрипнули, Зубило прошептал чуть слышно:
- И часто у вас такое?
- Что именно? - спросил Шестерня невинно.
- Ну, чтобы выходили.
- Ах это. - Шестерня отмахнулся, словно уже и забыл о чем речь. - Не часто. Но бывает, бывает.
Выбивая зубами едва слышную дробь, Бегунец спросил:
- И ты встречался с этими, которые выходят?
Шестерня пожал плечами, сказал буднично:
- Ну да, встречался.
Надолго воцарилась тишина. Наконец, собравшись с силами, Бегунец тоненько пропищал, словно заранее впав от ответа в ужас:
- А как они выглядят?
Шестерня скривился, сказал с досадой:
- Вот неуемные. И дались они вам. Мертвяки как мертвяки. Ничего особенного. Пожелтевшие кости, высохшая плоть, остатки доспехов. Короче, один стыд, а не мертвяки. Выползет такой из могилы, и стоит, таращит зенки, качается, не в силах шагу сделать. Приходится подбирать, складывать обратно. Да осторожно складывать, мягонько, без рывков и дерганья. Его ж тронь - рассыплется! Выбросить бы поганца - куда подальше, а нельзя. Чей-то предок. Родня расстроится, да и вообще, не хорошо это.
Встряхнувшись, Шестерня по-очереди обвел взглядом спутников, спросил с удивленьем:
- А вы чего спрашиваете, неужто в деревне следящего за порядком в могильнике нет?
Зубило поперхнулся, а Бегунец всплеснул руками
- Что ты, что ты! Нет у нас такого, и отродясь не слыхивали.
Шестерня покивал, сказал с сочувствием:
- Тогда понятно, отчего любопытные такие. Я поначалу тоже ночами не спал, все в схрон мотался, чтобы живого мертвяка увидеть. Да только редко они попадаются. - Ощутив вдохновенье, продолжил: - Но мертвяки - дело десятое. Гораздо хуже движение камня.
- А это что? - простонал Зубило в ужасе.
- А это когда мертвая плоть в камень погружается. Редкое явление, но опасное. Что-то там такое происходит, но только камень начинает рассыпаться, гнить изнутри. На вид - стена как стена, а коснешься - под пальцами крошится. И ладно, если под пальцами! А коли ногами на подобную гадость ступишь? Был, и нет тебя.
- А в тот штрек с водяницами ты так и попал? - сглотнув, произнес Бегунец с трепетом.
- Так и попал. - Довольный понятливостью собеседника, Шестерня кивнул. - Кстати, что за водяницы-то, вы ж так и не сказали?
Под впечатлением от услышанного, Зубило лишь отмахнулся.
- Мошки.
- Мошки? - Настала очередь удивляться Шестерне.
- Ага, мошки, - подтвердил Бегунец. - Ну, или жучки. Плетут под сводами нити, напитывают едкими выделениями.
- Это зачем? - спросил Шестерня с подозрением.
- Питаются, - произнес Зубило по-прежнему невыразительно.
- Точно, питаются, - согласился Бегунец. - Вообще-то они мелочью всякой питаются, слизнями там, каменными блохами. Капли красивые, вот всякая бестолочь на них и прет. А там дело за малым. Раз дотронулся - мышцы отнялись. Да что я рассказываю, ты и сам знаешь. Если случайно коснуться, ничего, пожжет разве, но ежели хорошенько приложиться, или головой попасть - пиши пропало: сердце остановится, дыханье оборвется. Ну а там водяницы подтянутся, соки высосут. А вообще они безобидные, красивые даже, если фонарем подсветить...
Бегунец замолчал, погрузился в раздумья. Шестерня же втянул голову в плечи, поспешно вскинул глаза, отыскивая жуткие нити. Ничего себе, новости! Под самой деревней развелась нечисть, а эти и в ус не дуют, идут - языками молотят. Остановится сердце... Прервется дыханье... Ну уж нет. Дойти до деревни, узнать где пройти покороче, и назад. Пока какая-нибудь мерзость нитями не спеленала, да чего не высосала.
ГЛАВА 3
Очередной поворот, и впереди засияло пятно выхода. С каждым шагом пятно приближается, а свет набирает силу. Еще немного, и стены разошлись, а свод поднялся. Шестерня замедлил шаг, а затем и вовсе остановился, завертел головой. Пещера просторна, однако свод, что, взлетая к краям, дальше постепенно провисает, словно огромная каменная капля, а в центре и вовсе соединяется с основанием тонкой ножкой, съедает лишнее пространство, создает ощущение уюта и надежности.
От расставленных группками тут и там фонарей сочится слабый свет, достаточный, чтобы разглядеть окрестности, однако дальняя часть пещеры размывается, теряется во мгле. В стенах неподалеку заметны отверстия тоннелей, некоторые ведут в пещеры поменьше, другие больше похожи на норы, нагнись - с трудом втиснешься. Ближе к стенам, обнесенные оградками, раскинулись огородики: тонкие белесые нити, иссиня-черные листья, красноватые рубчатые плоды...
Шестерня покосился на спутников, что замерли в почтительном молчании, хмыкнул:
- А вы неплохо устроились!
Парни смущенно заулыбались. Зубило с достоинством произнес:
- Живем - не бедствуем.
- Сами себя кормим, сами и обеспечиваем, - добавил Бегунец бодро.
Шестерня повертел головой, сказал в раздумье:
- Только в толк не возьму, как вы это вырастили, на камнях-то?
Бегунец развел руками, сказал с виноватой улыбкой:
- По правде сказать, с землей помогли пискуны. Нам только и осталось - семена найти, да засеять. Без пискунов пришлось бы таскать землю из глубинных пещер. Да и истощилась бы быстро.
Перехватив непонимающий взгляд гостя, Зубило преисполнился гордости, довольный, что нашлось чем удивить столь смелого и повидавшего виды мужа, произнес: