Олрет склонился над трупом пса и поднял его заднюю ногу. Не знаю, что наш хозяин там увидел, но он медленно кивнул. Злополучный стражник отпрянул в ожидании удара, ибо Олрет резко повернулся кругом, но господин просто зашагал обратно через зал, и его лицо казалось высеченным из камня. Мягкая испачканная обувь подвела его, и, поскользнувшись, Олрет едва не упал. Никто даже не выдавил улыбку, когда он остановился, чтобы снять туфли и идти босиком.
- Вы, ступайте со мной. - Олрет поманил нас окровавленным пальцем.
Лакей подскочил к двери, едва опередив своего хозяина, и распахнул ее. Мы бросились вслед за Олретом: перешагивая через ступеньку, он стал подниматься по главной лестнице замка. Вместе с Мэдрором, наступающим нам на пятки, мы миновали этаж с отведенными нам комнатами и, не передохнув, поднялись на следующий. Олрет свернул в коридор и остановился перед массивной дверью.
- Илкехан послал мне ту собаку в качестве подарка для моего сына. - Эмоции сорвали холодную маску с его лица. - Они встретились на нейтральной земле в Равноденствие, чтобы договориться об условиях перемирия. Если б они не встретились, Илкехан мог заявить о своем праве делать что угодно. А теперь посмотрите, каким Илкехан вернул моего сына.
Он открыл дверь и поманил нас в комнату с закрытыми ставнями, богато обставленную по местным меркам. Вдоль одной стены стояли сундуки, вдоль другой - стулья с подушками и рядом кровать с вышитым пологом. Неподвижная фигура лежала в кровати под легким одеялом. Парень был ровесником Темара, а может, чуть младше. Трудно было сказать наверняка из-за повязок, скрывающих половину его лица. Хорошо были видны только соломенные волосы. Желтоватое пятно проступало на бинтах в том месте, где, вероятно, находилась глазница, пустая, как у той собаки. На табурете у окна, где щели в ставнях пропускали достаточно света для шитья, сидела женщина. Она посмотрела на нас настороженно. Олрет подозвал ее повелительным жестом. Медленно, с явной неохотой, сиделка откинула одеяло. Под мягкой шерстью парень лежал голый, не считая повязок на его паху, которые были испачканы кровавыми выделениями. Теперь я поняла реакцию Олрета на собаку.
Жалкая фигура на кровати пошевелилась. Нянька снова укрыла парня, а Олрет вытолкал нас из комнаты.
- Я не знаю, чего желать: чтобы он жил или чтобы он умер, избавленный от осознания таких увечий. - Олрет говорил так, словно каждое слово было для него пыткой. - Мне невыносимо видеть, как он на меня смотрит.
- Поэтому Илкехан и не забрал оба его глаза. - Холодная ярость душила Сорграда.
За все годы нашего знакомства я могла бы сосчитать те разы, когда видела его в таком состоянии, на пальцах одной руки. Я видела и кровавые последствия. Люди не понимают, что в действительности Сорград гораздо опаснее брата. Грен всегда действует импульсивно. А Сорград тщательно продумывает, какое увечье он собирается нанести.
На лице Райшеда застыло невыразимое отвращение.
- Такие злодеяния остаются безнаказанными?
Олрет посмотрел на Сорграда и Шива.
- Вы правда убьете Илкехана? Вы готовы отдать жизнь, чтобы это сделать? Если я помогу, вы скажете ему в конце, что мстите за моего сына?
- Я вырежу имя парня у него на лбу, - пообещал Сорград.
У меня екнуло сердце, так как это не было пустым хвастовством.
Олрет целую минуту смотрел ему в глаза, затем кивнул с удовлетворением.
- Вырежь "Аретрин", до самой кости.
- Возможно, Лесное знание облегчит боль твоего сына, - подумав, предложила я. Халкарион помоги мне, если есть какое-то заклинание, чтобы избавить парня по крайней мере от предсмертной агонии, я должна попробовать.
- Я нападу на один из форпостов Илкехана, чтобы вы могли незамеченными добраться до его земель. - Олрет игнорировал меня, обращаясь к Сорграду, Райшеду и Шиву. - Идемте, я вам покажу. - Он зашагал по коридору к противоположной лестнице.
Я не сдвинулась с места, чтобы посмотреть, какой будет реакция. Никакой. Грен стоял рядом, наблюдая, как остальные уходят.
- Мы - лишние ослы в этом караване мулов. - Он не казался огорченным. - Приятно знать, что у этого Олрета столько же поводов ненавидеть Илкехана, как у нас.
- Хм-м. - Я не была так оптимистична. - Может, Олрет его спровоцировал. Что посеешь, то и пожнешь, в конце концов.
- Ты ему не доверяешь, - заметил Грен с жадным любопытством.
- Не знаю. - Я пожала плечами. - Не знаю, с кем мы имеем дело, а это всегда вызывает у меня беспокойство. Помнишь ту историю с Кордайнером?
- Нашему хозяину определенно есть что скрывать, - согласился горец. - Ты видела те ворота на лестнице?
- Я что-то упустила?
- Нет.
- Сюда. - Грен повел меня обратно на главную лестницу. Металлические ворота, прочно врезанные в камень и запертые на первый приличный замок, попавшийся мне на этих островах, преграждали поворот на следующий этаж. - Как ты думаешь, что он там прячет?
Внизу на лестнице появился стражник в мундире и уставился на нас с нескрываемым подозрением. Я твердой рукой повернула Грена, и мы пошли мимо стражника вниз. Я одарила его успокаивающей улыбкой, но в ответ получила лишь недоверчивый взгляд исподлобья.
- Что теперь? - надулся Грен. - Я не собираюсь сидеть и скучать, пока они суетятся над картами, тактикой и всем прочим.
Я тоже не жаждала больше терпеть пренебрежение Олрета и уже придумала, как лучше провести время.
- Почему бы нам не узнать, что эти люди думают о своем господине? Если они его любят, возможно, нам стоит ему доверять.
- Откуда начнем? - услужливо спросил Грен.
- Посмотрим, чем все так заняты.
Я повела своего друга через главный зал. Во дворе замка было пусто, если не считать нескольких стражников, которые упражнялись с деревянными палками, обшитыми кожей, чтоб не раскололись. О дефицитном дереве здесь хорошо заботились.
- Они отлично двигаются, - отметил Грен тоном знатока.
- Должно быть, их начинают тренировать с колыбели, - проворчала я.
Даже без поддержки Высшего Искусства любой эльетиммский боевой отряд был грозным противником, в чем мы уже убедились.
Мы прошли через главные ворота, и никто нас не остановил.
- Посмотрим, что привезли лодки? - предложил горец с живым интересом.
На причалы выгружали полные корзины блестящей рыбы, каждая рыбешка - с кисть длиной. Потом их вываливали серебристыми потоками в длинные корыта, где матери и бабки ловко потрошили их ножами. Мальчишки, едва доросшие мне до плеча, тащили корзины выпотрошенной рыбы к другому ряду корыт, где девушки всех возрастов отмывали ее дочиста. Некоторые насвистывали и напевали бодрые мелодии. Я лениво подумала, а нет ли в этой музыке какого-нибудь Высшего Искусства, чтобы люди работали, несмотря на усталость и скуку. Меня бы это не удивило, я знала об эльетиммской бессердечности. За девушками четверо угрюмых стариков укладывали мытую рыбу слоями в бочки, добавляя горсти соли и пряности. Рядом стоял бондарь, готовый их запечатать.
- Рыба на всю зиму, - промямлил Грен без энтузиазма.
- Для здешних обитателей этого больше чем достаточно.
Никто из них даже не приостановил работу, чтобы на нас взглянуть.
- Ты же слышала, что говорили вчера. Есть фермы, разбросанные по всему острову. - Грен пожал плечами. - И все посылают людей, чтобы помочь во время путины.
Такие деревенские заботы никогда не волновали меня. В Ванаме я покупала рыбу, соленую или вяленую, у тех торговцев, которых моя мать поддерживала деньгами своего хозяина. Иные извлекали немалую прибыль из той торговли. Мы с Греном наблюдали за работой островитян, и бесконечные вопросы донимали меня. Люди Олрета действительно питаются всеми плодами своих трудов? Где он достает пряности для рассола? Я съем одну из тех рыбешек сырой и прямо с костями, если где-нибудь на этих островах растет перец. Коли на то пошло, где он взял все это дерево для бочек? Похоже, Олрет чересчур скромничает насчет своей торговли с миром за этими бесплодными скалами. Неудивительно, что он жаждет видеть Илкехана мертвым, если этот ублюдок топит корабли, кроме своих собственных, рискнувшие выйти в океан. Это меня слегка успокоило. Обычно я доверяю мотиву, который можно оценить в деньгах.
Грен закашлялся.
- Пойдем куда-нибудь, где не так воняет.
За участком для потрошения и засолки мужчины и женщины нарезали более крупную рыбу на длинные полосы мастерски отточенными ножами. Мальчишки постарше вешали их вялиться на ветру, а дети помладше собирали выброшенные головы и раскладывали их для сушки. Уже провяленная рыба была сложена под тяжелыми камнями, и последняя влага медленно вытекала, образуя на утоптанной земле рыбную пленку, которую жадно лакали кошки, так и норовящие подкрасться ближе.
Одна молодая женщина увидела, что я смотрю на рыбьи головы, и прервала работу, запястьем смахнув с лица белокурый локон, выбившийся из-под туго повязанного головного шарфа.
- На зиму, для коз.
- А, понятно. - Тогда у них даже молоко отдает рыбой.
- Вы гости?
- С запада. - Грен просиял, явно восхищенный ее стройной фигурой под грубым, испачканным солью лифом.
Женщина бы еще поговорила, но умолкла после резкого упрека старухи, сидящей дальше на каменной рабочей скамье. Грен поклонился старой карге, но она была занята своим филе.
- Ты бы лучше сдерживал свое обаяние, - посоветовала я, когда мы зашагали к дальнему краю поселка.
- Как ты можешь об этом просить, когда вокруг столько прелестных женщин? - запротестовал он. - И очень мало мужчин.
Грен был прав.
- Все ловят рыбу? - предположила я.
- Не в это время дня. - Грен покачал головой. - Давай узнаем, нет ли ответа у этих красавиц.