Делман понимал его сомнения. Агронгерр считал Хейни своим преемником. Стало быть, если старика изберут отцом-настоятелем, этот молодой монах возглавит Сент-Бельфур. Хейни даже не вошел еще в требуемый возраст и не достиг ступени магистра, но подобные исключения из правил были не редкостью для Вангарда, где число монахов оставалось весьма скромным. Из Санта-Мир-Абель взамен Агронгерра могли бы прислать какого-нибудь магистра. Но и в южных обителях сейчас недоставало магистров и безупречных, а в нынешних непростых условиях, как считал Делман, им было просто не до Вангарда. Если Агронгерр станет отцом-настоятелем, Хейни обеспечен пост главы Сент-Бельфура.
- Ты вернешься к нам? - спросил у Делмана Лиам.
- Это не мне решать, - ответил монах и поспешно добавил: - Но если мне позволят выбирать, я обязательно назову Вангард. Возможно, я стану магистром при настоятеле Хейни.
Брат Хейни широко улыбнулся. Это были нужные слова, прозвучавшие в нужное время, ибо все трое уже подходили к сходням, ведущим на борт "Сауди Хасинты". Капитан Альюмет приветливо смотрел на двоих монахов и Лиама. Их дружба, начавшая в ту ночь на берегу, с тех пор значительно окрепла.
- А не пропустить ли нам по стаканчику крепкого солодового? - подмигнув, спросил Лиам.
Делман удивленно посмотрел на него.
- У меня есть только одна причина, по которой я боюсь возвращаться в Вангард, - серьезным тоном произнес он, отчего лица его друзей тоже приняли серьезное выражение.
- Я боюсь, что начну изъясняться так же, как вы оба! - добавил Делман, и все трое громко расхохотались.
Потом они крепко обнялись.
- Ты обязательно вернешься к нам, брат Делман, - уверенно проговорил Хейни, когда тот начал подниматься по сходням.
Делман обернулся и со всей искренностью кивнул. Ему и самому отчаянно хотелось вернуться сюда.
* * *
Пока "Сауди Хасинта" готовилась к отплытию, настоятель Агронгерр и принц Мидалис беседовали в одном из домов, находящемся неподалеку от причала.
- Если я не вернусь… - сказал Агронгерр, но принц перебил его:
- В таком случае настоятелем Сент-Бельфура будет провозглашен брат Хейни. Это избрание, мой друг, важно не только для монахов. Да и найдется ли во всем Хонсе-Бире более независимый монастырь, чем Сент-Бельфур?
- Правильнее сказать, более бунтарский, - смеясь, ответил Агронгерр.
Лицо его вновь помрачнело.
- Мне больно покидать Вангард.
Принц Мидалис, сердце которого было так же привязано к этим первозданным и удивительно прекрасным местам, понимал чувства старого настоятеля.
- Вас призывают к высокому служению. Едва ли кто-нибудь лучше подходит для него, чем вы.
- Мы пока еще не знаем, каков будет исход выборов, - напомнил ему Агронгерр.
- Вряд ли он будет иным, - возразил Мидалис. - Ваша церковь не настолько глупа, чтобы игнорировать очевидные вещи. Где-то через месяц вы станете новым отцом-настоятелем, а мир благодаря этому станет светлее. Хотя Вангарду будет недоставать вашей мудрости.
- И все же, я думаю, Вангард выстоит, - сдержанно ответил Агронгерр.
Эти слова отнюдь не были вежливым пожеланием. Андаканавар с Брунхельдом возвратились в Альпинадор. Хромота альпинадорского предводителя стала еще заметнее, но он покидал Вангард как друг Мидалиса. Их дружба была закалена совместными битвами и кровным братанием. Никогда еще возможности для настоящего мира в Вангарде не были столь велики. Дружба между Мидалисом и Брунхельдом открыла путь для дружбы простых людей Вангарда и Альпинадора. Теперь любой вангардец, повстречав в своих краях альпинадорца, мог безбоязненно позвать его в свой дом на ночлег. И любой альпинадорец после удачной охоты мог отправиться в Вангард и продать часть добычи соседям. Ради этого Мидалис и Брунхельд поднимались в горы и рисковали жизнью в пещере Косматого Духа. Они стали братьями, породнились навек, и узы братства связали не только их самих, но и два государства.
Разумеется, в голове принца продолжали бродить тревожные мысли о том, как весть об этом подействует на короля Дануба, но Мидалис без труда их подавлял. Ответственность за судьбу Вангарда старший брат возложил на него. Это стало еще очевиднее, когда король так и не прислал подкрепления для борьбы с прихвостнями демона-дракона. Значит, Мидалис был вправе устанавливать дружественные связи с соседями, необходимые для безопасности Вангарда. Принц по-прежнему не понимал варварских обычаев альпинадорцев и не пытался делать вид, что понимает. Но одно он знал наверняка: благодаря союзу с Альпинадором в его любимом Вангарде стало спокойнее, а жители края смогли чувствовать себя в большей безопасности.
- Мир сильно изменился, - заметил Агронгерр.
- И в лучшую сторону, - сказал Мидалис.
- Возможно, - осторожно согласился будущий отец-настоятель. - Думаю, время покажет. Одно только странно: неужели понадобилась война, чтобы подобные перемены стали возможны? Неужели мы - рабы привычных взглядов, которые давным-давно утратили всякую свою значимость?
- Эти вопросы должен задавать себе и другим каждый отец-настоятель, - сказал Мидалис. - Это вопросы провидца, которого не удовлетворяет сложившееся положение вещей и который стремится увидеть новые возможности.
- Я хорошо помню, как по приказу отца-настоятеля Маркворта у позорного столба сожгли магистра Джоджонаха, - ответил Агронгерр. - Единственное преступление магистра состояло в том, что его не удовлетворяло сложившееся положение вещей и он стремился увидеть новые возможности.
- Говорили, что Джоджонах провел в Санта-Мир-Абель преступников.
Агронгерр передернул плечами.
- Преступников? - недоверчиво переспросил он. - Он провел в монастырь ту самую Джилсепони, которую затем объявили героиней. Вместе с Полуночником они отправились в Санта-Мир-Абель, чтобы спасти заточенного там кентавра Смотрителя - одного из тех, кто сражался с демоном-драконом и уничтожил это чудовище.
- Возможно, когда Маркворт отдавал приказ о казни Джоджонаха, он не знал об этом, - предположил Мидалис.
- Не знал или не хотел знать? - Агронгерр сокрушенно вздохнул. - Думаю, что я не провидец. Если бы обо мне шла такая слава, никто бы не отважился предложить мою кандидатуру на высший в церкви пост.
- В таком случае, вы откроете им истину, - сказал Мидалис.
Агронгерр скептически усмехнулся, и принц вдруг подумал, что, возможно, старик и сам не знает, в чем заключается истина.
- Вы всегда будете следовать голосу своего сердца, - убежденно сказал Мидалис. - И всегда будете делать то, что считаете лучшим не лично для себя, но для церкви и мира. Это самое главное качество, каким вы обладаете. Таково мое понимание Божьего человека. И если у отца-настоятеля есть это главное качество, большего от него и требовать невозможно.
В ответ Агронгерр ничего не сказал. Ему не хотелось ни говорить, ни делиться своими сомнениями. Он лишь тепло улыбнулся своему другу-принцу, еще совсем молодому, но такому мудрому. Агронгерр обнял Мидалиса, затем направился к причалу. То были первые шаги самого важною путешествия в его жизни.
ГЛАВА 21
БУРНОЕ МОРЕ, СПОКОЙНЫЙ КАПИТАН
Второй раз за последние годы в стенах Санта-Мир-Абель собиралась Коллегия аббатов. Как и тогда, зал заполнили настоятели, магистры и множество братьев, достигших ступени безупречных. Но ныне обстановка представительного собрания была спокойной и сдержанной. Прошлая Коллегия аббатов, где Маркворт объявил Эвелина еретиком и потребовал казни главного последователя мятежного монаха - магистра Джоджонаха, проходила совсем не так. Тогда зал гудел от возбуждения, засыпал от длинных речей и скучал, слушая состязания в риторике. И все же нынешняя Коллегия, невзирая на более спокойные и, казалось бы, благоприятные времена, также была окрашена предчувствием тяжелых и трагических событий. Мрачную ноту внесло отсутствие скончавшейся настоятельницы Делении, а также магистра Маркало Де’Уннеро, особенно после того, как прибыл крестьянин с посланием от Де’Уннеро и рассказал о трагедии в Сент-Гвендолин.
Настоятель Браумин и магистр Виссенти с радостью посвятили свои первые часы в Санта-Мир-Абель разговору с вернувшимся из Сент-Бельфура братом Делманом. Делману не составило особого труда убедить их, что настоятель Агронгерр - лучшая кандидатура на пост отца-настоятеля. Он много рассказывал о легком характере Агронгерра и о том, как мудро вел себя старик, общаясь с Брунхельдом и другими альпинадорцами.
- Я провел несколько месяцев рядом с настоятелем, - закончил свой рассказ Делман. - Могу с уверенностью сказать, что он не был прислужником Маркворта. Получается, когда Джеховит рассказывал вам об отношении Агронгерра к казни магистра Джоджонаха, он говорил правду.
Настоятель Браумин взглянул на Виссенти - тот энергично кивал, бурно выражая свое одобрение.
- Значит, настоятель Агронгерр, - произнес Браумин. - И да наградит его Бог мудростью, дабы вести нас к истине в эти тяжкие дни.
Он потрепал Делмана по плечу, поблагодарив его за обстоятельный отчет. Потом Браумин встал. Ему предстоял разговор с магистром Фрэнсисом, а затем и со старым Джеховитом, который прибыл час назад и чувствовал себя совершенно разбитым после путешествия.
- Я не успел рассказать еще об одном деле, - с расстановкой произнес Делман.
Настоятель удивленно взглянул на молодого монаха и снова сел.
Брат Делман начал с того, что бросил на стол кроваво-красный берет поври.
- Дело касается герцога Каласа, - сказал он.