Вскоре магистр Фрэнсис Деллакорт, тридцати лет от роду, покинул Сент-Прешес. Ему казалось, будто он несет на своих плечах тяжесть всего мира. Магистра сопровождало около двадцати монахов - те самые братья, которые несколько месяцев назад прибыли в Палмарис вместе с отцом-настоятелем Марквортом.
- Что нас здесь удерживает? - вполне серьезно спрашивала Пони.
Разговор происходил в шумном трактире "У Томнодди".
- Неужели ничего? - спросил в ответ улыбающийся Белстер О’Комели.
Сегодня голос его звучал необычно мягко. Белстер был рад, что окружающая жизнь вновь начала волновать Пони. Не важно, что ее предложение отнюдь не вдохновляло грузного трактирщика и он не торопился дать Пони свое согласие. И все же Белстер обрадовался, когда Пони стала уговаривать его отправиться на север. Накануне тех трагических дней они серьезно поспорили и едва не поссорились, когда Пони упрекнула Белстера за предрассудки по отношению к темнокожим бехренцам.
- Прим О’Брайен тоже собирается на север, - напомнила ему Пони.
- Он говорит об этом с прошлого лета, едва выдается погожий день, - возразил Белстер. - Сомневаюсь, что он вообще стронется с места.
- Пора возвращаться домой, Белстер, - серьезно проговорила Пони. - Я уверена в этом и потому через два дня уезжаю. Надеюсь, ты поедешь со мной через Кертинеллу в Дундалис. Мне нужно, чтобы ты там был.
- А что я там буду делать, девонька?
- Восстанавливать то, что разрушено войной, - без запинки ответила Пони. - Ты построишь новую "Унылую Шейлу" на месте прежней. На каменном фундаменте, на котором когда-то стоял дом Элбрайна.
- Быть может, там уже построили какой-нибудь дом, - пробормотал Белстер.
Он потянулся к кружке с пенистым элем и наполовину осушил ее.
- Томас обещал мне, что оставит это место для меня, - сказала Пони. - Пусть выполняет обещание, даже если ему придется снести свой собственный дом.
- Ты намерена увезти туда часть самоцветов? - напрямую спросил Белстер, и ему тут же захотелось взять эти слова обратно, когда он увидел, как помрачнело прекрасное лицо Пони.
- Я восстановлю трактир, - тихо сказала Пони. - Может, он будет называться "Унылая Шейла", а может, я назову его "У доброго друга" в память о Чиличанках. Будет здорово, если Белстер О’Комели окажется рядом. Но даже если ты не согласишься, через два дня я все равно уеду.
- Ты никак собираешься сделаться трактирщицей? - недоверчиво спросил Белстер. - Это после всего того, что ты совершила? После того, что тебе пришлось пережить? Не боишься, девонька, что подобное занятие тебе скоро наскучит?
- Я намерена открыть трактир, - искренне ответила Пони. - Я хочу сидеть на закате вместе с Роджером где-нибудь на холме и слушать, как из леса доносятся трели Смотрителя. Я хочу ухаживать за рощей…
Тут ее голос дрогнул, и Белстер с сочувствием посмотрел на Пони.
- А ты уверена, что не сбежишь из Дундалиса? - резко спросил он. - Или здесь у тебя нет больше дел?
Задавая этот вопрос, Белстер знал, что не получит ответа. Он понял, что ее решение твердо. Пони не поехала на север вместе с саркофагом Элбрайна. Ее не было там, когда его тело опускали в холодную землю. Так есть ли у Белстера право отговаривать ее? Они с Элбрайном спасли его жизнь и жизнь всех его друзей в кровавые дни войны и в те мрачные времена, которые наступили сразу же после уничтожения демона-дракона. Рискуя собой, Пони и Элбрайн охраняли беженцев. Трактирщик не сомневался: если бы демон схватил его и поместил на самое дно черной бездны, Пони с Элбрайном поспешили бы на выручку и спасли ценой собственной жизни.
- Через два дня? - переспросил Белстер. - Ты уже разговаривала с Дейнси?
Так звали девушку, прислуживавшую в трактире Чиличанков, пока Маркворт силой не захватил это несчастное семейство в плен. Потом, откликнувшись на просьбу Пони, Белстер с Дейнси вновь открыли "У доброго друга".
- Дейнси остается, - ответила Пони. - Ей здесь будет лучше.
- Бедная девчонка и в самом деле заслужила хоть немного покоя, - согласился Белстер, зная, сколько всего успела пережить Дейнси Окоум.
Трактирщик громогласно рассмеялся и допил эль. Потом он отер с губ пену и мельком взглянул на Пони, обнаружив, что та внимательно и неотрывно смотрит на него.
- Значит, через два дня? - снова спросил он.
Суровое лицо Пони озарилось улыбкой.
- Встретишь меня у ворот Сент-Прешес, - сообщила она. - И не опоздай! Я собираюсь выехать рано утром, чтобы провести в пути весь день.
- Найди для меня лошадь, - попросил Белстер, покорно вздохнув. - Перед тем как ехать в эту глушь, я намерен потратить все деньги, какие у меня водятся.
Он махнул трактирщику за стойкой, чтобы тот вновь наполнил его кружку.
Пени поцеловала Белстера в щеку и торопливо покинула заведение. Она направилась прямо в Сент-Прешес, где ее ждал разговор с настоятелем Браумином. Пони знала, что весть о ее отъезде больно ударит по этому человеку, ставшему ей другом.
Браумина она застала в кабинете. Когда-то это был кабинет настоятеля Добриниона Калисласа, потом епископа Фрэнсиса. Браумин беседовал с братом Андерсом Кастинагисом, когда-то самым ревностным последователем Джоджонаха. Пони услышала его взволнованный голос задолго до того, как вошла в кабинет.
- Рад тебя видеть! - приветствовал ее Браумин.
Она села на стул, стоявший по левую сторону его стола. Кастинагис остался стоять. Упершись большими руками в стол, Кастинагис пристально смотрел на нового настоятеля Сент-Прешес.
- Мы тут говорили об отъезде магистра Фрэнсиса. - пояснил Браумин. - Сегодня он отправился в Санта-Мир-Абель, чтобы рассказать братьям о создавшейся обстановке и заручиться их поддержкой в избрании брата Виссенти магистром.
Голубые глаза Пони широко раскрылись от удивления.
- Так быстро? - спросила она.
Пони заметила, как Браумин помрачнел, поэтому быстро добавила:
- Впрочем, он действительно достоин этого звания больше, чем кто-либо.
- Я тоже так считаю, - сказал Браумин. - Вскоре срок пребывания брата Виссенти в ордене достигнет минимально требуемого времени, посему вряд ли будут серьезные возражения на этот счет.
- Если только магистр Фрэнсис должным образом обоснует это избрание, - заметил Кастинагис.
Теперь Пони стала ясна причина их спора.
- Ты не доверяешь магистру Фрэнсису? - спросила она у Кастинагиса.
- А я, по-твоему, должен ему доверять?
- Да, - ответила Пони, но краткость ее ответа нисколько не успокоила Кастинагиса.
- Брат Кастинагис хотел бы сопровождать магистра Фрэнсиса, - пояснил Браумин, - но мне никак не удается ему объяснить, что мы, последователи взглядов Эвелина, находимся здесь, в Палмарисе, в более тяжелом положении, чем где-либо. При том, что магистр Фрэнсис покинул нас, а брат Делман вот-вот отплывет в Вангард, нас, разделяющих воззрения Эвелина, остается всего-навсего пятеро - это мы трое, Талюмус и Виссенти. Если мы действительно собираемся противостоять герцогу Каласу, мы прежде всего должны сплотить братьев Сент-Прешес.
Последняя фраза предназначалась исключительно Пони и Кастинагису.
- Скоро вас останется четверо, - перебила его Пони, вызвав удивление обоих монахов. - Белстер О’Комели согласился. Через два дня я выезжаю в Кертинеллу.
От ее слов настоятель Браумин ссутулился в своем кресле, а брат Кастинагис так и остался стоять, качая головой. Новость не являлась такой уж неожиданной, однако Браумин рассчитывал задержать Пони в Палмарисе хотя бы до середины лета.
- И сколько времени ты будешь в Кертинелле? - спросил настоятель.
- Несколько дней, не больше, - ответила Пони. - Я надеюсь оказаться в Дундалисе до начала лета, чтобы к зиме успеть построить себе дом.
Успеть построить дом. В мозгу Браумина эти слова прогремели, как колокол: решение принято, и принято бесповоротно.
- Не торопись пускать корни в Дундалисе, - посоветовал он.
- Возможно, тебе еще придется вернуться, - добавил брат Кастинагис. - Сейчас Палмарис - центр важных событий. По крайней мере, будущее церкви решается здесь.
Он все более распалялся и говорил все громче.
- Ведь память о магистре Джоджонахе и память об Эвелине…
Браумин громко прокашлялся, чтобы остановить эту тираду. Кивком головы он указал Кастинагису на дверь, и тот понял, что ему лучше уйти.
- Слишком уж он порывистый, - сказал Браумин, когда Кастинагис ушел.
- Боюсь, он переоценивает наши силы, - добавила Пони.
- Ты так думаешь?
Вместо ответа Пони лишь улыбнулась.
- А может, горе мешает тебе понять важность того, что происходит? - спросил настоятель Браумин.
- Скорее, мне открылась правда, - быстро ответила Пони. - Правда о том, что мир полон глупости и ложных надежд. Что ты предложишь мне в качестве утешения? Вечную жизнь?
Во взгляде Браумина гнев странным образом сочетался с состраданием.
- Даже если я приму определение вечной жизни, которое дает ваша церковь, я и тогда буду утверждать, что брат Кастинагис ошибается, - заявила Пони. - Что бы мы ни делали в этом мире, все мы умрем. Верно?
Браумин, не сводя с нее глаз, лишь бессильно усмехнулся и покачал головой. Он понимал: Пони сбилась с пути, сдалась, и ему никак не переубедить ее.
Пони подошла к Браумину и обняла его.
- Ты мой друг, Браумин Херд, - сказала она. - Настоящий друг мне и Элбрайну, родственный нам душой и сердцем. В самый тяжкий и мрачный час ты стоял с нами рядом, и благодаря тебе мир стал чуточку лучше.
Браумин отстранил ее.
- Если ты действительно в это веришь, - начал он, но Пони приложила свой палец к его губам.