- За смерть гоблинов! - прокричал принц.
Андаканавар шумно чокнулся с Мидалисом. Они оба смотрели на Лиама, который поспешил присоединиться. Собравшиеся подхватили:
- За смерть гоблинов!
Андаканавар осушил свою кружку, а Лиам - свою. Никто в Хонсе-Бире не мог перепить уроженцев Вангарда. Мидалис не умел пить с такой скоростью, и в его кружке еще оставался эль, когда ее наполнили снова.
- Пейте вволю, друзья мои, - сказал Андаканавар.
- Но не забывая меру, - ответил Мидалис. - У нас важное дело.
Андаканавар кивнул.
- Мои соплеменники хотят знать, что у вас на самом деле за душой, - объяснил он. - Когда вы выпьете достаточно кружек, эль сделает ваши языки правдивыми, и тогда мы увидим, действительно ли можно заключить с вами дружественный союз.
Мидалис взвесил услышанное и бросил быстрый взгляд на своего друга. К ним подбежали юные альпинадорцы, почти мальчики, держа в руках кожаные мехи, в которых булькал эль. Кружки гостей наполнились вновь.
- А это Брунхельд, предводитель Тол Хенгора, - пояснил Андаканавар.
Он указал на человека внушительного вида, белые волосы которого украшали перья и иные предметы. Лицо Брунхельда было суровым, с мощной квадратной нижнею челюстью. Мидалису подумалось: если ударить в такую челюсть, то пострадает не челюсть, а рука. Глаза у предводителя были типично альпинадорские: синие, пылающие внутренним огнем.
- Они ваши ближайшие соседи, - продолжал Андаканавар. - Причем уже давно: до того, как вы двое успели подружиться.
По выражению лица Брунхельда Мидалис не мог заключить, согласен ли он с утверждением рейнджера. Однако грозный предводитель слегка кивнул и выставил свою кружку, предлагая Мидалису чокнуться с ним. Лиам хотел было присоединиться, но свирепый блеск глаз Брунхельда заставил его сникнуть.
- В чем дело? - резко спросил Мидалис.
Брунхельд с любопытством посмотрел на него, затем повернулся к Андаканавару.
- Мы встретились как друзья, - продолжал Мидалис. - Многие годы наши народы редко встречались, и еще реже эти встречи бывали дружественными.
- И ты обвиняешь в этом мой народ? - загремел в ответ Брунхельд.
Все альпинадорские воины зашумели. Несчастному Лиаму показалось, будто он растаял в этом гуле.
Мидалис не сводил глаз с Брунхельда.
- Обвиняю? - усмехнувшись, повторил он. - Я пришел сюда не за тем, чтобы кого-либо обвинять. Не будем ворошить прошлое. Чтобы рассуждать о наших былых столкновениях, надо учитывать их обстоятельства. Нет, - продолжал он, видя, как взгляд Брунхельда несколько смягчился, - я пришел не обвинять и не возлагать вину на свои плечи. Я принимаю то, что было, и надеюсь, что мы сможем извлечь из прошлого уроки и сделать так, чтобы оно не повторилось. Любезный Брунхельд, если вторжение армии демона-дракона принесет нашим народам взаимопонимание и сделает их союзниками, что ж, значит, в этих мрачных событиях есть и своя светлая сторона. Слишком долго между нашими народами происходили столкновения, губительные и для вас, и для нас. И пусть этот вечер Хенгорота заново объединит нас во имя общего блага.
Закончив говорить, Мидалис высоко поднял свою кружку.
Брунхельд и остальные альпинадорцы никак не подозревали, что Мидалис знает название их питейного праздника. Это явно застало их врасплох. Воцарилось долгое, томительное молчание. Брунхельд переглянулся с Андаканаваром, затем остановил свой взгляд на Мидалисе. В шатре было совсем тихо; затаив дыхание, альпинадорцы ожидали ответа Брунхельда.
Предводитель шумно чокнулся с Мидалисом.
- Вряд ли можно найти более подходящего общего врага, чем вонючие гоблины! - загремел Брунхельд.
Предводитель издал громогласный боевой клич, подхваченный тремя сотнями глоток, клич, исполненный возбуждения и ярости. От боевого пыла и самого этого клича у Лиама подкосились колени. Принц Мидалис, посмотрев на друга, понял, что у них общие мысли. Оба были рады приобрести таких союзников, как альпинадорцы.
Утром принцу предстояло вести свое войско в бой, однако они с Лиамом еще долго пробыли в шатре. До тех пор, пока Брунхельд не заставил их выпить не менее дюжины кружек эля, он не отпустил новых союзников.
- Даже не знаю, что лучше: дружить с ними или враждовать, - заметил Лиам на обратном пути через лес.
Оба всадника были изрядно пьяны и с трудом держались в седле.
- Завтра у меня голова затрещит еще до того, как по ней ударит палица гоблина, - с усмешкой добавил он.
- Им всем завтра будет не лучше, чем нам: головы раскалываются, языки не слушаются, - согласился Мидалис. - Впрочем, это лишь придаст альпинадорцам свирепости.
От одной мысли об этом по спине Лиама пробежал холодок.
Неожиданно Мидалис остановился, и на лице у него появилось странное выражение.
- Что случилось? - спросил Лиам.
Мидалис поднял руку, прося друга подождать. У него возникло ощущение, схожее с тем, что посетило его прошлой ночью: молчаливый крик души о помощи. Принц понял: настоятель Агронгерр с помощью гематита пытается послать ему свой призыв. То было не словесное послание, а некое чувство, ощущение необходимости, и не более. Мидалис напряг всю свою волю, пытаясь ответить на призыв. Он надеялся, что дух Агронгерра, который сейчас парил над ним, сумеет воспринять ответ.
- Утром, - вслух произнес принц.
Он не знал, как действует магия самоцветов, и не был уверен, сумеет ли настоятель, находящийся в духе, услышать эти слова.
- Утром мы выступим против гоблинов, - повторил Мидалис.
- Как и договаривались, - ответил ошеломленный Лиам, но принц вновь сделал жест, призывая друга молчать.
Однако ощущение померкло, связь оборвалась, и Мидалису оставалось лишь надеяться, что настоятель услышал его слова.
- Это было Агронгерр, - пояснил он Лиаму. - Он опять приходил ко мне.
Встревоженный Лиам схватил его за руку.
- Снова магия? - спросил он. Мидалис кивнул.
- Интересно, что наши новые альпинадорские друзья подумают о монахах и их магии? - спросил принц.
Хотя монахи и считали магические самоцветы Божьим даром, альпинадорцы совершенно не доверяли силе камней и даже говорили о монашеской магии как о деяниях Феннерлоки - божества, олицетворяющего зло.
- Как бы не случилось так, что мы начнем сражение, монахи пустят огненный шар, отчего Брунхельд со своими молодцами обернутся против нас и камня на камне не оставят от Сент-Бельфура, - высказал мрачное предположение Лиам.
Мидалис вздохнул, затем решительно покачал головой.
- Андаканавар - рейнджер, и он знает о магии. Он предупредит Брунхельда и всех остальных. Они же знали, что мы будем сражаться с гоблинами, осадившими монастырь; тем не менее они согласились присоединиться к нам.
- Андаканавар, - с очевидным уважением повторил Лиам.
Остаток ночи принц провел без сна. За последние месяцы ему многократно приходилось участвовать в сражениях, но всегда против меньшего числа врагов. Сейчас с ним была основная часть его армии - более трехсот бойцов, а также все вангардские монахи, запертые в стенах Сент-Бельфура. Если гоблины победят, последствия для всей провинции будут самыми печальными. Возможно, оставшимся в живых придется отступать к Пирет Вангарду или даже садиться на корабли и переплывать залив, бросив эти земли на произвол судьбы.
На рассвете тревожные мысли покинули принца. Он с воодушевлением принялся готовить солдат к предстоящему бою, и заботы исцелили его голову, болевшую после ночного пиршества.
- Никого не видать, - сообщил вскоре Лиам О’Блайт. - Наши разведчики не обнаружили поблизости ни одного альпинадорца. Они даже свернули свой лагерь.
Мидалис всматривался в лес.
- Разведчики уверены в этом?
- Говорю тебе, они не обнаружили никаких следов присутствия альпинадорцев, - мрачно подтвердил Лиам. - Может, туземцы передумали и ушли.
- Или специально скрылись, чтобы подготовить неожиданное нападение, - с надеждой произнес Мидалис.
- И что же нам теперь делать? Ждать?
Мидалис задумался. Нужно ли ему дожидаться Андаканавара и Брунхельда? Или, доверяя их обещаниям, он должен напасть на гоблинов сейчас, до восхода солнца? У них с Андаканаваром речь шла именно о таком маневре. Принц вспомнил мольбу Агронгерра о помощи. С сегодняшнего дня монастырю грозит голод. Остается одно из двух: или выступать против гоблинов, или отступать ценою потери монастыря. Но такая мысль претила Мидалису.
- Мы выступаем, - решительно проговорил он.
- Нас разобьют, если только Андаканавар…
- Мы выступаем, - повторил Мидалис.
Он разгладил свиток с картой местности, лежавший на столике в его шатре. Принц прошел обучение в отряде Бригады Непобедимых и знал тактику ведения боя. Он привык оценивать собственные силы и слабые стороны противника. Он знал: если удастся ввести в бой лошадей, его воины смогут вдвое, а то и больше превзойти гоблинов. Но даже при таком раскладе сил число этих тварей все равно оставалось весьма значительным.
Мидалис внимательно разглядывал карту, обратив особое внимание на поле вокруг монастыря и на каменистые, поросшие лесом холмы, расположенные к западу от обители. В любом случае необходимо хотя бы перебросить в монастырь запасы провизии.
Принц обдумывал план действий. Потом он созвал всех своих командиров. Не прошло и часа, как войско двинулось в путь.
- Он услышал ваш призыв или нет? - с тревогой спросил Агронгерра брат Хейни - молодой монах, поднявшийся к настоятелю на колокольню.
Отсюда просматривались все окрестности. Дождь прекратился. Звезды меркли, и небо на востоке светлело, предвещая зарю. Заметно похолодало; на траве и деревьях блестел иней.