При этой фразе Гжегоша передернуло. Он поскорее схватил бокал и осушил его одним залпом. Конан одобрительно следил за ним.
– Так-то лучше, – заметил варвар. – Рассказывай в подробностях, что произошло с тобой и с твоей невестой. Возможно, мы сумеем ее найти. Но для этого мне необходимо знать все детали.
Глава пятая
По следу
Когда Гжегош возвращался в дом своего отца на берегу реки Запорожки, случилось несчастье. Ничто не предвещало беды: к седлу молодого козака были приторочены сумки, полные битой птицы, небо над головой раскинулось синее и безоблачное, и так же радостно было на душе у Гжегоша. В поселке его ждала невеста. Свадьбу назначили на следующую луну, когда будет собран урожай. Недавно Ксана под большим секретом сообщила суженому, что из Самарры доставили десять локтей дорогой красной ткани для того, чтобы сшить свадебное платье. "Я уже придумала вышивку тебе на свадебную рубашку", – добавила она, лукаво блестя глазами.
Об этой рубашке они тоже беседовали подолгу. По обычаю, Ксана должна была вышить для будущего мужа особенный узор, собственное изобретение. Считалось, что по этому узору можно определить, сильно ли будет любить жена мужа, какие у них родятся дети и как сложится их будущая совместная жизнь.
Тайну толкования узоров знали только старухи. Напрасно юные девушки пытались выспрашивать своих бабушек и прабабушек – те, объединившись против юности, упорно хранили секрет. Ни одна молодая красавица так и не получила возможности "подделать" будущее, каждая вышивала то, что боги положили ей на сердце, – а старухи давали свое истолкование.
"Нет никакого секрета, – сказала Ксане ее бабушка, когда девушка попыталась, по примеру подруг, допытаться до правды. – Те же самые боги, что подают тебе намек и заставляют выводить особые узоры, позволяют нам, старухам, видеть в этих узорах, предзнаменование. Это происходит само собой, по воле духов, и приходит к женщине с годами. Ни житейский опыт, ни мольбы, ни мудрость, ни добродетельная жизнь, – ничто не помогает. Духи сами выбирают старух, которым дают подсказки. И самое неприятное во всем этом – то, что ни одна старуха не проживает на земле достаточно долго, чтобы узнать, сбылось ли данное ею предсказание".
"В этом тоже – мудрость богов?" – спросила Ксана.
Бабушка только кивнула. Она не сомневалась в том, что боги устроили на свете все весьма разумно.
Гжегош, в свою очередь, приставал к невесте, чтобы та хотя бы пальчиком в пыли начертила ему заветный узор. Ксана только смеялась и качала головой. "Нельзя, Гжегош, иначе все колдовство разрушится…"
"Колдовство, может быть, и разрушится, но ничто не в состоянии убить нашу любовь!" – думал Гжегош, направляясь к дому.
Но уже издали, еще не видя строений родной деревни, он понял, что случилась беда. В пустынном небе вдруг появились птицы. Они медленно кружили над одним и тем же местом. У Гжегоша сжалось сердце. Он слыхал, что поблизости, вроде бы, начала разбойничать шайка туранцев. Эти бандиты выскакивали из степи, забирали добычу и бесследно исчезали. Поговаривали, будто они похищают молодых женщин и продают их на восток, на рынки Аграпура.
Но никогда прежде они не забирались так далеко…
Радостное настроение мгновенно оставило Гжегоша. Томимый ужасным подозрением, он погнал коня галопом. Молодой человек мчался, не разбирая дороги. Все сливалось перед его глазами. Одно желание горело в его душе: скорей, скорей! Он должен убедиться в том, что Ксана жива, что с ней ничего не случилось…
Ему даже представить было страшно, что она могла попасть в беду. Жизнь без Ксаны казалась Гжегошу черным, бессмысленным адом.
Он примчался в деревню и не соскочил, а мешком свалился с когтя. Несколько домов сгорело. На дороге лежал убитый человек, чуть поодаль – еще один. Копье все еще торчало в его груди. Гжегош узнал отца Ксаны.
Не помня себя, он ворвался в ее дом и сразу же споткнулся о тело матери Ксаны. Несчастная женщина лежала, раскинув руки, как будто хотела закрыть кого-то собой. Разбойник перерезал ей горло.
Гжегош испустил громкий звериный крик. Так рычала бы раненая тигрица, обнаружившая, что, пока она охотилась, ее логово нашел другой хищник и убил всех ее детенышей.
В ответ на этот стон раздался тихий голос:
– Ты вернулся…
Гжегош вздрогнул. На миг ему почудилось, будто некто обращается к нему из могилы. Но говоривший был еще жив и скоро предстал перед молодым человеком во плоти. Это был дед Ксаны, глубокий старик.
Гжегош бросился к нему.
– Где все остальные?
Он обхватил старика, помогая тому сесть, и ощутил под ладонями влагу. Старик был ранен и истекал кровью. Жить ему оставалось недолго.
– Кто уцелел – ушли, но они вернутся… Люди всегда возвращаются. Твоя мать жива, Гжегош. И отец… Он убил двух туранцев прежде, чем бежал вместе с прочими.
– Мой отец – храбрый человек, – слабо улыбнулся Гжегош.
Сейчас он старался не думать о мертвеце с копьем в груди, которого видел по пути сюда. Отец Ксаны тоже был отважным человеком, но ему повезло меньше, и он погиб. Гжегош повернулся в сторону мертвой женщины.
– Ксана с ними?
– С ними? – странное выражение появилось на лице старика, как будто он не понимал, о ком идет речь. Затем морщины разгладились, и дед закивал головой: – О да, да, конечно, она с ними… Они забрали ее, туранцы ее забрали, но это, может быть, и к лучшему – теперь, когда оно вернулось за ней. Говорю тебе, оно вернулось! – Он с силой, которую трудно было подозревать в умирающем, схватил Гжегоша за руку. – Я надеялся, оно никогда уже не вернется, но разве оно отступится от того, что считает своим?
Старик еще раз вздохнул, и вдруг пена выступила на его губах. Он тихо захрипел, откинул голову назад и замер.
Гжегош встал. Со всех сторон его окружала смерть. Следовало бы предать мертвых погребению, но у Гжегоша на это не было времени. Нужно было спешить, пока туранцы не далеко уехали вместе с пленницей.
Молодой человек сбросил на землю сумки с битой птицей, вскочил в седло и погнал коня по следу бандитов.
Ему не составляло труда находить этот след в степи. Туранский отряд был небольшой, но двигался он медленно: мешала телега, тяжело нагруженная награбленным. Примятая трава, глубокая колея, продавленная телегой, – все это без всяких слов ясно сообщало Гжегошу о том, в какую сторону направляются разбойники.
Он прижался щекой к гриве коня, словно надеясь отыскать в этом прикосновении какое-то утешение. Напрасно! Сердце в груди молодого запорожца горело, как будто его объяло неугасимое пламя. Картины, одна страшнее другой, рисовались в его уме.
Ксана в руках насильников… Ксана, связанная, мучимая жаждой… Ксана, тщетно зовущая на помощь… Мысли об этом убивали его. Он стонал и скрежетал зубами от невыносимой боли. Лучше бы он умер!
И снова черные птицы кружили над его головой. Гжегош взглянул наверх. На мгновение ему подумалось, что он мертв и, сам того не зная, путешествует по Серым Мирам. Когда-то давно они с Ксаной слышали такую историю. Рассказывал, кстати, дед девушки – тот самый, что только что испустил дух на руках у Гжегоша…
Некий воин в пылу битвы не заметил, как стрела пробила ему горло, и вернулся домой, как ни в чем не бывало. Родные и жена побоялись сказать ему об этом, и десять дней покойник жил среди живых, не зная о собственной смерти. Только небо над ним становилось все более темным, да пейзаж вокруг постоянно изменялся, и наконец он перестал видеть родную деревню и близких людей и узрел демонов и мертвые деревья на выжженной равнине…
Гжегош с ужасом провел рукой по своему телу в поисках какой-нибудь раны, которую можно было бы счесть смертельной. Но он был цел и невредим, да и степь оставалась все той же. Голубое небо украшало два или три легких облачка, трава гнулась под ветром, а далеко впереди блестела речка.
Нет, он жив – он по-прежнему на берегу моря Вилайет. И след, по которому он идет, – реальный след, оставленный разбойниками, захватившими в плен Ксану…
Птичий крик сделался громче, назойливее. Почему стервятники преследуют Гжегоша? Что происходит?
Был только один способ получить ответ на эти вопросы. Гжегош приблизился к лагерю бандитов ближе к вечеру, когда солнце уже перевалило за полдень, и яркий дневной свет как бы наполнился усталостью. Впереди дымились костры, а над ними низко кружили черные птицы.
При появлении Гжегоша несколько стервятников с возмущенным воплем взлетело в воздух. Он придержал коня.
Страшная картина открылась молодому запорожцу. Повсюду на траве лежали мертвецы. С первого же взгляда Гжегош понял, что это – туранцы. Невысокие коренастые разбойники были облачены в кожаные безрукавки и широкие штаны, у многих на ногах были хорошие сапоги из мягкой кожи.
"Как странно, – подумал Гжегош, – никто не польстился ни на одежду их, ни на сапоги…" Молодой человек знал: грабители обычно забирают у жертвы все, что только может представлять ценность. Иначе убийство попросту лишается всякого смысла.
Разве что оно совершено из мести…
Но кто обладает достаточной силой, чтобы внезапно напасть на бандитов и перебить их всех? Сколько Гжегош ни всматривался, он не видел никаких следов преследователей. За бандой никто не гнался.
Все это было более чем удивительно. У молодого человека мороз пробежал по коже, когда он всерьез задумался над всем этим.