Медленно повернувшись, магистр тамплиеров сделал шаг к огромному, наполовину затонувшему в грязи телу и остановился, осознав, что лежит перед ним.
Тело адского червя лопнуло, словно сухое полено. Изогнувшись в агонии, оно раскололось на три части, как будто его ударили молотом. Даже сейчас, когда это создание было не более чем куском сгоревшего шлака, оно, казалось, распространяло вокруг себя зло. Это было творение сатаны. В этом Тергард не сомневался. Не важно, какими именами называли Дегона и его созданий, но Тергард, подумав об этом, ощутил странную смесь гордости и страха. Внезапно в нем зазвенела истеричная радость. Когда-то Балестрано сослал его на этот затерянный на самом краю мира остров, чтобы он мот уберечься. Это было наказание за то, что Тергард считал своим долгом, а Балестрано - ошибкой.
И он, именно он, Тергард - отверженный магистр, человек, впавший в немилость, имя которого даже самый жалкий оруженосец произносил с презрением в голосе, - примет участие в решающей битве, предшествующей Армагеддону. Именно он выступит на стороне истинного бога.
Если бы он не был таким уставшим, он расхохотался бы во все горло, осознав иронию этой мысли. Как всегда говорил Балестрано: "Пути Господни неисповедимы". Да, с удовлетворением подумал он, это действительно так. Они неисповедимы и полны неожиданностей - и прежде всего для этого старого дурака, который уселся на троне в Париже, возомнив себя пупом земли. Балестрано будет первым, кого он уничтожит, когда придет к власти.
Повернувшись, чтобы подойти к опушке леса, Тергард внезапно замер и взглянул на крошечный предмет, лежавший в грязи. Помедлив, он опустился на корточки, поднял находку и вытер краем мантии налипшую грязь.
Осознав, что он нашел, Тергард изумленно нахмурился. - Вот уж и вправду, пути Господни неисповедимы, - сказал он, вставая.
Тщательно спрятав находку в карман, он поспешным шагом вернулся к ожидавшим его солдатам.
Наступил день, а вместе с ним пришла тишина. В пещерах ничего не изменилось: все тот же красный мрачноватый свет, шипение лавы, наполнявшее лабиринт шепотом злобных голосов, подрагивание земли под ногами, будто дух Кракатау хотел напомнить Дегону о том, что он не единственный властитель этого острова.
И все же стало тише, хотя эта тишина царила по ту сторону слышимого, а молчание, тяжким грузом опустившееся на его душу, напоминало невысказанную вслух угрозу.
Дегон со смешанным чувством отчаяния и беспомощной ярости смотрел на бурлящее красное озеро внизу. Местами поверхность лавы застыла и стала черной, а жар, который даже ему не позволял задерживаться здесь дольше нескольких секунд, уменьшился. Лишь время от времени в лаве, глубоко под озером, что-то двигалось. Из мощной армии огненнорожденных ссаддитов осталась лишь жалкая кучка червей, в то время как вчера здесь были сотни его слуг.
Больше всего Дегона расстраивало не количество потерянных им ссаддитов, а тот факт, что это были самые крупные и сильные черви. Их количество не играло особой роли. Когда наступит ночь, их слуги придут из моря и принесут сотни новых ссаддитов, а если он пожелает, то и тысячи. И эти ссаддиты быстро пополнят ряды его огненноносной армии.
Но у него уже не было возможности превратить их в то, чем они были. Дегон, пребывая в качестве полководца, располагал неограниченным количеством воинов и в то же время не имел возможности прокормить это войско хотя бы день.
Тени из моря доставят яйца демонов, которые сквозь пропасти времен присылали ТУЛЬСАДУУНЫ. Но это будет лишь огромное количество прожорливых крошечных монстров, чудовищ, которые уничтожат самого Дегона и его слуг, если он не сумеет предоставить им другую жертву.
Ну что ж, мрачно подумал он, раз так, то ему придется использовать другой способ, чтобы заполучить жертвы для ссаддитов. Правда, мысль об этом не очень-то нравилась ему, ибо это могло привлечь излишнее внимание. Что касается Дегона, тот он старался как можно дольше держать свои планы в тайне.
Дегон повелительно взмахнул рукой. Казалось, его движение не возымело никакого действия, но где-то вдали, в беспросветных глубинах моря, зашевелились огромные щупальца, и странные распухшие тела оттолкнулись от песчаного дна.
Восьмирукая смерть проснулась.
Как мы и предполагали, в лагере никого не было. Ворота были распахнуты, а там, где при моем первом прибытии стояли вооруженные охранники, теперь гулял ветер, играя сухими листьями. Как и любой дом, покинутый своими обитателями, местные постройки производили удручающее впечатление.
Возможно, все объяснялось воспоминаниями о том, что мне пришлось пережить здесь. Во всяком случае, как только мы с Шенноном прошли через внутренние ворота лагеря, я почувствовал, что у меня по коже побежали мурашки. Хотя, признаться, я не исключал и тот факт, что мы испытывали страх в связи с тем, что собирались сделать.
Мой взгляд наткнулся на низкое несимметричное здание, стоявшее среди двойных рядов бараков, которые составляли внутреннюю часть лагеря. Дверь в здание была открыта, и на утоптанную землю перед входом падал неприятный красный свет. Мне даже показалось, что я ощущаю жар, идущий из пропасти, которая скрывалась внутри строения.
- Ты еще можешь передумать, - сказал Шеннон. - Если ты не пойдешь за мной, то я тебя пойму.
Взглянув на него, я попытался засмеяться, но из горла вырвался лишь истеричный смешок.
- Ты правда хочешь услышать ответ на этот вопрос?
- Я серьезно, Роберт, - подтвердил Шеннон. - Ты и так мне там не очень-то поможешь. По крайней мере до тех пор, пока к тебе не вернутся твои магические силы.
- Но они возвращаются, - с нажимом произнес я. - Тергард лишь заблокировал их на время, уверяю тебя.
- Я знаю, - ответил Шеннон. - Но для того чтобы ты полностью восстановился, нам потребуется несколько дней, а мы совсем не располагаем временем.
- Именно поэтому я и пойду с тобой, - заявил я, делая вид, что рассердился на него. - Не утруждай себя, Шеннон. Я уж точно не останусь тут, чтобы считать облака, в то время как ты будешь спускаться вниз и сражаться с Дегоном и его чудовищами. Я иду с тобой.
Шеннон, очевидно, понял, что спорить бессмысленно, и ограничился тем, что огорченно вздохнул. Я вполне представлял, что думает по этому поводу юный маг. Наверняка то же самое, что и я. Самым ужасным было то, что ни Шеннон, ни я не имели ни малейшего представления о том, с чем нам придется столкнуться.
Не говоря уже о том, что мы собираемся там делать. Весь наш план состоял в том, чтобы задержать Дегона. Как этого добиться, мы не знали.
Вздохнув, Шеннон повернулся и мотнул головой в сторону передней части лагеря. Плац за внутренними воротами был заполнен чудом выжившими маюнде. На голой земле группами или поодиночке сидели около сотни мужчин, женщин и детей. Это была странная картина: несмотря на то что законные владельцы оставили этот лагерь и здесь было достаточно места, чтобы приютить даже большее количество людей, чем племя Йо Май, ни один из туземцев не захотел войти в здание. Должно быть, маюнде так же хотелось есть и пить, как и мне, - а я, честно говоря, в этот момент сожрал бы полбыка, - но туземцев словно что-то удерживало от того, чтобы занять каменные постройки. Слишком многие из их соплеменников лишились здесь жизни. Нам с Шенноном потребовались все наши ораторские способности, чтобы уговорить маюнде войти в лагерь и сделать там привал.
Пройдя мимо молчаливых туземцев, мы подошли к самому большому из прямоугольных каменных зданий, служивших для укрепления лагеря. Я несколько раз пытался отговорить маюнде от их намерения взойти на вершину Кракатау, чтобы дожидаться там решения богов, но результат все время был одним и тем же. В конце концов мы с Шенноном решили последовать за ними, так как путь, по которому маюнде собирались подниматься к священным пещерам, вел мимо лагеря Тергарда.
На этом месте наши пути должны были разойтись. Йо Май и его народ ожидала неизвестная судьба на вершине вулкана, в то время как мы с Шенноном собирались пойти в совершенно другом направлении - не вверх, а вниз, к Дегону и его ссаддитам. И ко всему тому, с чем нам придется столкнуться по дороге.
Отбросив эту мысль, я быстро догнал Шеннона и вошел вместе с ним в центральное здание. Нас там встретили темнота и неприятный запах застоявшегося табачного дыма. Чувствовалось, что здесь, в небольшом помещении, люди жили слишком скученно и долго. Мы тщательно обыскали здание, не проронив при этом ни слова. Создавалось впечатление, что обитатели покинули свое жилище в большой спешке - повсюду валялась перевернутая мебель, на столах стояли тарелки с остатками еды, все двери были распахнуты настежь.
В конце концов мы нашли то, что искали - кухню. После неприятного опыта, связанного с кулинарными "шедеврами" Шеннона, я поспешно покачал головой, когда он предложил приготовить обед, заявив, что холодное мясо и хлеб меня вполне устроят.
Вскоре мы обнаружили кладовую. Я разложил на столе возле двери хлеб, солонину и кусок ветчины, в то время как Шеннон зажег на плите огонь и сварил кофе.
Следующие полчаса мы провели за едой. На вкус кофе Шеннона оказался еще отвратительнее, чем его стряпня, но он, по крайней мере, разогнал охватившую меня усталость. Собственно говоря, от этого приема пищи можно было бы и отказаться. Какая разница, спустимся ли мы в подземное царство Дегона сытыми или голодными? Скорее всего, мы не проживем настолько долго, чтобы ощутить настоящий голод. Завтрак был лишь предлогом, за который мы оба с радостью ухватились, пытаясь отодвинуть неизбежное хотя бы на полчаса.
Когда мы доели, Шеннон хотел встать, но я поспешно махнул рукой, предлагая ему остаться.