* * *
Замерзшая я проснулась от яростного писка будильника, хотя точно помнила, что не забыла включить его. На экране музыкальной установки светилась надпись: "Учиться, студент!" Стоило мне прочитать ее, как электронные буквы поменялись на цифры часов. Я еще качалась на волнах сна и обнимала Фила, похоже, давно слинявшего наяву. От того, что он проснулся раньше, в душе появилось странное разочарование. На мониторе плавала другая надпись: "Доброе утро. Не смей пропускать занятия!" Вчера за ужином, превратившимся для меня в настоящее мучение, папаша подсобил и рассказал парню, что я собиралась бросить учебу. Новость так его возмутила, что Филипп обязался лично провожать меня до дверей факультета и встречать обратно.
Когда я пошевелила мышкой, заставляя разноцветные вертевшиеся буквы исчезнуть, на экране вместо привычной картинки заливных лугов появилась фотография серьезного, но смотревшего нежно и ласково Филиппа. Он, конечно, ушел с утра, но оставил о себе кучу напоминаний, словно боялся, что сотрется из моей памяти за несколько коротких часов.
За окном снова лил осенний дождь. В комнате стоял холод, вчера Филипп, заявив, будто ему нечем дышать, оставил открытой форточку. До середины ночи он спал под работающий телевизор, а когда я пыталась его выключить, ругался. Глянцевый красавец, какого видели посторонние, и настоящий Филипп имели мало общего. В отличие от первого, второй обладал паршивым характером и походил на ворчливого брюзгу, в любом настроении своими придирками доводившего окружающих до безумия. Глядя в его красивое лицо на экране компьютера, я улыбнулась.
Родители сидели на кухне, накачиваясь утренним кофе.
- В моей комнате криокамера. - Пожаловалась я. От холода у меня не попадал зуб на зуб.
- Филипп уехал еще час назад. - Мама просматривала номер медицинского журнала и трусила пеплом прямо на глянцевые блестящие странички.
Отец обтер усы и продолжил изучать газету, развернутую в его руках бумажной простыней.
- Ему нужно привезти какиенибудь вещи, - продолжала обсуждать мамаша, - чтобы не мотаться по утрам сначала домой, потом в институт. По городским пробкам он совсем не будет успевать на занятия.
В моих руках дрогнула чашка. С превеликой осторожностью я поставила ее на стол и, прочистив горло, тихо произнесла:
- Родители! Вы меня изумляете!
Те одновременно подняли головы, разглядывая меня недоумевающе и вопросительно.
- Когда вчера я вас увидела в прихожей, то ожидала, по меньшей мере, что папа спустит Филиппа с лестницы! А вы сидите и спокойно рассуждаете, что ему нужно привезти "какиенибудь вещи"?
- Что она от нас хочет? - Поинтересовалась мать у отца, ткнув в меня пальцем.
- Я сбита с толку! - Воскликнула я. - Смущена! Мы же все помним, при каких обстоятельствах вы виделись в первый раз!
Родители переглянулись, потом папа неохотно проворчал:
- Этот парень на тебя хорошо влияет.
- Да, - подтвердила мама¸ - ты выглядишь такой… спокойной.
Кашлянув, я убралась в комнату, не найдя ответа на ее слова. Здесь меня настиг не прекращавшийся надоедливый звук тренькающего старого телефона, хриплый звонок разносился вокруг. Собирая конспекты и тетради в рюкзак, я покосилась на потолок, уверенная, что крикливый аппарат принадлежит соседям, но тут запел мобильный, и трескучий звук резко осекся, словно его отрубили, нажав на кнопку. Определитель высветил номер Филиппа.
- Как все прошло? - На мое ворчливое "Але" спросил он. - Я специально уехал пораньше, чтобы вы смогли все обсудить с родителями.
- Ты их заколдовал? - Буркнула я.
- Нет. А что? - Хохотнул парень. До меня доносился звук гудящего двигателя и песня нашей любимой группы.
- Они тебе выписали неограниченный допуск в нашу квартиру.
- Серьезно? - Усмехнулся он. - А ты?
- Ты такой вероломный, что давно забрался в нее без спроса. Они считают, что ты хорошо на меня влияешь. - Недовольно поведала я, слыша его тихий смех.
Никогда не чувствовала себя такой счастливой.
- Если так считают твои родители, то это правда. - Веселился Филипп. - Приедешь в институт позвони. Я тебя вечером встречу, провожу домой. - Выдав указания, он примолк, а потом поправился: - Нет, лучше дойдешь до метро, позвони. Приедешь в институт, тоже позвони.
- После первого занятия отзвониться? - Деловито поинтересовалась я, прижимая трубку к плечу и натягивая джинсы.
- Безусловно. Я должен знать, где ты находишься. - Сердито заявил он, словно я сморозила невероятную глупость, и отключился.
* * *
Неприятные сюрпризы начались еще во дворе, когда ворота оказались заблокированными огромным канареечного цвета автомобилем известной марки, проданной ушлыми американскими военными мирным голливудским звездам. Чудовище на колесах принадлежало Эмилю и вместо того, чтобы киснуть под ветрами и дождями на стоянке аэропорта оно перегораживало въезд в Гнездо. К досаде Филиппа Ауди пришлось оставить на дороге, сиротливо прижав к высокому каменному забору.
Когда парень, уже стоя на крыльце, щелкнул пальцами, то дверь отказалась подчиняться. Он, скрипнув зубами, в раздражении безрезультатно дернул за ручку. Дом не хотел его пускать внутрь, и шелестел занавесками в большой гостиной, выходящей окнами во двор. Похоже, Гнездо тоже скучало по рыжей девочке и выглядело пустым и холодным. "Пустишь, привезу", - сквозь зубы пообещал Филипп, и входная дверь тут же отворилась, выказывая часть холла заставленного чемоданами родственничков, неожиданно скоро вернувшихся с украинского шабаша. Парень нахмурился, гадая, что заставило родителей бросить веселье и прискакать с попутным ветром обратно.
Услышав шаги, из гостиной показалась Снежана, нахмуренная девочка смерила Филиппа обиженным взглядом и тут же скрылась обратно.
- Что так быстро прилетели? Посиделки с киевскими тетушками утомили? - Парень с улыбкой заглянул в комнату, где свидетельством их с Заккери драки остался лишь порванный портрет деда, прислоненный лицевой стороной к стене. Как любая вещь, созданная колдуном, она не поправлялась воздействием силы. Мебель же, благодаря стараниям Максима, имела первоначальный вид, только на стеклянной дверце горки с посудой щерилась крошечная сквозная дырочка, видимо, последнего маленького осколка разбитой мозаики не нашлось.
- Тебя Эмиль хотел видеть. Он сейчас в кабинете. - Буркнула девочка и, забравшись с ногами на диван, уставилась в перевернутую вверх тормашками книгу на латыни, на обложке угадывалась надпись "Ведьмы и колдуны".
Больше Снежана не сказала ни слова, уткнувшись в текст.
- Книгу переверни, удобнее будет знакомые буквы искать. - Холодно посоветовал ей Филипп уже без тени юмора.
Он быстро вышел в холл, и не видел, как девочка сверкнула горящими ненавистью синими глазами, а на ее бледных щеках вспыхнули красные пятна.
Из кабинета доносились возбужденные спорящие голоса. Когда Филипп вошел в комнату, то присутствующие настороженно и даже сконфуженно примолкли. Здесь царил приятный полумрак, располагающий к созидательным философским мыслям. Пахло пылью и уже едва заметным ароматом сигар Луки.
- Судя по вашему молчанию, сегодня я попал под всеобщее порицание. - Ухмыльнулся Филипп, снимая с себя пальто и небрежно бросая его на спинку кресла.
Хмурый осунувшийся Эмиль в нервной и очень напряженной позе застыл, словно болванчик, за огромным письменным столом. Аида, явно закипавшая, как турка с кофе, замерла посреди комнаты перед зрителями и от бессилия ломала руки. На широком диване развалился Грегори, рядом с ним в пылу скандала егозила Лариса. Роза, мать Лизы, словно королева, закинув ногу на ногу, развалилась на кресле и медленно со вкусом курила, стряхивая пепел в бронзовую напольную вазу. Зрительный зал волновался и фырчал, только Зак, расслабленно привалившись к полке с книгами, скрестил руки на груди и ухмылялся с довольной ехидцей.
- Филипп. - Аида бросилась к сыну.
Тот сдержано поцеловал женщину в лоб в знак приветствия.
- Отдых не удался? - Спросил он у родственников и засунул руки в карманы. Мать схватила его под руку, словно боялась отпускать от себя, она дрожала от едва сдерживаемых слез.
- Начинайте. - Предложил парень, кивнув.
- Мы многое спускали тебе с рук, Филипп. - Вдруг с надрывом заговорила Лариса, взявшая на себя роль народного обвинителя, - у нее всегда отлично получалось разыгрывать семейные драмы. - Твоих человеческих женщин, твое сумасбродство, игнорирование любых правил! - Филипп спрятал усмешку, выглядевшую в столь трагичный момент цинично. - Ты ведешь себя так, как будто тебе наплевать на мнение семьи!
- Если хочешь провести воспитательную беседу, Лара, то лучше поговори со своей дочерью, - ответствовал Филипп.
- Не смей отвечать ей в таком тоне, мальчишка! - Вскочил с дивана несдержанный Грегори, и Аида тихо охнула, прижимаясь к сыну. - Ты не присутствовал ни на одном шабаше, кудато уматывал со своими Зайками или как ты называешь их! Ты делаешь такие вещи, от которых у нас всех волосы дыбом встают!
У Ларисы действительно развалившаяся прическа, закрепленная заговоренным лаком, сейчас торчала в разные стороны, словно она каталась в кабриолете при шквальном ветре.
- Короче. - Кивнул Филипп.
- Мы знаем, что в Гнезде была человеческая девушка. - Тихо поведал отчим.
- Вы поэтому бросили веселье? - Усмехнулся Филипп и покосился на сводного брата, но тот быстро опустил голову, не позволяя забраться в воспоминания.
- Она ночевала в твоей спальне! - Не слушая его, выкрикнула Лариса.
В кабинете повисла тяжелая пауза, казалось, под потолком сгущались тучи, готовые разразиться молниями.