Когда меня выгнали из кабинета, то я буквально рухнула на сиденье рядом с ним, привалившись спиной к стене. В длинном широком коридоре, выкрашенном голубой краской, разносились легкие шаги нянечек, похожих на призраки в белых халатах и косынках. Пахло медицинским спиртом и дезинфицирующим средством, холодный сквозняк заставлял съеживаться.
- Ты как? - Пашка схватил меня за ледяную руку, от бессилия приятель дергался.
- Лучше. - Призналась я, тяжело вздохнув, и раскашлялась. На ладони снова остались капли крови. Как ни странно, боль почти ушла, словно законсервировавшись где-то внутри позвоночника.
Из-за неплотно закрытой двери до нас донесся голос доктора, объяснявшего моим родителям страшные вести:
- Правдивых варианта три: Александра или попала в новую аварию, о чем промолчала.
- Не возможно. - Перебила мама, опровергая; она явно старалась сдержать слезы. - Шурочка не подходит к автомобилям даже на пушечный выстрел.
- Вариант второй - ее избили. - Прозвучали скупые слова, и мама судорожно охнула. - Константин, Верочка, вы сами все видите. Три ребра треснуты, почка отбита. - Он запнулся. - Легкое. Стоит признать, что травмам не первый день. Вам надо поговорить с Сашей, если ее избил приятель, то она напрасно скрывает от вас двоих правду. - Продолжал доктор. - После подобного люди бывает и умирают.
Пашка уставился на меня округлившимися глазами, его губы сложились в кривую горестную линию. Застонав, приятель поставил локти на колени и спрятал лицо в ладонях.
Я неловко кашлянула и, поднявшись, прошлась по коридору.
- И последняя версия. - Продолжал доктор, выдавая варианты один глупее другого. - Саша могла попытаться покончить с собой и спрыгнуть откуда-нибудь или броситься под машину. В этом случае, ей сильно повезло.
Мама сдавлено всхлипнула после его слов.
Лично у меня, проснувшейся с утра здоровой, не скажу счастливой, появилось единственное объяснение: злая фея (или кто он там?) Филипп Вестич по какой-то непонятной мне причине решил, что ему мало просто развлечься. Похоже, он хотел избавить мир от моего существования и наслал порчу, а может что-то еще магическое и без сомнения смертельное. Страшная догадка заставила волосы шевелиться на затылке, а ноющее сердце пропустить удар, чтобы неожиданно забиться ровно и холодно.
Дверь отворилась, в коридор, неловко поглядывая на меня, вышла мамаша, за ней появился и папа, быстро пожавший руку хирургу. Они встали напротив меня, и Пашка, вскочив со стула, бросился к нам, словно его подгоняли сковородкой. Все трое мы сконфуженно молчали, не в силах подобрать слова, и мои щеки заливал виноватый румянец.
- Доктор хочет положить тебя в отделение. - Наконец, вымолвил отец, глядя куда-то поверх моей рыжей макушки.
- Не надо. - В голосе прозвучала жалобная просьба. - Давайте лучше домой. У меня почти ничего не болит. Я просто, - запнувшись, я уставилась на разноцветные пластиковые квадраты на полу, - испугалась, когда синяки заметила.
- Хорошо. - Отец обнял маму, сохранявшую непроницаемое выражение на лице с тоскливыми глазами бездомной собаки. - Паша, - обратился он к приятелю, - ты проводишь ее?
- Конечно! - Пашка горячо закивал, уже хватая меня за локоть, словно в сию же минуту собираясь потащить в метро. Похоже, он прочувствовал, что сейчас легко наберет очки у моих строгих на первый взгляд родителей.
Отец постоял еще секунду, собираясь с мыслями, а потом подтолкнул маму по направлению к выходу. Та, похожая на сомнамбулу, сделала нетвердый шаг.
- Мама, - остановила ее я, она оглянулась, - честное слово меня не избивали, и я не кидалась под машину.
- Да. - Отозвалась она рассеянно, и уже торопилась за удалявшимся отцом.
- Похоже, мне не поверили. - Расстроено пробормотала я себе под нос, пряча трясущиеся руки в карманы джинсов.
Пашка подхватил мой рюкзак и, покровительственно обняв за талию, повел к выходу из пахнущего хлоркой больничного корпуса.
Когда мы, не вымолив за всю дорогу ни слова, добрались до подъезда, то уже смеркалось, и город зажег огни. Суетливые прохожие торопились забежать в магазины, усталые служащие хмуро спешили по домам. На дорогах выстроились вереницы разноцветный блестящих автомобилей, ослеплявших друг друга включенными фарами. Машина родителей уже занимала свое место на стоянке, но в кухонном окне, прикрытом тюлевой занавеской, не горело света.
Пашка передал мне рюкзак, в его лице читалось ожидание.
- Зайдешь? - Я кивнула в сторону подъезда.
Тот задумчиво покачал головой, потом, покопавшись в кармане пальто, достал пачку с сигаретами и прикурил, спрятав огонек в домике ладоней.
- Я тебя завтра встречу после института. - Произнес он, выдохнув облачко сизого дома, тоном, не терпящим возражений.
- А как же твоя работа? - Усомнилась я.
- Ничего. Разберусь. - Буркнул он. - Я думаю, что будет лучше, если стану приглядывать за тобой.
- Паш. - Резко оборвала его я. - Ты перегибаешь палку. Мне не нужна нянька! Позволь, мне самой решать. Хорошо?
Мы буравили друг друга недовольными взглядами и, сдавшись, я опустила голову.
- Все совсем не так, как выглядит со стороны.
- А как выглядит со стороны? - Набросился он на меня.
- Ты говоришь со мной таким тоном, на какой не имеешь права. - Огрызнулась я и, уже уходя, великодушно позволила: - Позвонишь завтра, договоримся. Если будет нужно, я дождусь тебя в институтской библиотеке.
Его облегченный вздох заставил меня поежиться.
В квартире стояла неживая тишина, родители сидели на кухне, позабыв включить свет. На столе лежали черные снимки моих белых ребер с тонкими полосками трещинок. Мама лихорадочно курила, сбрасывая пепел мимо тарелочки на белую льняную скатерть, уголек вспыхивал и затухал в потемках. Папа, скукожившись на стуле, скрестил руки на груди и хмуро буравил точку в магнитике на холодильнике.
Когда я щелкнула выключателем, и вспыхнула люстра, еще мамашин свадебный подарок, залив комнату желтоватым светом, родители даже не поморщились, словно находясь в прострации.
- Меня не избивали, и я не пыталась покончить с собой. - Просто и без долгих предысторий поведала я, стараясь, говорить твердо и уверенно.
- Тогда соври, что оступилась случайно и скатилась с лестницы. - Посоветовал отец.
- Я скатилась с лестницы. - Кивнула я, соглашаясь, и потом развела руками: - Раз мы все выяснили, пожалуй, пойду. Мне реферат завтра сдавать.
- Шурочка, - остановила меня мама, и я оглянулась. На ее лице отражалось отчаянье от собственного бессилия, - мы понимаем с папой, что ты очень долго держалась после аварии, а мы, наверное, не смогли найти правильного способа, чтобы помочь тебе. - Она запнулась и, затянувшись сигаретой, закашлялась. - Если у тебя что-то происходит в жизни…
- Мам, да все нормально. - Грубые слова буквально прогрохотали, только добавляя неловкости. - Мне нечего рассказывать.
Я убралась в спальню, оставив расстроенных родителей в прокуренной печальной кухне, уселась за компьютер и написала в Интернет дневнике мысль, не оставлявшую меня даже на короткое мгновение: "Сегодня, почти через полгода после автомобильной катастрофы, наступил первый день, когда я начала умирать".
В эту ночь мне впервые приснился кошмар. Словно на видеозаписи в памяти всплыла каждая бесконечная секунда, предшествующая катастрофе. Мои друзья выглядели живыми, невообразимо красивыми, юными. Снова раздался глубокий голос Димки, сидевшего рядом со мной на пассажирском сиденье:
- Саша, не гони. Мы сейчас взлетим. - Он недовольно глянул на меня из-за стеклышек очков в модной широкой оправе из черного пластика. На его высокий лоб падала криво состриженная челка, на голове топорщился смешной драконий хохолок. Над губой темнела по-девичьи нежная родинка. Мне казалось, что в ней сосредоточилась большая и, несомненная, лучшая часть моего мира.
- Прибавь газу! - В противовес ему заорала Ленка и высунулась между нашими сиденьями. Ее улыбчивое лицо с чернявыми глазами и длинным носом показалось в зеркальце заднего вида. Подруга деловито подкрасила губы блестящей помадой, чтобы в следующее мгновение развернуться и громко чмокнуть Никиту, сидевшего рядом с ней, в лоб. Через оглушительно орущий из динамиков "Реквием" Моцарта раздался взрыв хохота. Стрелка спидометра наклонялась в красном сектору, и мне казалось, что руль послушно лежит в руке. За окном смешались бесконечные огни ночного города, дома смазались в единую неприступную стену.
Ленка перегнулась, разворачивая к себе зеркальце.
- Прекрати! - Засмеялась я, пытаясь оттолкнуть руки девушки, и буквально на секунду отвлеклась от асфальта, поблескивающего от дождя под светом уличных фонарей.
Черный спортивный автомобильчик выскочил так резко, подрезав, что я от неожиданности крутанула руль, стараясь избежать столкновения. Ауди в мгновение ока исчезло из поля зрения, а нас закрутило по бешеной спирали. Неуправляемый автомобиль выписывал дикие загогулины на дороге, пока не наткнулся на размытую преграду. Мы подлетели, словно к колесам приделали крылья, и в тот момент время остановилось навсегда. Наступила абсолютная, страшная тишина, заменившая невыносимый грохот и надрывной Ленкин визг. Я видела только свои руки, тонкие бледные пальцы с силой, до побелевших костяшек сжимавшие руль.