Сон был глубоким и не потревожен ни одним сновидением. Ее разбудил солнечный свет, неожиданно брызнувший сквозь щели ставень. Солнце разрисовало беленые стены золотыми полосами, в его лучах танцевали пылинки. Свечи по-прежнему горели - и в спальне, и в настенных канделябрах в прихожей, и ни одна, похоже, не стала короче. Оранжевые хвостики пламени чуть покачивались от сквозняков. Уинетт ощутила отголосок мертвящего ужаса, который она пережила ночью. Какая глупость! Она полежала немного, глядя по сторонам, а потом откинула покрывало и поднялась. Птичий хор за окном славил солнце. Казалось, весь мир радуется новому дню, и Уинетт, присоединившись к его ликованию, привычно вознесла краткую молитву Госпоже. Потом она решительно подошла к окну и распахнула ставни.
Солнце хлынуло ей в лицо. В воздухе разливалось благоухание. По сияющей зелени рассыпались лютики и маргаритки - лужайка казалась осколком привычного мира, такого доброго и желанного. Ручей ослепительно сверкал, точно драгоценная лента. Лес, раскинувшийся за ним зеленой мозаикой, дышал спокойствием. Легкий ветерок игриво касался волос Уинетт. Томительные страхи ночи таяли, как туман. Конечно, это был всего-навсего волк… или лесной кот. Лес кажется бескрайним - неудивительно, что в нем водятся хищные звери. Какой-то недоверчивый голосок в глубине ее разума все не унимался, но Уинетт решила не слушать его доводов. Она не хотела вновь раздумывать о помрачающих рассудок странностях этого места.
Она задула свечи, зашла в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок, а затем заглянула в шкаф. Платье, которое она выбрала - из мягкого зеленого шелка - как и вчерашнее голубое, сидело на ней идеально, словно сшитое по мерке. Сегодня Уинетт решила задать Эйрику все вопросы, скопившиеся у нее за сутки.
Она вышла на балкон. Солнечные лучи пронизывали лепестки роз, и балкон казался невесомым облачком, плывущим над землей. Эйрик уже прогуливался у фонтана. Он поднял голову, видимо, почувствовав ее взгляд, и приветливо помахал рукой.
- Проголодалась? - крикнул он. - Завтрак ждет.
Уинетт спустилась по увитой розами лестнице и сразу увидела столик, накрытый ослепительной полотняной скатертью. На подносах были красиво разложены масло и хлеб, плоды, холодное мясо, сыр, яйца, рядом - несколько сосудов с компотами, а в центре стола - горшочек с травяным отваром, над которым поднимался ароматный пар. Сервировку дополняли фарфоровые чашечки. Эйрик был уже на ногах и готов ухаживать за гостьей. Он как будто нарочно оделся в тон ее наряду - темно-зеленая свободная рубаха, узкие черные брюки заправлены в высокие сапоги на шнуровке. Отвесив поклон, он сверкнул белозубой улыбкой.
- Ты очаровательна, - произнес он. - Этот цвет тебе еще больше к лицу, чем голубой. Как спалось?
У нее снова появилось неприятное ощущение: преувеличенная учтивость этого темноволосого красавца тяготила ее. Тем временем Эйрик отодвинул стул, дождался, пока она сядет, потом аккуратно наполнил ее чашку.
- Что пожелаешь? - осведомился он.
- Я слышала ночью что-то странное, - начала Уинетт, полная решимости добиться ответа.
- Странное? - рука Эйрика потянулась к хлебнице, и он протянул гостье ломтик хлеба - теплого, словно только что из печи. Эйрик не перебил ее, но Уинетт почувствовала, что опять теряет нить разговора. Она приняла хлеб и кивком поблагодарила Эйрика, избегая встречаться с ним взглядом.
- Когда я ложилась спать, в лесу послышался какой-то звук…
- В лесу? - эхом отозвался Эйрик и насмешливо улыбнулся. - Что ты будешь - мясо, яйца? Может быть, сыру?
Его непоследовательность сбивала с толку. Уинетт решила не возражать и молча подождала, пока он положит ей в тарелку несколько кусочков мяса и толстый ломтик желтого сыра.
- Это было похоже на вой.
- Должно быть, волки, - беспечно откликнулся он. - Надеюсь, они не слишком тебя напугали?
Она собралась было рассказать о своем страхе, но подумала и покачала головой.
- Я не уверена, что это был волк.
- Чуть дальше в лесу водятся волки, лесные кошки…
Он взял яйцо и принялся чистить. Каждое его движение поражало изысканной утонченностью, которая совершенно не вязалась с грозной силой его мускулов. В этом было что-то колдовское. Уинетт ощутила странное беспокойство. Она завороженно наблюдала, как он уронил последний кусочек скорлупы на тарелку и поднес яйцо ко рту. Ровные зубы вонзились в мягкий белок, и Уинетт на миг увидела невозможно ровный срез, как от полукруглого лезвия.
- Действительно… может быть, кот. Они так орут, когда охотятся…
Их глаза встретились, и Уинетт поняла, что Эйрик притягивает ее взгляд, как магнитом, и она не в силах отвернуться или опустить веки. И тут Эйрик улыбнулся - так открыто, что вся ее решимость растаяла без следа.
- Может быть, - согласилась она.
- Тебе нечего бояться, - заверил Эйрик. - Никакой зверь не посмеет сюда приблизиться. Если любишь охоту…
Уинетт покачала головой.
- Ну конечно же, - он виновато улыбнулся. - Ты же из Эстревана. Кровавые зрелища не для тебя.
- Не вижу смысла убивать животных - разве что ради защиты или еды, - ответила Уинетт. Странно, почему ей приходится что-то объяснять? - Госпожа учит нас… - она осеклась. - Откуда ты столько обо мне знаешь?
Эйрик повел плечами.
- Но ведь ты носишь талисман?..
- Да, - Уинетт непроизвольно опустила глаза на амулет, висящий у нее на груди, и внезапно заметила, что у ее платья довольно глубокий вырез.
- Можно взглянуть?
Эйрик перегнулся через стол и весьма откровенно взглянул на ее декольте. Уинетт не знала, стыдливость или тайное предчувствие побудили ее одной рукой, в которой была салфетка, прикрыть вырез, а другой - сжать талисман.
- Мне не должно его снимать, - сказала она. - Он дан мне в знак обета.
Правая рука Эйрика, уже протянувшаяся к талисману, замерла, почти коснувшись ее груди. Из соображений вежливости - или по каким-то другим причинам? Уинетт впервые заметила, что ногти у него довольно длинные, а белая каемка по краю кажется острой, и торопливо отбросила непрошеное сравнение с когтями.
- И ты его никогда не снимаешь?
- Никогда, - она покачала головой - и заметила, как искорки в глазах Эйрика на миг вспыхнули, как золотой фейерверк.
- Ну что ж… - проговорил он тихо и снова сел.
Уинетт почувствовала, как камешек скользит по коже… наверно, потому, что вдруг стал непривычно холодным. В ту же секунду тысячи ледяных иголочек впились ей в грудь - совсем как ночью. Но теперь покалывание исходило от камня.
- Послушай, - проговорил Эйрик, - не хочешь ли еще раз сходить к водоему? Может быть, мы увидим что-нибудь новое… узнаем что-то о Кедрине?
Уинетт горячо кивнула.
- Ты узнал, что он направляется сюда? Это те силы, к которым ты собирался прибегнуть?
- Он ищет тебя, это несомненно. Не могу сказать, сколь долгим будет его путь, но…
В его голосе звучало торжество. Похоже, он был горд, что сумел принести хорошие вести. Уинетт улыбнулась. Эйрик поднялся, предложил ей руку, и все вопросы сами вылетели у нее из головы. Через минуту они уже шли через двор, где в тени притаилась темно-синяя дверца.
За ней оказалась та самая каморка, залитая лазурным сиянием. Эйрик без лишних слов подвел Уинетт к водоему, нагнулся и как бы невзначай приобнял ее за плечо. Но Уинетт уже ничего не замечала. Ее взгляд был прикован к переливающемуся водяному кругу, глаза расширились, сердце билось надеждой.
- Что-нибудь видишь? - проговорил Эйрик, но его голос показался ей не громче плеска воды.
Сперва Уинетт видела лишь прозрачную воду. Но вот в глубине родилось мерцающее сияние, и блики стали складываться в образ - поначалу неясный, а потом все более отчетливый. Она удержала невольный возглас: ее взгляду предстала крытая повозка, окрашенная лазурью и запряженная четвериком. Повозкой правил мужчина с густой проседью в волосах, в простом наряде из бурой кожи, рядом восседала черноволосая женщина в лазурном одеянии Сестры, которое словно вторило яркой голубизне ее глаз.
- Герат! - воскликнула Уинетт.
- Герат?
- Старшая Сестра Эстревана, - напряженно глядя в водоем, Уинетт не расслышала, как Эйрик резко вздохнул. Все ее внимание было приковано к Герат и ее повозке. Вот Старшая Сестра обернулась и что-то говорит женщинам, сидящим под тентом. Одну Уинетт видела впервые, но по одежде поняла, что это Послушница. А другая… Золотистые волосы, лицо, так похожее на ее собственное…
- Эшривель!
И тут же по воде пробежала рябь, картина расплылась. Несколько мгновений Уинетт видела солнце, заливающее пыльную дорогу, и какой-то поток вдалеке. Она хотела приглядеться получше, но все растаяло, и перед ней снова переливалась вода, прозрачная и глубокая.
- Твоя сестра… - задумчиво проговорил Эйрик. - И Старшая Сестра Эстревана.
Уинетт смущенно кивнула.
- Почему… Почему я видела Герат и Эшривель?
Эйрик пожал плечами и сочувственно улыбнулся.
- Не знаю. Водоем показывает то, что считает нужным. Может быть, они ехали вместе с Кедрином?
- Я не видела Кедрина.
- Значит, их поездка как-то с ним связана, - Эйрик уставился на воду и замолчал.
- Эшривель была с нами на барке, - проговорила Уинетт, повернувшись к нему.
- Значит, она спаслась, - откликнулся Эйрик. - Это тоже добрая новость, правда?
- Конечно! Но я надеялась увидеть Кедрина, - Уинетт вдруг поняла, что говорит тоном избалованного ребенка, и смутилась. - Ты не мог бы вызвать его образ?
- Я не управляю водоемом, - Эйрик развел руками. - Я готов исполнить любое твое желание, но не могу заставить его показывать то, что хочется. Прости.