- А остальные живы? Тепшен, Браннок, Эшривель, Гален?
- Живы, - успокоила его Герат, - и им нужен отдых и покой, как и тебе. А теперь спи.
Кедрин замотал головой, но тут ладони Старшей Сестры легли ему на лицо. Он почувствовал, как веки под ее пальцами тяжелеют, и провалился в темноту. Правда, на этот раз темнота не вызывала ужаса. Она была наполнена покоем и подобна мирному сну без сновидений.
Герат некоторое время сидела рядом, напевно произнося вполголоса какие-то слова. Со стороны могло показаться, что она поет колыбельную - в сущности, так оно и было. Вскоре дыхание юноши стало покойным и глубоким, и Сестра почувствовала, что в избитом теле Кедрина начало твориться чудо исцеления. Она задержалась еще ненадолго, затем тихо поднялась и закрыла ставни, преградив путь солнечным лучам. Простая палата с белеными стенами погрузилась в спокойный полумрак. Бесшумно, как кошка, Старшая Сестра вышла и плотно затворила за собой дверь. Лишь после этого она повернулась к двоим, ожидавшим снаружи.
- Спит, - сообщила она. - Чтобы кости срослись, ему нужно больше спать.
Тепшен Лал кивнул, но его охристое лицо осталось непроницаемым.
- Это надолго? - спросил Браннок, накручивая на палец косичку, украшенную перышком.
- Через неделю он будет здоров, - сказала Герат. - К этому времени заживет и твоя рука.
- А Уинетт? - спросил Тепшен.
- Я полагаю, она жива, - проговорила Герат. - Я не думаю, что это чудовище было послано, чтобы убить ее.
Она вкратце пересказала разговор с Кедрином. Тепшен Лал вздохнул.
- Он говорил нам, что хочет снова отправиться в Нижние пределы, - сказал он, глядя на Браннока. - Я пытался убедить его, что это неразумно. Но теперь его ничто не остановит.
Браннок с мрачной улыбкой опустил глаза, рассматривая свою забинтованную руку, висящую на перевязи.
- Хвала Госпоже, что наделила вас таким даром исцеления, Сестра. Когда мы отправимся в путь, наши руки должны крепко держать оружие.
- Вы собрались присоединиться к Кедрину?!
С минуту Герат переводила взгляд с одного на другого, но не заметила даже намека на шутку.
Оба воина кивнули.
- Это будет нелегкий путь, - с тревогой проговорила она. - Кедрин находится под защитой талисмана. Этот амулет обладает могущественной силой. Я не смогу дать вам ничего подобного.
- Неважно, - голос Тепшена звучал ровно и сурово. - Путь Кедрина - мой путь.
- Наш, - поправил его Браннок.
- Да будет так, - при виде столь искреннего выражения верности Герат улыбнулась. - Я постараюсь сделать все возможное, чтобы вас защитить. Но об этом поговорим позже. Мне еще кое о ком надо позаботиться.
- Кстати, как Гален? - поинтересовался кьо.
- У него сломано несколько ребер и разорваны мышцы плеча, - ответила Герат. - Ему необходимо побыть здесь по крайней мере до следующего полнолуния.
Тепшен Лал кивнул.
- Я должен послать весть в Андурел.
- Подожди, - остановила его Герат. - Когда Кедрин снова проснется, нам многое предстоит обсудить. А до тех пор повремени.
Тепшен с минуту подумал, затем склонил голову в знак согласия.
- А теперь оба отправляйтесь отдыхать, - твердо сказала Сестра. - Пока что здоровье у вас обоих оставляет желать лучшего.
Друзья кивнули и, повернувшись, последовали за ней наружу: Тепшен - хромая, Браннок - бережно поддерживая поврежденную руку. Там они расстались. Сестра Герат пересекла залитый солнцем дворик и скрылась в двери в дальнем его конце, а Тепшен и Браннок уселись на каменной скамейке у стены, под окном палаты Кедрина. Двигаться приходилось с непривычной сдержанностью: и тому и другому досталось изрядно. Солнце клонилось к западу, его косые лучи позолотили двор. Небо сияло незамутненной лазурью. Цветы наполняли воздух ароматом, оживляя беленые стены и плиты из бледного песчаника, которым был вымощен двор. Весна уступала место летнему теплу, погода уже установилась. Случайному наблюдателю могло показаться, что двое молодых людей просто наслаждаются праздностью и приятным вечером, но стоило приглядеться - и их напряженные лица заставили бы его изменить мнение.
- Тебе не стоит этого делать, - спокойно проговорил Тепшен. Браннок повернулся, поглядев на кьо и скорчив насмешливую гримасу.
- Правда? - спросил он, чуть менее игриво, чем можно было подумать.
Тепшен оторвался от созерцания цветов и пристально посмотрел на бывшего разбойника. Какой-то миг темные глаза кьо оставались непроницаемыми. Наконец он сдержанно улыбнулся.
- Спасибо.
- Я привык… - Браннок замялся, ища верное слово, - беспокоиться о Кедрине… и о тебе тоже. И мне не хочется видеть, как кто-то из вас лезет в пекло, а я даже не могу помочь.
- Конечно, - изрек Тепшен. И оба погрузились в молчание.
* * *
Пробудившись, Кедрин сразу понял, что наступило утро. Лучи солнца падали иначе, теплый воздух был наполнен ароматом свежего хлеба. Голодный желудок расшевелил память. Кедрин попытался приподняться в постели, и его тут же передернуло от боли: это отозвались не до конца сросшиеся ребра. Однако юноша чувствовал себя отдохнувшим, как после долгого сна. Он огляделся. Небольшая, просто обставленная комната в точности напоминала палату, в которой его разместили в больнице Высокой Крепости. Эти образы заставили его с тоской вспомнить об Уинетт. В порыве нетерпения он сбросил покрывало, готовый встать - и боль снова прошила грудную клетку, стянутую бинтами. Да, двигаться следует поосторожнее. Он спустил ноги на пол и огляделся. В углу на сундуке была тщательно сложена его одежда, поверх нее покоился в ножнах его меч. Голова тут же пошла кругом, словно он пролежал слишком долго, и юноша торопливо оперся на стену, чтобы не упасть. В этот момент дверь отворилась.
- Кедрин, - послышался знакомый голос, - я принесла тебе… Ой!
Молодой человек торопливо нырнул в постель, чтобы прикрыть свою наготу одеялом: Эшривель, появившись на пороге, едва не выронила поднос, накрытый полотном.
- Прошу прощения, - пролепетала она, - я не… я думала…
- Ничего страшного, - он заставил себя улыбнуться, занял наконец лежачее положение и натянул покрывало. - Входи.
Сестра королевы, вся пунцовая от смущения, нерешительно шагнула вперед и поставила поднос на столик около постели. На ней было платье цвета эстреванской лазури, волосы убраны под простую шапочку. Как она похожа на Уинетт, подумал Кедрин и почувствовал, как улыбка замерзает у него на лице.
- Вот хлеб, - ее слова точно в замешательстве налетали друг на друга, - яйца… масло… и в кувшине тисан.
- Как долго я спал? - осведомился Кедрин.
Эшривель поглядела на него. Теперь Кедрин увидел, что ее голубые глаза переполняет тревога.
- Два дня. Я боялась, что ты умрешь.
- Ну что ты, - он покачал головой, - у меня еще слишком много дел.
- Я разговаривала с Герат, - Эшривель устроилась на единственном стуле. - Она сказала мне, что ты задумал.
Кедрин потянулся за едой и тут же крякнул от боли. Эшривель бросилась к нему, заботливо поднесла поднос и пристроила у него на коленях. Ее волосы случайно мазнули по его лицу, обдав его легким запахом свежести. Еще одно напоминание об Уинетт…
- Ты уверен, что это разумный шаг? - спросила она, глядя, как он намазывает маслом ломоть свежего хлеба.
- А что мне остается делать? - возразил Кедрин. Его резкий тон заставил ее хорошенькое личико вновь вспыхнуть. Юноша заметил это.
- Прости, Эшривель, - проговорил он совсем другим голосом, - но пока у меня есть хоть малейший шанс спасти Уинетт, у меня нет другого выбора. Нет и быть не может.
- Как ты любишь ее, - тихо проговорила молодая женщина. От ее взгляда Кедрину стало не по себе.
- Да, - ответил он. - Я очень люблю ее.
- Но теперь ты король, - медленно произнесла Эшривель, не сводя с него глаз.
- А Ашар - по-прежнему враг Трех Королевств, - ответил Кедрин. - И Он похитил мою жену.
Эшривель печально кивнула.
- Но если Королевства потеряют и королеву, и короля…
- Еще чего! - яростно выпалил Кедрин. - Уинетт жива!
Эшривель отпрянула, ее глаза испуганно расширились. Несколько мгновений она пыталась взять себя в руки, потом в уголках глаз заблестели слезы. Она прочистила горло, но никак не могла заговорить.
- Герат тоже в это верит, - проговорила она наконец. - Я молюсь, чтобы она оказалась права. А если нет?
- Герат - Старшая Сестра Эстреванской Общины, - заявил Кедрин не допускающим сомнения тоном. - И я чувствую Уинетт. Вот, - он продемонстрировал ей сжатый в руке талисман. Камень по-прежнему вызывал легкое покалывание, от него исходило тепло, и Кедрин неожиданно почувствовал, что успокаивается. Эшривель снова кивнула, потом украдкой протянула руку и коснулась его руки.
- Я не хочу вас потерять, - прошептала она еще тише. - Я видела это чудовище и ощутила его силу. И не хочу, чтобы Ашар забрал… еще и тебя.
Кедрин выпустил талисман и прикрыл ее ладонь своей, стараясь успокоить.
- Ты согласишься, чтобы я покинул Уинетт? - спросил он.
- Нет! - выдохнула Эшривель. Обе ее руки вцепились ему в руку. - Конечно, нет! Но потерять еще и тебя… я этого не вынесу…
Теперь она смотрела ему прямо в глаза. Кедрин вспомнил: такой же полный обожания взгляд она устремляла на него во время коронации. Он мягко освободил руку и принялся за еду.
- Со мной ничего не случится, - произнес он с набитым ртом. - Ведь меня защищает талисман. Я спущусь в Нижние пределы и верну Уинетт. Ты едешь в Эстреван?
Эшривель смущенно опустила глаза.
- Да. Герат говорит, что я могу сопровождать ее, когда она поедет обратно.
- Рад за тебя.