– Смиренному слуге сильных мира сего… вы ведь это хотели сказать, господин директор? – Я улыбнулся и, демонстративно закинув ногу на ногу, продолжил: – Может быть, вы и правы… в чем-то. Но прошу вас, давайте будем считать, что вы высказали все, что хотели, о своем отношении к "этому ужасному выскочке Николаеву", и перейдем наконец к тому вопросу, ради которого вы меня вызвали… И покороче, пожалуйста, а то у меня через пять минут начнется урок. Не хотелось бы опаздывать.
Честное слово, вот с кем другим я бы не рискнул зарядить такую длинную фразу. Но "учительская" привычка директора выслушивать ответы до конца позволила мне беспрепятственно завершить свой пассаж… О, сколько было криков! Какие эпитеты, сравнения и гиперболы использовал мой внезапно раздухарившийся собеседник. Это просто песня. Он так живо и образно говорил, что я аж заслушался. Ну а итогом этого концерта, как я и подозревал, стал документ о моем отчислении, оформленный, кстати, вчерашним днем.
Собственно, придя именно к такому заключению во время первой тирады директора, я и не стал изображать из себя пай-мальчика. А зачем? Если решение уже принято и бумаги подписаны, то все мои попытки предстать белым и пушистым заранее обречены на провал. Бессмысленны. А раз так, то зачем терять время? Нет, возможность какого-нибудь другого исхода вроде "последнего китайского предупреждения" я тоже рассмотрел… и признал его маловероятным.
– Благодарю за то, что уделили мне время, господин директор, – произнес я, поднимаясь с кресла, когда мой собеседник окончательно выдохся и швырнул по столу бумагу об отчислении. Еще раз окинув взглядом полученный документ, я хмыкнул и, небрежно свернув его, положил в карман куртки, после чего потопал к выходу, но замер на полдороге и обернулся к провожающему меня злым взглядом директору. – Последняя просьба приговоренного, если позволите…
– Ну? – нехотя выдавил он. Действительно выдохся, надо же… А я бы послал куда подальше наглого юнца. Хм.
– Подскажете контакты Городского образовательного совета?
– Жаловаться будешь? – ощерился директор.
– Зачем? Оспаривать волю бояр-попечителей? – хмыкнул я в ответ. – Глупость, даже если учесть, что на самом деле они не в курсе истинных причин моего отчисления. Нет, хочу подать документы на досрочное получение сертификата о полном среднем образовании.
– Спросишь у секретаря, – скрипнув зубами, прошипел мой собеседник и мотнул головой в сторону двери. – Выметайся.
– С превеликим удовольствием, – улыбнулся я и, махнув рукой вновь начавшему закипать директору, вышел из его кабинета.
Вот так. И здесь жмет… гад. Ладно, выгребем. Недолго осталось этому уроду портить мне жизнь. А с того света он точно не нагадит…
Бросив случайный взгляд на вжавшуюся в кресло цербершу, я опомнился и, притушив эмоции, стер с лица предвкушающую улыбку. В ответ на вежливую просьбу секретарь нервно кивнула, и через минуту на мой браслет упали контактные данные ГОСа. И это правильно. Негоже оставаться без образования только потому, что кто-то… не будем показывать пальцем, решил, что юному Кириллу Николаеву таковое вовсе ни к чему. Но этим можно будет заняться и чуть позже. А пока… Хм. Если я правильно понимаю, идти на занятия мне совершенно ни к чему, а значит, у меня совершенно неожиданно появилась куча свободного времени…
В тот момент, когда Екатерина Фоминишна должна была найти у себя на столе шикарный букет цветов с небольшой запиской от одного бывшего ученика Высшей гимназии имени святого равноапостольного князя Владимира, я, чудом отделавшись от непонятно почему приставшего ко мне, словно банный лист, Николая – охранника и бессменного водителя близняшек, дожидавшегося их у школы, – расстрелял громовского бойца на очередную пачку сигарет и, оседлав "Лисенка", рванул в Часцы, где расположился полигон Московского легкого бронеходного полка. Черта бы с два меня, конечно, кто-то пустил сюда без предварительной договоренности, но, к счастью, Вердт находился здесь, вместе с вверенным ему подразделением, а потому, едва Рыжий замер на небольшой стоянке перед КПП, как Вячеслав поднырнул под полосатый шлагбаум и, буквально стащив меня с седла мотоцикла, радостно облапил.
– Ей-ей, Слава! Я не твоя дама, незачем меня так приветствовать! – вывернувшись из рук улыбающегося гвардейца, проворчал я.
Тот на миг опешил, но потом до него дошел смысл моих слов…
– Тьфу на тебя, дитя порока! – хохотнул Вердт. – Я просто рад тебя видеть. Ты себе не представляешь, насколько удачно складываются обстоятельства! Помнишь разговор о моих однополчанах, любителях стрельбы? Так вот. Сегодня весь полк на полигоне. До часа дня отработаем "обязаловку" для проверяющих, а потом… Солдат в казармы, а у офицеров свободный день.
– И?
– Кто-то обещал мне помочь укатать некоторых зазнаек, помнишь? Сегодня просто замечательный день для этого. – Вячеслав довольно потер ладони. Ишь, какой шустрый…
– Хм… а кто-то, помнится, обещал мне дать возможность погонять на боевых платформах… – задумчиво протянул я.
Вердт с готовностью кивнул.
– Не вопрос. Пара легких коробочек останется здесь до самого вечера, чтобы любой из офицеров имел возможность потренироваться, так что с этим проблем не будет. А теперь, если мы договорились, вперед! С нетерпением жду момента, когда смогу полюбоваться на сдувшиеся физиономии кое-кого из однополчан… Нет, все-таки как удачно, что ты решил заглянуть именно сегодня.
– Вот кстати, – вспомнил я, когда Вердт передал дежурному на КПП мой пропуск и мы оказались на территории полигона. – Ты же говорил, что раньше января никаких полковых выездов на полигон не планируется… Что-то изменилось?
– Да черт его знает, Кирилл, – отмахнулся мой знакомый. – Нас уже неделю дергают. Каждый день мотаемся туда-сюда, отрабатываем взаимодействие, повышаем выучку… в общем, дым коромыслом. Сегодня вот для завершения картинки, не иначе, сюда пригнали. С утра тут от генералитета было не продохнуть, такую показуху им устроили… как говорит наш полковник: "Мама, не горюй". Вымотались все, конечно, изрядно… Ну ничего. В час колонна уйдет в часть, солдатам отдых до утра, а мы погуляем… благо медики у нас не из последних, так что от усталости валиться не будем, точно…
Только тут я заметил покрасневшие, с лопнувшими капиллярами глаза Вячеслава и его нервные движения. Такое бывает, если не спишь пару суток… Ни фига себе их гоняли!
– Э-э, Слава, так я, наверное, не вовремя… – покачал я головой. – Может, лучше в другой раз?
– Оставь, Кирилл, – легкомысленно отмахнулся тот. – Ерунда это все. Полчаса в боксе под присмотром Митрофаныча – и мы будем в полном порядке. Хоть в атаку, хоть в бордель. А уж пострелушки устроить – и вовсе плевое дело…
Я недоверчиво покосился на Вердта, а тот, поймав мой взгляд, вдруг посерьезнел.
– Нам нужна разгрузка. Не просто завалиться спать до утра, а хорошенько расслабиться. Пьянку полковник запретил, выезды в город тоже… А тут твой звонок с просьбой. Кое-кто припомнил мое обещание насчет стрелка, офицерское собрание тут же постановило устроить небольшое состязание – в общем как-то так… – Вердт развел руками.
Соревнование стрелков, да? Пьянка запрещена? А как тогда называть то, во что превратилось это чертово состязание в момент, когда один из соперников поставил на кон первый ящик шампанского?! Чертовы гусары! И зачем же я так нажрался?!
Глава 5
Гость в дом – радость в дом?
Утро следующего дня было… тяжелым. Мало того что юный организм ответил чудовищным стрессом на выпитые вчера две бутылки шампанского… это за целый-то вечер… Позорище! Так еще и похмелье не заставило себя ждать. А уж как опешила Ольга, примчавшаяся, едва узнав о моем отчислении и обнаружив своего нареченного лежащим пластом на диване в гостиной и лупающим красными глазками. Сначала Оля решила, что мое спокойствие – всего лишь следствие похмелья, но когда я пришел в себя и даже не подумал выразить беспокойства об отчислении, она… скажем так, сильно удивилась.
– Кирилл, тебя что, это совершенно не волнует? – спросила Оля с недоумением, наблюдая за тем, как я с прорезавшимся диким аппетитом налегаю на омлет. В ответ я только пожал плечами. Ну да, не говорить же с набитым ртом? – Но как так можно! Неужели ты не понимаешь, что без сертификата об окончании школы в жизни никуда?
– Оленька, я все прекрасно понимаю, но объясни мне, недалекому, с чего вдруг ты решила, что я не собираюсь получать сертификат? – прожевав очередной кусок омлета, проговорил я.
– Где?! – всплеснула руками Ольга. – Да после отчисления из этой гимназии на тебя будут косо смотреть в любой школе! И еще не факт, что примут… Кирилл!
– Ты еще посетуй на то, как я дошел до жизни такой, – ухмыльнулся я, а когда Оля, всерьез рассердившись, уже открыла рот, чтобы вывалить на меня все, что она думает о моем легкомыслии, перебил ее, не дав сказать и слова: – Я не собираюсь поступать ни в какую школу просто потому, что обучение в них грозит закончиться так же, как и в гимназии князя Владимира. Отчислением. В этом я уверен почти на сто процентов. Потому уже на этой неделе я подам документы в Городской совет образования и после Нового года сдам выпускные экзамены… экстерном. Поверь, знаний у меня хватит. Ясно?
– Хм, здраво… – поразмыслив, чуть успокоилась Ольга. – Но почему ты уверен, что тебя отчислят из любой школы?
– Ну, если той твари, по чьему приказу тебя похитили, удалось уболтать директора гимназии, то с другими, не столь… защищенными боярским авторитетом директорами подобный финт ушами провернуть будет еще проще. Не находишь?
– Логично, – признала Ольга, но вдруг встрепенулась. – Кстати, давно хотела спросить: почему ты так уверен, что похищение было попыткой надавить на тебя, а не на отца?