- Прости, княжна. Должно быть поторопился. Идешь счастливая, глаза светятся. Самое время порчу снять, думал… Должно быть не угадал со временем.
Заурчал сердитым бэром. Ягодка снова к ручью утащился.
У княжны зубы чакают. И, скинув подкольчужник, закутал княжну в него, чуть не до пят хватило. Владе и руки в рукава вдевать не надо. Смотрит на парня сквозь ресницы, наклонив голову. Так, чтобы ее взгляда не заметил. Под гладкой чистой кожей бугры перекатываются. Грудь и живот будто в пластинчатый доспех закованы. И травами пахнет.
Догадалась о чем думает, и сама вытянула навстречу ему руки, позволяя себя взять. Обняла за шею обоими руками и прижалась щекой к плечу. Губы сами коснулись его шеи. Как крутым кипятком опалило. Затихла на его руках, вдыхая неясный волнующий запах сильного молодого мужского тела.
"Совсем всякий стыд потеряла, проклятущая девка! - Выругала она себя. - Сама к парню на руки забралась. Уж то-то потаскала бы ее, срамницу, матушка за волосы. А потом еще и батюшка поясным ремнем отвозил по толстым холкам, чтобы в другой раз неповадно было".
Вспомнила про батюшку, всхлипнула и еще теснее вжалась в просторное плечо. Вспомнила, а прежней горечи нет. Слеза есть. А горечь вроде и улеглась.
- Взгрустнулось, княжна?
Приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть, не заметил ли чего? Не угадал ли ее губ на своей шее? А и угадал, не скажет. Несет легко. Не покраснел, не запыхался. Даже не взмок. На землю опустил у самого дуба. И тут же нырнул в лаз.
- Здесь подожди…
Но княжна ждать не захотела. И спустилась за ним следом.
Радогор что - то искал в своем мешке. А найдя, протянул на ладони корешки.
- Разгрызи. От этих корешков у человека душа успокаивается. И в сон клонит. А во сне все плохое забывается. Но сначала тебе поесть надо. Думал, что сегодня, ближе к вечеру и выйдем, как жар дневной спадет, а раз так, еще поживем. На день раньше придем или на день позже, кто осудит?
Говорил, а руки ловко нарезали хлеб и мясо.
Влада смотрела на его руки, а взгляд помимо воли тянулся к его телу. Ах девка, девка!
Неохотно вылезла из подкольчужника и протянула Радогору.
- Оденься, прохладно здесь, Радогор.
Радогор, никогла бы не подумала, густо покраснел.
- Прости, княжна, что наготой оскорбил.
Оскорбил ли? Все бы глядела и не нагляделась. И отвела взгляд в сторону, чтобы не выдать смущения.
- Поживем еще день - два здесь, пока не окрепнешь.
В их убежище под дубом после этих слов вроде светлее сразу стало. Обрадовалась, но виду не показала. Известно, коли девка не захочет, то и на кривой козе ее не объедешь. Но и корешки послушно сжевала, и хлебом с ясом закусила, любо - дорого посмотреть.
- Только ночь и прожили здесь…
Сказала, а к чему?
Радогор так и замер с куском хлеба в руке.
- Это здесь. А там наверху? У древа свой счет времени. княжна. В беспамятстве ты была. Только ночь и помнишь. - заглянул в ее глаза. И попросил. - Смотри в ладонь, княжна.
Подняла на него взгляд уже без боязни. Но ладонями в шуйцу вцепилась.
- Владой зови, не княжной, Радогор. - глаза уже слипаются. Батюшка Ладой кликал, Ладушкой.
- Ну, так и ты меня не Радогором, Радком называй. Радогором меня волхв, старый Вран назвал, а так Ольхом нарекли. Вран же сказал, Ольх не для воина имя. Усы еще не отрастут, а ты из сечи со щитом придешь. А и не угадал дедко.
Сон наваливается все сильнее и сильнее. Глаза впору перстами раздирать
- Опоздал я с сечей. Сколько дней за ними крался, подстерегал, пока не догнал. А что Ольхом матушка назвала, так и не помнит никто. Радогор и Радогор…
- Это я Лада. - Сквозь сон бормочет она. - А ты всегда Радогором будешь для меня. И для остальных тоже.
Ладонь перед лицом медленно скользит. А серые глаза прямо в душу смотрят, холодно и ясно.
- Спи, княжна Влада. И пусть приснится тебе сегодня вещий сон. Хоть и не та ночь сегодня, но сон придет.
Бережно взял ее на руки, чтобы сон не потревожить, перенес в дальний угол и мягко опустил на, застеленную холстиной, траву. И попробовал отнять свою руку. Но глее там! Руки не выдрать, не то, что отнять. Так и пришлось сидеть сиднем около нее. Так и уснул, успокаивая себя тем, что сон впрок запасать надо.
Как сказал, так и сбылось.
Пришел сон.
Поначалу и разобрать не могла.
Ветер гонит тучи над черным лесом. А те тучи цвета необычного. Рыжие и черным дымом, вроде бы, битые. Катятся тучи над лесом, над черной рекой. А река! Глазом от берега до берега не достать, не дотянуться. Клубятся тучи, громом грохочут. А из туч молнии потоками льются. И уж дальний лес горит. И пламя скачет по верху… внизу же под тучами люди. И не просто люди. Воины! И столько, сколько ни Владе, ни даже, батюшке видеть не приходилось.
Звенит стальная бронь. Копья в небо уставились. Кони храпят, страшась грома и спасаясь от молний. А воины идут и идут. И конца края им нет.
Впереди же, за пылающим лесом, за рыжими тучами детинец. Стены, если от земли смотреть, шапка с головы свалится. Башни наугольные прямо в небосвод уперлись, как скалы над людьми нависли. И все из камня складено. Вдоль стены. Вокруг детинца. Вода плещется черная, а в ней огонь полыхает заревом. И черной же сажей землю осыпает.
На стене Радогор стоит. Короткая, ладно стриженая бородка пушится. Волосы до плеч, ремешком стянуты. В руке знакомый роговый лук и рукоять меча над плечом глазами странного зверя окрест взирает. Рядом с ним женщина в стальном, серебром сверкающем, доспехе.
Помрачнела и зубы стиснула от обиды, ли ревности.
Как же так?
Вгляделась пристально, так что глаза заломило. И засмеялась в полный голос. Радостно и открыто.
Она в том доспехе. А кому же еще быть, как не ей с ним на стене детинца? И поодаль знакомые лица. Охлябя, Неждан, Гребенка. Или только кажется, что они? Лица неясные, словно поволокой закрыты от глаза. Угадай попробуй.
Прохладная ладонь легла на чело.
И княжна открыла глаза. А над ней лицо Радогора.
- Видела ли сон, княжна?
- Влада я…
После такого сна и губы можно поджать строптиво. На то он и вещий. Сам сказал.
Хорошо, Влада… княжна. Что приснилось?
- Мне всегда рядом с тобой быть! - одним духом выпалила она. Глаза огнем горят от счастья. Прячет их, уводит взгляд в сторону, да разве укроешь их от Радогора.
Только и изрек.
- Это как должно быть. А как будет? Про то и боги не скажут.
И хоть бы глазом моргнул.
- Еще что снилось, княжна? Вспоминай… - Поторопил он. - Ягодка задался. И вран кричит… торопит.
А надо ли ей! Что хотела, то увидела. Над остальным можно и не трудиться.
- Детинец каменный видела. А на стене ты стоишь с луком. Все такой же. Только борода стриженная. И я рядом… - И с удивлением подняла брови. Только сейчас сообразила, что идти собрался. - А куда спешить надо, Радогор?
Его рука все еще в ее ладонях. Бережно, чтобы неосторожным движением пальчика не раздавить, высвободил ее.
- Идти надо, княжна.
- Влада… - Поправила она его, чувствуя, как все внутри оборвалось. - ты же сказал день - два. И дуб - отец убережет.
- Нет у нас, княжна, с тобой этих дней. Или забыла? У него другой счет. - Радогор указал взглядом на полночь. - Там нас ждать будут. Надо успеть раньше. От них и древо не убережет.
В глазах его увидела тревогу. Не за себя. За нее. А голос спокойный, уверенный.
- Разжуй это, княжна.
- Влада я… - Потерянно в который уж раз, поправила она его. - Лада…
- Это тебе сил прибавит. Целый день беги и не устанешь. А коли устанешь, на Ягодкиной спине поедешь. А нет, так на руках понесу.
Влада обвела грустным взглядом их временное, и показавшееся сейчас ей, такое уютное убежище, остановила взгляд на ложе в углу с охапкой травы между двумя толстыми корневищами и смутилась. Но не очень. Чего уж смущаться, коли вещий сон сказал, что быть ей рядом. Подумать жутко, только вчера разглядела. А словно знает не один год! Нет батюшкиного поясного ремня на ее мясо…
- Спешить надо, Влада.
Радогор быстро и ловко собирал, изрядно похудевший, мешок.
- Дуб - отец…
Чаша в корневище быстро наполнилась влагой и он бережно, деревянной ложкой, перелил ее в баклагу.
Окинул внимательным взглядом укрытие, проверяя не забыл ли чего, шагнул к лазу и подал ей руку.
- Не к одной тебе вещие сны приходят, княжна. - Немного виновато обронил он, глядя в землю, когда выбрались наверх. Отошел на несколько шагов, повернулся и поклонился в пояс.
- Спасибо тебе дуб - отец. За приют, за доброту, за ласку.
- И от меня спасибо, мудрое древо. - Пропела Влада и стыдливо отвела взгляд в сторону.
Все видит, все знает старый дуб. И слышит то, о чем и сама думать не смеет. Но думает… сквернавка.