* * *
Жаркое солнце стояло высоко в небе. Несколько одиноких облаков в сонном нежелании двигаться застыли на голубом небе.
Ксенидия уверенно шла впереди. Странно, то ли я успел принюхаться, то ли запах рыбы действительно стал куда слабее. Очень кстати, а то на свежую рыбку соберем всех окрестных обитателей.
Лес с каждым днем преображался все сильнее. Будто долгая затяжная осень сменилась сразу весной, и природа всеми силами старается наверстать упущенное время. Молодая поросль с завидным энтузиазмом тянулась к солнцу. Все чаще слышалось пение птиц. Уже и не верилось, что всего несколько дней назад здесь не было ничего, кроме болотной жижи да болезненных колючих кустов и кривых деревьев.
Чем черт не шутит, вдруг место Духов за считанные недели вытянет вокруг себя лес, который в обычных условиях рос бы годами. Такое чудо было бы очень кстати. Иначе ставить дома на новом месте просто не из чего.
Ксенидия почти ничего не ела, зато много пила. Не пропускала ни одной лужи, ни одного мелкого озерца, чтобы приложиться к нему губами. Но что удивительно - в саму воду не лезла, хотя к вечеру ее кожа больше походила на пергамент, а волосы позеленели и свалялись, точно водоросли.
- Вода ее красу бережет и силы хранит, - ответила Найдена на мой вопрос относительно замеченной странности. - Пьет воду - силы восстанавливает. А начни купаться - так краса вернется. Но с красой и запах придет.
Вот так - кому-то вода нужна, чтобы смыть запах. А кому-то наоборот.
Русалка почти не разговаривала. Ее губы потрескались, глаза затянуло белой поволокой. Дышала она с трудом, с какими-то булькающими хрипами. У меня даже возникли сомнения, а сумеет ли она дойти до Изимой.
Интересно, какая может быть польза от таких воинов вдалеке от воды? Сами же собой передохнут.
Ночью, когда жара спала, ей стало немного лучше. И все же Ксенидия держалась подальше от костра. Не желая представать перед русалкой в своем ночном облике, в тень ушла и Найдена. У огня остались мы с Аешем.
Один раз недалеко от лагеря вроде бы послышался какой-то шум - сломанная ветка? Ендарь насторожился. Но звук не повторился.
Утром Найдена вернулась прежде, чем русалка очнулась от неспокойного сна.
- Все в порядке? - я отвел девушку в сторону, поцеловал.
- Конечно, - она прижалась ко мне, но совсем ненадолго. Будто что-то вспомнив, немного отстранилась.
- Тебе обязательно уходить на ночь? Я видел твое превращение - ничего страшного, - я улыбнулся.
- Обязательно. - Она отстранилась еще больше, отвела взгляд.
- Почему?
- Я не уверена… - начала нехотя. - Не уверена, что голод не вернется.
- Есть причины беспокоиться?
- Нет. Я в состоянии противиться ему. Пока. Но если вдруг что-то изменится, не хочу, чтобы ты оказался рядом. Если буду одна - успею уйти. С тобой… - она замолчала.
- Хорошо, - подумав, проговорил я. - Но как только вернемся домой, возьмусь за тебя основательно. Уверен, место Духов мне в этом поможет.
- Возьмись-возьмись, господин, - хихикнула она и выскользнула из моих объятий.
Я пошел следом и только теперь понял: "вернемся домой". Домой! Слово выскользнуло само собой. Вот так. Родной мир уходил все дальше на второй план, а новый становился ближе и роднее.
Не просто так домовые баньку растопили. Знали, куда бить. Ну и спасибо им за это.
Позавтракав, мы продолжили движение. Вскоре небо заволокло тучами, и я начал опасаться, как бы мои бомбы снова не превратились в тыквы. Домовые выделили мне несколько тряпиц, пропитанных восковым составом, в которые я бомбы и завернул. Но насколько подобная защита окажется эффективной, не знал, а проверять не хотел.
А вот Ксенидия, напротив, с тоской и надеждой смотрела в темнеющие небеса. Ночная прохлада и утренняя влажность немного оживили ее, потому я решил заговорить.
- Не прими за обиду, но каким образом ваши воины смогут помочь нам?
Ее губы было раздвинулись в улыбке, но тут же русалка поморщилась, снова стала серьезной. Похоже, сильно растрескавшаяся кожа причиняла ей немалые неудобства.
- Солнце, - Ксенидия кивнула в небо. - Его лучи высушивают. Вы выкопаете неглубокие траншеи, по которой пустите проточную воду. Этого будет довольно. Воины разобьются на две группы и будут нести службу чередом. Долгие переходы им, конечно, недоступны. Кроме водных. Но в качестве бдительного караула им не будет равных.
- В чем же их несравненность?
- Слух, куда острее твоего или ендаря. Любой из наших воинов способен стрелять в кромешной темноте. И цель будет поражена первым же выстрелом.
Себя я эталоном в плане слуха ни в коем случае не считал, Аеш слышал куда как тоньше. Если кто-то способен его в этом переплюнуть - уже неплохо. А уж если слухачи будут знатными стрелками - совсем красота. Эдакая локационная система дальнего действия.
Дождь так и не пролился, но и солнце не вылезло.
Ко второй половине дня кожа русалки начала шелушиться так сильно, что отваливалась буквально на каждом шаге, при малейшем движении. Мягкие ткани усохли, стали видны кости. Лицо недавно молодой и привлекательной женщины превратилось в старческую физиономию с ввалившимися щеками и глубокими морщинами.
Я старался не смотреть на нее. В конце концов, у всех свои слабости. Кто-то без воды превращается в ходячую мумию - подумаешь.
- Скоро вода, - Аеш втянул носом воздух. - Кажись, доползла, болезная, - забежал вперед русалки и посмотрел на нее.
Да уж, ендарь отсутствием такта точно не страдал. Просто не знал о его существовании.
- Какой ты ласковый, - прошелестела Ксенидия. - Я сейчас растаю.
- Знала бы ты, как за мной девки деревенские давеча носились. Задерут подолы - и давай сверкать пятками. Ту приласкай, эту не забудь… Порой, хорониться приходилось, а то никакого покоя с вами.
- Ее стесал ласкалку? - В ее голосе не слышалось и намека на шутливость. Напротив, будь Ксенидия в силах, наверняка бы оторвала ендарю что-нибудь лишнее.
- Девочка, ты еще мала и глупа, - проговорил Аеш покровительным тоном. - Только потому еще дерзаешь сумневаться во мне.
Русалка издала кашляющий звук, по всей видимости, обозначающий смешок, но продолжать разговор не стала. Просто прибавила шагу. Прибавила, когда мне казалось, что она вот-вот начнет разваливаться на куски.
Ксенидия утратила былую гибкость и теперь шла напролом через лес, оставляя на ветвях кустарников и жесткой травы клочья своей кожи.
Ее порыв стал ясен совсем скоро - открытая вода. Мы добрались до озера. Вернее, увидели его. Пока подошли вплотную, минуло не менее получаса. Большое, берега с виду топкие, поросшие молодым камышом.
Последние метры русалка преодолела ковыляющим бегом, затем, подняв высокие брызги, буквально рухнула в воду. И исчезла. По гладкой поверхности озера некоторое время расходились круги. Потом они стихли, а Ксенидия так и не появилась.
- Утопла, болезная, - вздохнул Аеш. - Плоть земле, дух воде… - было завел он уже знакомую мне песню, когда вода расступилась, вытолкнув из своих недр сразу три головы.
Одна из голов принадлежала Ксенидии (ее кожа уже заметно разгладилась, исчезли трещины), две другие водяным… В изначальном виде водяные мало отличались от своих порченых собратьев. Те же почти человеческие черты лица (разве что глаза выпучены), те же руки (но с перепонками между длинных пальцев), но тела не столь массивные, да и окрас кожи темно-зеленой, неоднородный. Такой если в водорослях спрячется, с метра не разглядишь.
- Приветствую тебя, княже Артем, - глубоким утробным голосом сказал один водяной. На его голове красовался серебряный обод с красным камнем во лбу. - Я владыка озера Изимое и реки Горинь. Мое имя Трулирад. - Он выполз на берег. Медленно, с чувством собственного достоинства. - Это, - обернулся и указал на второго водяного, - мой сын, Володан. Большая честь - видеть тебя на нашем берегу.
- Здравствуй, Трулирад, - я приветственно кивнул. - Только, судя по словам Ксенидии, берег-то, может, и ваш, а вот с озером и рекой все не так просто.
- Твоя правда, княже. Докучают твари порченые. Житья от них нет. Разорение да беда. Все бы ничего, так ведь детей малых воруют. А без нового выводка не тягаться нам с ними.
- От меня чего хотите?
- Помощи. Ты очистил место Духов. В твоих силах обратить черную погань вспять.
- Разве что палкой по хребтине, - усмехнулся я. - Мы с дороги немного устали, сейчас костер разобьем. Присоединяйся к нашему ужину, все и объяснишь подробно. Подумаем.
- Лучше тебе самому на все посмотреть, - сказал водяной.
- Как это?
- На время стать одним из нас.
Я нахмурился, посмотрел на Аеша.
- Не нравится мне это, - покачал головой тот. - Ты, Трулирад, не удумал ли крамолу какую?
Водяной подобрался, его лицо пошло складками, отчего утратило все сходство с человеческим. В стороны полетели брызги.
- Не тебе, ендарь, обвинять меня во лжи! Мы никогда не забирали тех, кто сам того не желал.
- Ага, набивай мне паклей уши. Так уж и не тягали девок да парней за пяты?
- То дела дней далеких, - приутих Трулирад.
Я понимал, к чему клонит водяной. Насколько успел узнать, первые русалки появились не сами собой, а были созданы искусственно, из людей. Как раз водяными. В качестве слуг или объектов своих естественных (и не очень) нужд, а также в качестве защитников подводных логовищ. Хватал такой вот громила зазевавшегося пловца - и на дно. Родные бегают, ищут, а поздно. Тела не отыскать. Потому как и не мертв пропащий. Просто другим стал. На берег выходить может иногда, а никого из родни и друзей не помнит. Под водой теперь его дом и семья.