Друзья, партнеры и профессионалы… Почему же это дело портит их отношения?
В викторианском Лондоне, управляемом пьющей кровь элитой, прагматичная и ловкая Перри Лоуэлл состоит в Гильдии Ночных ястребов - грязнокровных, которые охотятся за убийцами и ворами. Перри и ее обаятельному безрассудному напарнику Гаррету поручают найти пропавшую театральную актрису. Плевое дело.
Но в театре, где полно подозреваемых, включая флиртующую дублершу, и ходят слухи о Механическом Монстре, напарников охватывает напряжение. Смогут ли они раскрыть это дело или уже слишком поздно, раз убийца успел наметить Перри своей следующей жертвой?
Предупреждение: Это не традиционная история со счастливым концом. События рассказа происходят за три года до "Закаленных страстью" и являются предысторией романа о Перри и Гаррете. В борьбе характеров кто-то из упрямцев, возможно, поймет, что они значат друг для друга.
Расследование ведется еще до встречи Линча и Розы и, соотвественно, передачи власти в Гильдии Гаррету.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 5
Глава 4 6
Глава 5 7
Глава 6 10
Глава 7 11
Глава 8 14
Глава 9 15
Глава 10 15
Глава 11 16
Глава 12 16
Глава 13 18
Глава 14 19
Глава 15 20
Глава 16 21
Бек Макмастер
Интригующее дело Механического Монстра
Лондонский стимпанк - 3,5
Глава 1
Лондон, 1877 г.
Из-за двери гостиницы "Черинг-кросс" раздался мужской смех, сопровождаемый женским хихиканьем. Двери лифта закрылись, и Перри поморщилась. Дальше парочка перешла на шепот, который, к счастью, не представлялось возможным разобрать.
Она постучала. Смех оборвался, а затем мужчина ответил:
- Если это служанка… мы никого не принимаем.
Его дама опять захихикала.
- Гаррет, вытаскивай свой зад из кровати. Это я, Перри.
В номере зашевелились.
- Дай мне минутку.
- О, погоди, любовь моя. Пусть уходят, а ты останешься со мной, - проворковала дамочка, а затем мужчина босиком прошлепал по полу.
- Боюсь, у меня дела, - судя по голосу, он улыбался, и Перри представила, что происходит в номере: Гаррет хватает одежду, подмигивает и рассыпается обещаниями перед миленькой вдовой, за которой он ухаживал.
Такое случалось не впервые. Женщины обожали Гаррета, а он - их.
Перри отступила прочь и выглянула в окно в коридоре, давая им иллюзию личного пространства. А, может, просто не желая слышать слова любви и обещания, которые он, без сомнения, нарушит.
Они с Гарретом были напарниками почти шесть лет после того, как однажды ночью она появилась в Гильдии Ночных ястребов промокшая до нитки, дрожащая и измученная вирусом жажды. Первые несколько месяцев после заражения были ужасными. Перри пыталась управлять собой, а тело медленно менялось, становясь стройнее и быстрее. Ее мучил голод, но не к пище, а к крови.
Дверь распахнулась, и появился Гаррет в полурасстегнутой рубашке и со следом укуса на шее. За ним Перри заметила на постели пухленькую вдовушку, прикрывшуюся простынями. В ведре со льдом стояла, судя по запаху, открытая бутылка шампанского, и под красными занавесками у открытого окна трепетало нечто прозрачное и кружевное. Заметив Перри, дамочка перестала улыбаться и прищурилась. Дверь закрылась, и напарники остались наедине.
- А разве у нас не выходной? - спросил Гаррет, застегивая рубашку и скрывая проклятую метку.
- К сожалению, об этом забыли сообщить преступникам, - ответила Перри, ощутила исходящий от него тошнотворный запах лилий и поморщилась. - От тебя несет, как от борделя.
- И откуда тебе известно, чем пахнет в борделе, миледи Перигрин?
Туше. Как от одной из двух женщин-голубокровных в Лондоне, от Перри требовалось безупречное поведение во всех отношениях. Аристократический Эшелон, правящий городом, постановил, чтобы ритуал проходили лишь мужчины, которых заражали вирусом жажды. В итоге они становились голубокровными.
В Эшелоне опасались, что чувствительная женская натура не справится с всепоглощающими желаниями и сильной жаждой, вызванной вирусом. Перри собиралась доказать обратное. Она пила кровь без свидетелей, приобретая ее за свои деньги на слив-заводах, куда правительство отправляло собранную кровавую дань. Перри вела себя очень благопристойно. Гаррет часто упрекал напарницу в почти пуританстве, что ее слегка задевало.
Однако не всем дано быть такими же легкомысленными, как он.
- Так что случилось такого срочного, чтобы вытащить меня из мягкой постельки? - спросил он, спускаясь по лестнице впереди и на ходу надевая на широкие плечи черную кожаную куртку - униформу Ночных ястребов.
- Прошу прощения. Наверное, следовало подождать еще пять минут - на большее твоего интереса не хватает. Правда же?
- Мой интерес длится дольше пяти минут, - оскорбленно процедил он, а потом оглянулся и дьявольски ухмыльнулся. - Но ненамного, ты права. И не надо выказывать свое пуританское отношение. Перри, ты все работаешь да работаешь, никаких развлечений… Какая ты… зануда.
Наглец!
- Убийство тебя заинтересует?
Он перестал улыбаться, голубые глаза помрачнели.
- Кого убили?
Наверное, мелочно продолжать на него дуться.
- Весьма вероятно, актрису театра "Вейл".
- Весьма вероятно?
- Тело пока не нашли, только… следы крови, как мне доложили. Что бы это ни значило.
Теперь, когда средства передвижения улучшились, и на улицах стало безопаснее, театр снова вернулся в город. Брод-стрит в районе Сохо намеревались сделать такой же знаменитой, как Мейфэр, и после некоторого сопротивления эта область постепенно стала обрастать театрами, мюзик-холлами и борделями.
Напарники сошли с омнибуса у паба "Ньюкасл-апон-Тайн", и Гаррет оглядел вымощенные булыжниками улицы. По обе стороны находились закусочные и пабы, хотя здесь можно было насытить не только желудок. В некоторых окнах виднелась вывеска "Даю уроки французского", а кое-где искусство "живых картин" превращалось в нечто более рискованное. По ночам женщины с дурной славой фланировали по городу в укороченных платьях, из-под которых выглядывали нижние юбки. Проведя детство в Ист-энде, Гаррет видел и не такое, хотя предпочитал не вспоминать о прошлом. И все же он сочувствовал проституткам, прячущим отчаяние под фальшивыми улыбками. Разумеется, Гаррет ничего поделать не мог… Но так и не забыл, что его мать тоже вот так вот улыбалась, до самого конца.
- А ты когда-нибудь бывала на театральном представлении? - спросил он Перри, чтобы отвлечься от мрачных дум.
Она выглядела такой же сдержанной и серьезной, как и всегда. Короткие, выкрашенные в черный пряди часто спадали на серые глаза, будто Перри пряталась ото всех, но когда зачесывала волосы назад, то сразу подчеркивала скулы и твердый подбородок. Упрямый подбородок. Он ей очень шел. Только Перри могла настолько вывести Гаррета из себя, что ему хотелось побиться головой о стену.
Они были напарниками почти шесть лет, однако ему казалось, что он все равно едва ее знает. Перри хорошо выполняла свои обязанности; выслеживала преступника по запаху и была дьявольски умна. Некоторые подтрунивали над Гарретом за то, что ему приходится работать с женщиной, но никто из них не знал правду.
Он сам вызвался.
Прием Перри в Ночные ястребы шел поперек всех правил, и Гильдия тогда на ушах стояла. Пусть Перри и голубокровная, но всего лишь женщина. Если бы дело решали парни, то ничего бы у нее не вышло. Если бы Эшелон прознал о случившемся… Аристократы жестоко преследовали таких, как Гаррет, тех, кого заразили случайно, а не по праву. И он даже представлять не хотел, что сотворили бы с женщиной. Скорее всего, заперли бы в сумасшедшем доме. Кому-то надо было за ней присмотреть, и он знал, что лучше него никто не справится.
Взглянув на театральную афишу, Перри заколебалась.
- Не такая уж я и зануда. И бывала на представлениях, правда довольно давно. Сейчас это сложно, ведь я - Ночной ястреб. Редко угадаешь, когда выдастся выходной.
Интересно. Гаррет почти ничего не знал о ее жизни до вступления в Гильдию, но расспрашивать было бесполезно. Перри молчала как рыба.
- Я слышал об этом спектакле. "Время интриг". Миссис Скотт утверждала, что он ужасно неприличный и остроумный.
- Та самая миссис Скотт со смятой постели?
- Да. - Хотя Гаррет мог бы придумать дюжину иных определений для вдовы. Миссис Скотт с внушительным декольте. Или миссис Скотт с умелым языком. Гаррет улыбнулся. Его напарница явно относилась ко вдовушке с предубеждением. - Можно подумать, тебя растили в монастыре.
- Моя любимая пьеса - "Федра", - призналась Перри с едва уловимыми нотками сожаления в голосе.
Боже милостивый, неужели сфинкс только что поведал что-то о себе? Напарники разошлись, пропуская парочку рабочих с банками клея, лестницей и афишами с рекламой "Таксонского душистого мыла", а затем опять сошлись.
- Трагедия?
- Гаррет, не все должно быть комедией.