- Так вот, уважаемые, - продолжила Наташа. - Вы осуждаете нас за то, что мы хотели сделать человека счастливым. - Зал возроптал, но Наташа перекрикнула их: - Да! Вам всем наплевать на людей - вы сидите здесь, такие равнодушные, напыщенные святоши, презирающие мир, суету и тщету, как вы выражаетесь, бытия! Что вы знаете о людях? О том, чем они живут, как они думают и чувствуют, кроме того, что они прелюбодействуют, чревоугодствуют, убивают, жадничают, ленятся, грустят и гордятся? А? Вы же ничего не знаете о том, как они любят, как радуются, веселятся, помогают друг другу и работают не покладая рук. Не вы создали этот мир, и не вам его судить! Делайте со мной что угодно - простите, но мне все равно, потому что мой мир, моя совесть, мои награды и наказания - во мне, а не в вашем мнении о том, чего вы не знаете! Все!
Едва Наташа закончила, в зале начался переполох. Апостолы повскакивали с мест, охранники прибежали на шум, неопрятный ангел от страха повизгивал, а Соня, Марта, Грета, Магда и Роза словно окаменели. Иуда же отошел в сторонку, делая вид, что он не с ними, а совершенно случайно здесь оказался.
- Замолчите! - Гавриил поднялся с кресла и грозно сверкнул глазами. - Заседание переносится на завтра, на два часа.
- Но в три он должен умереть! - Маша вскочила со стула. - Вы что, не понимаете? Спасите его!
- Мы говорим здесь о судьбе всего человечества, а ты хочешь, чтобы мы ковырялись в судьбе какого-то жалкого человека? - прикрикнул на нее Азраиль.
- Вот о чем я и говорю! - От всего пережитого Наташа зарыдала. - Судьба человечества! - передразнила она сквозь слезы. - Х… Й вам положить на эту судьбу!
- Это возмутительно! - выступил Иуда. - Не оскорбляйте суд!
- Да пошел ты! - рявкнула на него Маша.
Но тут подоспел Марат. Он схватил Машу за руку, Наташу дернул за локоть и потащил к выходу. Когда они очутились на улице, Марат поближе придвинул к себе девушек и горячо зашептал:
- Успокойтесь! Он сам выразил желание побеседовать с вами. Я… случайно выяснил.
- Кто - он?! - истерически дернулась Маша.
- Ти-ше! - наклонившись к ней, цыкнул демон. - Он - это Он! - Марат задрал голову и посмотрел на небо.
- Да ладно? - глупо удивилась Наташа. - С чего это?
- С того это, - буркнул Марат.
Они уже спустились к берегу, где их ждал страж, Марат запихнул девиц в лодку, кивнул бритоголовому: "Отвезешь", - развернулся и быстро удалился.
Наташа все еще пылала негодованием, а Маша угрюмо смотрела на черную воду.
- Ну что ты куксишься! - Наташа встряхнула подругу. - Прекрати сопли пускать! Все будет хорошо!
- Он умрет, - слишком спокойно ответила Маша. - И Ни хрена мы не можем сделать.
ИГОРЬ
Игорь полусидел на кровати. У него в подмышке сопела Настя, уже наполовину заснувшая. Густые волосы щекотались, но он держался, чтобы не потревожить ее дрему. Он никогда не думал… и даже сейчас не думал - чувствовал, что можно быть таким безмерно счастливым лишь оттого, что почти незнакомый человек - невеста! ха-ха! - будет вот так держать свою гладкую ладошку у него на животе, капризничать, как капризничают уставшие дети: "Дай мне то, дай мне се! Хочу этот фильм, хочу другой!" - а он будет радоваться любому ее желанию…
Когда она приехала, Игорю стало неловко. Он первый раз за много лет понял, что существуют трудности, связанные с сексом. В том смысле, что он не мог представить, как себя вести, что можно себе позволить, а что нельзя, застеснялся и испугался того, что она захочет с ним переспать, и одновременно очень захотел этого - чтобы она захотела…
Они устроились на постели перед теликом. Настя за считанные секунды превратила кровать в помойку - накрошила, пролила чай, заляпала мороженым… Кое-как прибравшись, Игорь усадил Настю так, чтобы ей под руки не попадались стаканы и варенье, переставил вазу с сухими цветами и прикрыл окно, чтобы Настя в него случайно не вывалилась. И туг, когда он только успокоился и расслабился, Настя повернулась к нему и поцеловала. Нежно прикоснулась своими губами к его - поначалу они так и целовались, одними губами, лишь время от времени прикусывая друг друга от избытка чувств. Но когда он прижал ее к себе, жадно впился в губы, а их языки сплелись - ему показалось, что грянул гром, и обычный французский поцелуй оказался лучше секса, настолько крепко они слились в нем, словно желая напиться друг другом. Игорь почувствовал, что у него задрожали коленки, а внизу живота все стало слабым и мягким - так он разволновался.
- Прости, - пробормотал он, когда Настя положила руку ему на ширинку. - Я что-то разнервничался…
Она посмотрела ему в глаза, и он удивился тому, что они такие лучистые.
- Я сама удивляюсь, как мне хорошо, - сообщила она, положив голову ему на плечо и крепко прижавшись к груди. - Мне все равно, чем мы сейчас занимаемся, главное, что вдвоем. Я не говорю глупости?
- Понятия не имею, - хихикнул Игорь. - Может, и говоришь, но мне отчего-то кажется, что ты глаголешь сплошные истины.
- Прописные? - улыбнулась она.
- Печатные… - хмыкнул он и поцеловал ее в макушку.
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ
Высадившись на берег возле своей лачуги, Маша с Наташей сели на берегу и уставились на реку. Когда они только выплыли из Дворца справедливости, вода была темной, гладкой, тихой. На воде цвели лилии и кувшинки, чуть вдали колыхались водоросли, вдоль берега скользили утки с пушистыми утятами. Но здесь вода была мутно-коричневой, с желто-синими разводами от масла, а к берегам прибивался мусор и какой-то неопознанный речной хлам.
- Ну что, завалили мы операцию? - произнесла Маша, внимательно разглядывая барахтающийся в реке полиэтиленовый пакет.
- Празднуешь поражение? - ухмыльнулась Наташа.
- А ты? - с надеждой спросила Маша.
- В любом случае ты сможешь с ним здесь увидеться, - увильнула от ответа Наташа. - Ты ведь этого хочешь?
Маша задумалась, провожая глазами все тот же пакет, не желавший тонуть.
- Нет, - решительно сказала она. - Не хочу. Я вообще не хочу здесь оставаться. Не здесь… - Она кивнула в сторону лачуги. - А здесь, на небесах. Или в преисподней. Покой мне не нужен. Я хочу обратно. Здесь я либо осознаю свое полнейшее ничтожество, либо ощущаю такую благость, что. что мне столько не надо.
- Вот! - восторжествовала Наташа. - Мне тоже ничуть не интересно просиживать задницу и восторгаться тем, что меня не мучают соблазны! Хочу на Землю! Верните нас обратно! - крикнула она неизвестно кому и воздела руки.
Они беседовали всю ночь. Маша рассказала Наташе о своей позапрошлой жизни.
- … когда он первый раз до меня дотронулся, мне везде было щекотно! - Она описывала мужа. - Думаю, не только я была виновата в том, что он шлялся по блядям. По-моему, в постели он был не лучше мешка с картошкой…
- Кто бы мог подумать пару месяцев назад, что ты произнесешь эти слова! Я смотрю, ты стала специалистом! - поддела ее Наташа. - А мне было все равно - я была либо нищая, либо пьяная, - в таком состоянии любой мужик кажется Аполлоном!
- Ты шалава! - Маша пихнула ее в плечо. - А еще мой муженек так выкручивал мне груди, что на них оставались синяки…
- Да он просто животное! - расхохоталась Наташа. - Надо бы его отыскать и выразить претензии - пусть хоть и с опозданием на двести лет.
- Слушай! - Маша схватилась за голову. - А как же наши заклятия?
- А ты разве не знала, что, когда ведьма умирает, чары сходят? - усмехнулась Наташа.
- Не знала, - призналась Маша.
Выговорившись, они затихли и молча встретили рассвет. Несколько часов прошли в мучительном ожидании - девушки считали секунды, пока наконец не услышали плеск весел. Лодка была не чета предыдущим. Она больше походила на гондолу - длинная, с мягкими креслами, накрытыми пледами, с балдахином и небольшим столиком для напитков.
- Ух ты! Уж не на казнь ли нас везут в таком почете? - съязвила Наташа, а Маша отвесила ей подзатыльник.
- Не выпендривайся, - шикнула она и полезла вниз, чтобы помочь лодочнику пришвартоваться.
С удобством устроившись на бархатных сиденьях, подруги отправились в путь. Они проплыли и дом Метатрона, и Дворец справедливости - спускались вдоль по реке мимо загородных пейзажей, пока не очутились на длинном озере, по обеим сторонам которого поднимались высокие ели и корабельные сосны. Скоро показался небольшой причал - чистенький деревянный настил, украшенный беседкой и круглым столом с плетеными стульями.
- А мы где? - обратилась к лодочнику Маша.
- Сейчас узнаете, - вежливо, но решительно отказался отвечать тот.
Он закрепил лодку, высадил девушек, но не пошел с ними, а вернулся на борт, махнул рукой на утоптанную тропу и, сказав: "Идите прямо, никуда не сворачивайте", - отчалил.
Маша с Наташей недоуменно переглянулись, но пошли по дорожке, вдоль которой виднелись кустики голубики и земляники. Тропинка вела наверх - они, пыхтя и отдуваясь, взбирались по крутому подъему.
- Хорошо здесь… - Наташа остановилась и вдохнула воздух, до одурения пахнувший елкой.
- Н-да… - Маша с опаской осмотрелась. - А вдруг здесь дикие звери…
- Какие? - поинтересовалась Наташа.
- Ну-у… Львы.
Наташа не ответила, и они молча пошли дальше, пока не забрались на прогалину, посреди которой стоял небольшой каменный дом. Деревянные окна были раскрыты настежь - от яркого солнца их заслоняли кусты акации, жасмина и плющ, обвивающий стены. На просторном крыльце в кадке скучала одинокая маленькая елочка, а из нижней комнаты пахло чем-то вкусным - кажется, оладьями.
- Нам что, туда? - насторожилась Маша.