Парень прошел в большую комнату, где царил мрак, уселся на диван. Окна по-прежнему плотно прикрыты тяжелыми гардинами, свечи в подсвечнике не горят, и зажечь нечем. Просто так сидеть в темноте оказалось неуютно - ни радио, ни телевизора, а думать… О чем можно размышлять, не имея никакой информации, кроме сомнительных утверждений Баюна да мимолетного видения, в которое Антон, честно говоря, тоже не сильно поверил. Он вспомнил, как бурно отреагировала сестра на его попытку отдернуть шторы, но сейчас-то её нет. Парень встал, слегка раздвинул шторы на одном из окон, осторожно заглянул в открывшуюся щель и зажмурился - глаза кольнул яркий лучик. Тогда он раздернул занавесь во всю ширь, открывая дорогу ослепительному солнечному свету. Удивительно - волосы всколыхнул теплый ветер, напоенный горьковатым травяным ароматом.
Зеленый луг, усыпанный цветущими ромашками, да и не только ими, манил пробежаться по нему, утопая по пояс в высоком разнотравье, упасть навзничь и уставиться, не отрываясь, в голубое небо, по которому неспешно и торжественно проплывают похожие на комья сладкой ваты облака. Антон протянул руку - она не встретила никакого препятствия. Странно… Что, можно туда выйти, вот так просто? Он перешагнул низкий подоконник. Под ногами хрустнули сочные стебли, раздавленные жесткой подошвой сапог. Пронзительно запахло зеленью - остро и немного печально. Он оглянулся. Позади него четко обрисовался квадрат окна, больше похожий на распахнутую настежь дверь, а вокруг, на все стороны, до самого горизонта тянулась заросшая изумрудной травой луговина. Парень постоял немного, нежась в лучах нежаркого солнца и…
… поторопился вернуться обратно. На какой-то миг стало страшно. Вдруг комната за спиной внезапно исчезнет? Что он будет делать здесь, на этих "елисейских полях"?
Но вот ночной пейзаж за другим окном ему так и не удалось рассмотреть в прошлый раз, а ведь там, похоже, будет поинтереснее. Антон ухватился за шелковистую ткань портьеры, но раздернуть занавеси не успел.
- Не надо этого делать… - негромко прозвучало сзади.
- Почему? - парень поспешно обернулся. Он не узнал низкого вибрирующего голоса, и поскольку не ожидал никаких гостей, немного струхнул. - Баюн, ты? А что так таинственно?
- Уходи отсюда, - кот сидел на пороге. Шерсть его встала дыбом, желтые глаза стали абсолютно круглыми, а узкий зрачок бешено пульсировал, то заливая чернотой всю радужку глаз, то превращаясь в едва заметную вертикальную полоску. Хвост котофея раздраженно хлестал по бокам. Антон потянулся закрыть занавесью окно, распахнутое в лето. - Оставь все, как есть. Чародейка вернется - поправит…
- Да я и сам могу… Мне не влом… - попробовал отшутиться парень. Баюн игры не принял, глухо зарычал. Острые когти наполовину вылезли из подушечек агрессивно растопыренных пальцев передних лап. Антону показалось, что он сейчас кинется на него и располосует на мелкие кусочки. Он отогнал наваждение и немного смущенно добавил: - А что, не надо?
- Уходи… немедленно.
Кот, не дожидаясь решения Антона, развернулся и скрылся в закоулках дома.
Парень недоуменно пожал плечами. Да что за секреты такие? Сначала Людмила, теперь вот этот, но спорить не стал. Пусть остается все, как есть.
Кота он нашел на кухне - тот деловито вылизывал шерсть и на Антона никакого внимания не обратил, сделав вид, что очень занят. Ну, как хочет! Парень в поисках еды (желудок уже усердно напоминал ему о том, что хотя бы изредка, но есть надо) зашарил по полкам и шкафчикам. Их, на его взгляд, было слишком много - вполне хватило бы и одного, доверху забитого съестными припасами. Не выдержав молчаливого осуждения котофея, в сердцах шарахнул дверцей последнего, и заорал:
- Ну, что я опять не так сделал, а? Чего злобишься? Не можешь по человечески объяснить?
- Могу, - невозмутимо ответил Баюн, - по всякому могу. Да только тебе уразуметь надо, что ты не дома и не стоит лезть всюду, где тебя не просят. Баба-яга не просто так охранное кольцо ставит, не только от врагов таится, но и от излишне любопытных глаз.
- Да что тут такое спрятано, что ты так взъярился?
- Я спокоен, абсолютно спокоен, - скорее для себя, чем для парня, произнес котофей, но хвост, стегнувший по бокам, выдал его. - В любом случае поговорить надо, пока ты дел не наворотил… - Баюн немного помолчал и трагическим тоном продолжил: - Видишь ли, Антон, абы кто эту комнату даже не видит, никто из побывавших в доме, а их не так много. Даже Кимря о ней даже не догадывается, а уж она-то по всем закуткам здесь пошмыгала, одно слово, домовиха… Я вижу, но войти туда не могу, а тебе удалось даже через барьер пройти без всякого труда, так что я не ошибся в тебе.
- А что за комната такая хитрая?
- Это пусть тебе сестра рассказывает, если посчитает нужным, а я пока не буду. Главное уразумей для себя - не зная броду, не суйся в воду, чревато может быть.
- Так что мне, сиднем сидеть, пока ты по своим неведомым делам шляешься, ничего толком не объясняя.
- Почему по неведомым, я ведь не только о себе, но и о тебе позаботился, - кот шмыгнул в коридор и вернулся с птичьей тушкой в зубах. - Вот… хочешь, сырой ешь, хочешь, изжарь, а потом Бабу-ягу искать пойдем.
Громадная печь занимала большую часть стены напротив окошка. На ее фоне и стол, и лавки казались игрушечными - белёный "монстр" своим размером внушал невольное уважение. Кокетливая цветастая занавесочка, скрывавшая вместительную лежанку, смотрелась нелепым украшением.
- Изжарить хорошо бы, да только я сроду печей не топил, - Антон снял внешнюю заслонку печи, слегка приоткрыл вторую, полукруглую, и заглянул внутрь, - хотя тут дрова лежат, только поджечь осталось. Знать бы ещё как…
- Кимрю попроси, - предложил кот, - что-то давненько её не видно.
- Кимря, покажись, - несмело сказал парень. Никто, конечно, не вышел, в чем он и не сомнвался. - Да ерунда все это, как в детстве "Елочка, зажгись".
- А ты настойчивее, - хитро усмехнулся кот, - все равно нам с ней поболтать надо.
- Кимря, выходи, - чувствуя себя полным дураком, во весь голос крикнул Антон.
Никакой реакции.
- Всему тебя учить надо, - вздохнул кот, вспрыгнул на полку, словно невзначай, толкнул лапой небольшой горшок. Тот качнулся, завис в неустойчивом положении, а потом все-таки свалился на пол. Грохоту от него было, как от большого, но ещё громче разоралась неизвестно откуда вынырнувшая домовиха, тянущая за собой веник:
- Если дом пустой стоит, так можно все, что угодно творить? Пришли, насорили, а я за вами убирай…
- Ну-ну, Кимря, хватит, хватит, успокойся… - принялся увещевать её Баюн.
- Чего надо? - никак не успокаивалась та.
- Кимря, скажи, а куда ведьма делась?
- Кака така ведьма? Нет никакой ведьмы… Видишь, дом нового хозяина ждет, а я его сторожую, от зверя лесного, человека лихого.
- А старая куда делась?
- Ничего не знаю… - отозвалась домовиха, собирая осколки в фартук. Горшок едва ли не больше самой Кимри был, а она все осколочки до единого в свой передник, оказавшийся просто безразмерным, ухитрилась вместить.
- Баюн, - жестом подозвал кота Антон, - ты же сам сказал, что никто ничего не помнит, чего к ней пристал.
- Всяко бывает… Вчера не помнили, сегодня память прорезалась. Кимря…
Поздно. Сгинула домовиха, как и не было её. И веник прихватила.
- Жаль, не поговорили толком, - закручинился котофей. - Ещё раз кликнуть, что ли?
- Если она так быстро исчезать будет, ты всю посуду перебьешь. Людмила вернется, ей даже воды не во что набрать будет, - усмехнулся Антон.
- А мы аккуратненько, - кот одним махом вспрыгнул на стол, хищно оглядываясь по сторонам.
Вскоре Антон хохотал во весь голос.
Это стоило видеть - как только Баюн протягивал лапу к чему-либо хрупкому, как рядом возникала кикиморка, изо всех цеплялась ручками-веточками за домашнюю утварь, оберегая ту от падения, и тут же пряталась, как только угроза проносилась мимо.
- Ну и долго вы будете в кошки-мышки играть? - утирая слезы от смеха, поинтересовался парень.
- Вот упрямая… - котофей растянулся на полу. Бока его ходили ходуном. За короткое время он несколько раз вихрем пронесся по всей кухне, но обогнать бдительную Кимрю так и не смог. - Как же её выманить?
- А если вы кого ищете, - донеслось откуда-то из-под пола, - так это вам к Отлюдку надо. Ежели захочет, поможет…
- Точно, Отлюдок… - хлопнул себя по лбу котофей. - Только я к нему не пойду. Сам справишься?
- А кто это?
- Да есть здесь один такой, - туманно ответил Баюн, - анахорет. Тогда поешь и пойдем.
- А печь растопить чем? Не буду ж я и вправду сырое мясо есть? Непривычно как-то…
- Эй, Кимря, - не успокоился кот, - ты бы хоть огонь в печи разожгла. А то вдруг мы здесь навсегда жить останемся? Ой и лихо тебе будет…
- Нет, хозяева не так в дом приходят, а сначала разрешения спрашивают, с добром и лаской ко мне подходят.
- А гостей привечать надо?
- А званые гости с дарами прибывают, а не так, как вы, - маленькая Кимря стояла перед кошачьей мордой, сурово наморщив лоб.
- А ты нас накорми, напои, мы и уйдем восвояси.
- Точно?
- Не сомневайся, - заверил её кот.
В печи громко ухнуло.
- Давай жарь цыпочку… - пригласил Баюн до сих пор ухмыляющегося Антона, словно зажженный огонь в печи оказался его личной заслугой.
Парень наклонился, отодвинул полукруглую заслонку и отпрянул от пламени, полыхнувшего в лицо.
- Там же сгорит все!
- Не боись, - оптимистично заявил кот, - это ж дрова, враз прогорят, потом ты тушку на шестОк положишь, и она быстро зажарится.