- Нет, если девушка из клана лисиц добровольно села за вышивание, значит она, действительно, махнула на себя рукой. И на весь мир в придачу. Она в тот день согласилась придти лишь потому, что ей было любопытно посмотреть на шестого человека. Ты её не впечатлил.
- Спасибо на добром слове. Теперь я знаю, что моя голова ей не нужна. А тебе?
- Марк! - серебряной монеткой о каменный пол возмущённо зазвенел голос Илсы. - Ты что хочешь?! Вы приходите - и погибаете. Один за одним. Один за одним. А мы с надеждой ждём следующего - чтобы и его похоронить. Можно надеяться в первый раз, во второй, в третий - в шестой уже сложно. Особенно нам, лисам. Мы не такие упрямые, как зубры. Не такие гордые, как волки. Не такие безропотные, как звеРрики. И пока ещё не такие сумасшедшие, как звеРрюги. Лисица, попавшая в капкан, отгрызёт себе лапу, но уйдёт - вот чему нас учили с детства. А что делать, когда уйти некуда - не учили.
- Я тебя научу, - пообещал Марк. - Когда уйти некуда, засучиваешь рукава и начинаешь наводить порядок там, куда тебя занесло. Не веришь словам, не веришь глазам, веришь рукам. Не задаёшь себе глупых вопросов: "почему именно я?", "за что?" - а задаёшь себе умные вопросы: "что я могу сделать именно сейчас?" и "а зачем я это делаю?".
- А зачем ты это делаешь? - улыбнувшись, передразнила его Илса.
- Жить хочу, что тут непонятного? - удивился Марк.
Илса только вздохнула.
Лунный свет, попадая в комнату сквозь резные отверстия в ажурном ставне, отпечатывал на полу дивный узор, немного похожий на морозные цветы на окне. В комнате было тепло, но холодные сквозняки сочились по полу от окна к камину. Глаза Марка привыкли к полумраку, он различал почти всё. Но только теперь обратил внимание, что Илса давно сидит на скамеечке не в том наряде, в каком вернулась с улицы, а в длинном домашнем платье, из-под которого трогательно торчат носочки белых туфель.
- Можно я тебя спрошу, ты не обижайся, ладно? - попросил Марк. - Это вопрос невежды из другого мира.
- Начало настораживает, - фыркнула Илса весьма ехидно. - Ну, спрашивай, раз хочешь.
- У тебя, я вижу, обувь на ногах. А Птека и его родственники босиком ходят, коготками цокают. Я думал, в ЗвеРре все, как они, с когтями…
- Ага, ты заподозрил, что у меня лисьи лапки? - Илса от души расхохоталась и, подцепив одну туфельку другой, скинула. Поболтала голой ступнёй, вполне человеческой, узкой и маленькой, с аккуратными пальчиками. Нагнулась, чтобы надеть туфельку. Сердце у Марка восторженно тукнуло: полярная лисичка была прелестна, ну просто кисейная барышня. Так уютно было сидеть в покойном кресле, смотреть на неё и болтать о пустяках.
Марк хотел спросить, почему тогда Птека - другой, и кто ещё в ЗвеРре носит обувь, и нет ли горожан с копытцами, но рисунок лунного ковра на полу изменился: кто-то закрыл собой часть ставня со стороны улицы.
Илса это тоже заметила, сжалась пружиной, романтическое платье исчезло, словно было соткано из тумана, и оконные сквозняки разметали его на призрачные лохмотья. Обтягивающий, как вторая кожа, наряд, пушистая белая куртка, сапожки - собранная девушка из обезумевшей ЗвеРры, не дающая себя в обиду.
Тот, кому луна светила в спину, внимательно рассматривал комнату в завитки прорезей. Скрипнула открываемая рама.
Сквозняки донесли до Марка запах. Совершенно звериным, обострившимся чутьём Марк узнал его: так же пахло росомахой в Зубровом Замке. Голова у Марка была ясная-ясная и холодная, как лунная ночь в ЗвеРре.
Марк скосил глаза на Илсу. Та отрешённо застыла в ожидании, готовая развернуться в любой момент тугой пружиной. Только боевого азарта в ней не ощущалось, лишь усталая, привычная готовность дорого отдать свою жизнь.
Марка же, наоборот, почему-то переполняло яростное стремление вцепиться в горло тому, кто прервал их беседу - и испортил тихую ночь. Ему было нестерпимо обидно. Бешенство клокотало в каждой клеточке, зубы ныли от желания укусить.
Ставень хрустнул: створки начали открываться.
В комнату чёрной тенью, ночным кошмаром просочился звеРрюга. Мягко спрыгнул на пол.
И завыл дико, захлёбываясь, вой перешёл в булькающий хрип. Марк, не тратя времени на ожидания и размышления, схватил из камина закипающий чайник и, тигриным прыжком приблизившись к окну, обрушил на голову росомахи и чайник, и кипяток. А потом вцепился в горло ошпаренному противнику и стал душить.
Но ярости, угнездившейся в Марке, было этого мало, - не отдавая себе отчёта, в том, что делает, он вцепился звеРрюге в ухо зубами, с наслаждением чувствуя, как сминается под сомкнутыми клыками хрящ, рвутся сосуды, брызгая горячей кровью.
- Хва-а-а… а-а…а…ы…ы… - достаточно внятно прохрипел звеРрюга, на глазах превращаясь из росомашьей ипостаси во вполне людскую.
Марк почувствовал, как Илса пытается его оттащить.
- Марк, ты его сейчас прикончишь! А ты его и так победил! Он твой! - кричала она. - Он тебе живой нужен! Вспомни, что тебе Диса говорила!!!
На волне боевого азарта не вполне понимая, зачем ему сдался живой звеРрюга, когда его можно убить и съесть, Марк, нехотя, но всё-таки выпустил добычу.
ЗвеРрюга лежал на полу у его ног и тихо хрипел, пытаясь отдышаться.
А Марк брезгливо выплёвывал шерстинки, прилипшие к языку. Чувствовал он себя странно. "Майк Тайсон отдыхает… " - подумал он, остывая. - "Не побиться ли и мне, в числе прочих, за почётный титул Царя Царей, тьфу ты, ЗвеРря ЗвеРрей? Шансы неплохие".
* * *
- Что мне теперь с ним делать? - сердито спросил Марк, отплевавшись.
- Можешь его спрашивать, - он будет отвечать. Теперь он тебе подчиняется. Можешь послать его в булочную. Он пойдёт. Но свежих булочек в итоге не гарантирую.
Илса плотно затворила ставень и раму, предварительно убедившись, что ночной гость был один и на карнизе окна никто не скучает. Зажгла лампу и поставила на столе. После сумрака свет показался необычайно ярким.
- Можешь поселиться в его логове. И он тебя не тронет. О-о, кстати: прикажи ему на меня не нападать. На всякий случай. Я же его не побеждала.
- Первое: эту девушку ты не трогаешь! - послушно скомандовал Марк. - Второе: ты шёл по моему следу или случайно на нас напал?
- Шлучайно… - проскулил звеРрюга.
- Артефакт у вас?
- Не жнаю.
- Росомахи убили оленей?
- Не росомахи. Больно. Плохо. Уй-й-й…
Сейчас он казался нестрашным. Даже жалким. Просто вонючим, - а отнюдь не вонючим омерзительно. Исчез тот затягивающий, парализующий жертву ужас, которым от него веяло сначала.
- Мне его связать? - спросил Марк у Илсы.
Та пожала плечами.
- Не надо, мне кажется. Ему и без того мерзко.
Со звеРрюгой, распростёртым на полу, действительно происходило что-то странное. Он заскулил и начал превращаться: то в росомаху, то в человека, то снова в росомаху. Видно было, что делает он это помимо собственной воли, и превращения идут очень болезненно. Кривые лапы росомахи скребли пол, человек бился в судорогах, затихая и снова дёргаясь. Шерсть покрывала его, но пятнами, звериные когти проступали на человеческих пальцах, росомашья морда оборачивалась искажённым страданием лицом - и снова становилась звериной.
Марка затошнило от зрелища, он поискал взглядом, чем бы его остановить - увидел кувшин для умывания, стоящий рядом с тазиком. И окатил бедолагу ещё раз, но теперь не кипятком, а холодной водой.
ЗвеРрюга тоненько взвизгнул и затих. В росомашьем облике.
- Что это было? - тоскливо спросил Марк. - Мне достался припадочный экземпляр? Или они все такие трепетные?
- Не знаю… - Илса присела около звеРрюги, погладила мокрую голову.
- Смотри, руку откусит! - предупредил Марк. - Потом не жалуйся.
Росомаха открыл мутные глаза, довольно злобно посмотрел на полярную лисичку. С усилием перевёл взгляд на Марка. Злоба сменилась отчаянием и мольбой.
- Мне кажется, ему будет легче, если ты его погладишь, - задумчиво сказала Илса, подхватила кувшин, потрясла, убедилась, что вода ещё осталась - и отправилась мыть руки.
Марк задумался.
- Ладно, - нехотя согласился он. - Только ты мне на руки потом польёшь.
- Хорошо.
Марк не без внутреннего сопротивления положил руку на мокрую голову звеРрюги. Глаза у того блаженно закрылись - под рукой Марка он в одно мгновение превратился в измождённого человечка и, тяжело вздыхая, заснул прямо на залитом водою полу.
- Час от часу не легче! - ошарашено пробормотал Марк. - Вот и делай добро после этого… Он теперь будет посреди комнаты в луже спать? Илса, у тебя швабра с тряпкой есть?
- Найду, - пообещала Илса. - Иди, полью, как договаривались.
- Рано. Надо что-то с этим решить.
Илса, картинно растопырив чистые ладошки, несколько раз обошла спящего звеРрюгу. Смешливость вернулась к ней в полном объёме.
Лукаво блестя глазами, она предложила:
- Давай его к камину перетащим, пусть там спит. Заодно немножко просохнет. Только я перчатки надену - не хочется мне вымытые руки пачкать. А ты потом пол подотрёшь.
Перчатки, как обычно неуловимо, возникли на её руках.
- А почему ты руки мыла, а не сразу перчатками украсилась? - заинтересовался Марк.
- Но ведь тогда они наделись бы на грязные руки! - возмутилась Илса.
- Но ведь ты могла нацепить их и перед тем, как гладить этого, мокрой псиной воняющего, гражданина! - не сдавался Марк
- Я не сообразила, - виновато призналась Илса. - Растерялась, знаешь ли…