Дракон инстинктивно пригнув голову, бросил опасливый взгляд на растрепанного Магистра и, узрев довольную улыбку на побелевшем лице, неодобрительно покачал головой. Потом до дракона дошло, что среди разрухи чего-то не хватает. Сперва он не мог понять в чем дело, но потом посмотрел, туда, где менее пяти минут назад бесновался племянник Мага. Шумно сглотнув, Моргрейн со второй попытки встал на ноги, с третьей поднял шатающегося Мага. Дотащив того до кровати и сгрузив на усыпанное пеплом покрывало попытался поймать взгляд Ювентания. В темно-изумрудных глазах плескалась какая-то странная торжественная радость и полная дезориентация.
Крепко встряхнув Мага и добившись хоть какой-то осмысленности во взгляде, Моргрейн медленно произнес:
- Таний, это было не то, о чем ты подумал.
Маг нахмурился, пытаясь собраться с мыслями, но те никак не хотели становится в строй и бешенными вихрями носились в гудящей голове. Наконец что-то попалось в сети осознания и Ювентаний, растянув губы в искренней улыбке, так редко гостившей на его лице, протянул:
- Это было становление Магистра Мрака.
- Нет, Таний! - Моргрейну пришлось снова как следует встряхнуть потерявшегося в пространстве Мага и громко позвать того по имени, - Ювентаний! Это была смерть, понимаешь?
- Жизнь. Жизнь в новом статусе. - Упрямо твердил Маг.
Моргрейн вздохнул и, приблизив глаза к лицу Тания, поймал его мечущийся взгляд. Змеиный взор остановил метания и ощутимо охладил. Медленно, раздельно, четко проговаривая каждое слово, дракон произнес:
- Это была смерть Магистра Света. Твоего племянника больше нет. - И крепко сжав в ладонях голову Мага повернул её в сторону неподвижного тела на которым больше не было разозленной души. - Ну же, смотри. Я знаю, что ты сейчас можешь видеть по ту сторону порога.
Ювентаний видел. Он много раз видел эту утягивающую пустоту над телами павших. Много раз отправлял туда души зарвавшихся врагов. Но он никогда не предполагал, что сможет увидеть ту же картину над телом своего племянника. Это было невозможно. Этого просто не могло быть. И что с того, что дракон твердит обратное? Он просто не знает его племянников. Этот дракон ничего не знает…. Даже не предполагает как он смешон в своем незнании….
…Первый осенний ветер ворвался в разоренный шатер, спугнул нетающие снежинки, бережно подхватил увещевающие слова дракона, искрений, наполненный пугающей радостью смех Магистра и покинул ставшую неинтересной клетку. По пути к дальним горам он растерял пепел, рассеял слова и только смех беловолосого Мага еще долго пугал притихших стражников и военных имперского лагеря….
Три тысячи триста восемнадцатый год от Великого Разделения. Первый день осени.
….Говорят, что жрать на ночь вредно. Но судя по тому, как смотрел на меня дракон - ему об этом не сообщили….
Я больше не визжала, только судорожно хватала пересохшими губами сырой воздух подземелий. Нужно было бы зажмуриться и не смотреть в голодные глаза твари, но, увы, этого я себе позволить не могла. Когда-то безумно давно Таний рассказывал, что умирающий дракон в своем взгляде хранит всю память мира, все знания и секреты волшебства…. Вот уж не знаю какого дракона, как и где дядюшка уморил, но ему явно достался один из самых пресвященных экземпляров. Мне же такого счастья не подвалило. То, что сейчас смотрело на меня сквозь зеркало змеиного зрачка, куда больше напоминало ту безумную в своей хаотичной ярости силу, послужившую начинкой старичку Марферну. Ни малейшего намека на осознание, одно лишь чувство. Голод. Абсолютный в своем воплощении.
Я бы рискнула предположить, что сознательная часть разума древнего существа скончалась на почве хронического недоедания, но в тот момент мне было как-то не до столь сформулированных мыслей. Мне было страшно. До дрожи в немеющих мышцах, до тошноты и искреннего желания зарыдать. Первые мгновенья, когда жажда жизни еще цеплялась за неверие в происходящие и судорожно пинало инстинкт самозащиты. А потом… потом все кончилось. Просто под прицелом взгляда исполненного самого настоящего и убивающего в одной только своей искренности желания пожрать, вся эта бессмысленная эмоциональная суета предпочла самостоятельно тихо скончаться, освободив место равнодушию.
Это невероятное ощущение безграничной свободы действий, когда все рамки снесены, забыты и утратили смысл как понятие, пронзило заторможенное тело насквозь, впиталось в кровь и расцвело улыбкой на губах. Когда терять больше нечего, нет смысла тратиться на защиту несуществующих уже предметов, и значит, можно творить что угодно.
Мне было угодно встать. Медленно и плавно, под пристальным вниманием дракона. Он не был больше Моргрейна, и уж точно не был перворожденным, иначе не стал бы столь нелепым предметом как живой артефакт-источник.
Мне было угодно гордо вскинуть голову. И впериться требовательным взглядом в глубину змеиных глаз. В них не было ни единого проблеска разума, исключительно чистый инстинкт.
Мне было угодно впиться пальцами в набрякшую влагой рубашку. И пропуская сквозь пальцы ручейки воды, потянуться к силе. Она принадлежала дракону, его крови, и рядом с ним была осязаемее самый толстых веревок.
Мне было угодно схватить нити магии. И пустить по ним волну собственного волшебства, того самого, что так долго дремало где-то глубоко. Оно всколыхнуло сеть, оплетающую все вокруг, берущую начало в крови дракона и там же кончающуюся. Дрогнули нити и их переплетение пошло волной, содрогнулось, перекрутилось и со звоном лопнуло в нескольких местах, чтобы тут же послать обратный импульс.
Отдача была не слишком сильной, все-таки дракон уже был на последнем издыхании, но для того чтобы пошатнуться мне хватило. Когда вновь обретенное равновесие утвердило меня в вертикальном состоянии, клыкастой, истекающей слюной пасти передо мной уже не имелось. Зато у ног, содрогаясь всем телом, укутанным в обветшавшее тряпье, дрожало вполне человеческое существо. Оно было не способно поднять голову, могло только с хриплым стоном выдыхать жаркий воздух и жадно втягивать прохладу в легкие. Руки существа, увенчанные скрюченными черными когтями, оставляли глубокие борозды в камне, тут же заливаемые багряной водой.
Мирная ипостась дракона как отражение его разумности была на грани смерти. И если животная часть еще могла источать магию, то её противоположность давно исчерпала все резервы. Столь грубое обращение проведенное мной убивало дракона. Не оставляло ему шанса выжить.
А он хотел жить. Вернее его измученная и утратившая осознанность сущность стремилась быть спасенной, вновь наполненной силой. Я чувствовала это, потому что стряхнуть нити кровной магии с себя так и не смогла. Они впитывались в меня как вода в губку и пронзали всю мою клокочущую магию как корни землю. Темная сила, более не сдерживаемая мною рванулась было вперед, чтобы поглотить остатки, но наткнулась на пустоту…. которая жадно потянулась навстречу…. Это было похоже на падение в бездну, только без хрусталя воды на дне.
Драконы, эти странные твари, они любят магию. И черную и белую, но особенно они ценят силу, из которой состоят - чистую. Увы, я обладала только одной составляющей сокровища. Это поняли и оценили. Но не остановились. Падение, замершее на миг, стало более стремительным, и где-то на краю сознания промелькнула память, в которой яркой линией вспыхнула связь с Вирланом. С источником чистейшей магии Света.
Потом была круговерть из образов, чьих-то мыслей и воспоминаний, слов, воплей и криков, эмоций и сущностей. Все это закончилось сильнейшей тошнотой и наступлением звенящей тишины.
Я с усилием приоткрыла один глаз, осмотрелась и грязно выругалась. Вместо ожидаемого посмертия было все то же подземелье, все то же валяющееся на полу тело в лохмотьях и моя бренная оболочка, которую жестко тошнило за какими-то выпавшими блоками. А, ну и массовые повреждение лестницы и стен присутствовали, конечно же. Я же в привычном уже образе бесплотного цепного духа парила в пространстве и начинала впадать в глубокую депрессию, причина которой была банальна: острая недостаточность головного мозга, подвигнувшего меня на столь бредовые меры самозащиты.
О том, что случалось когда магия моя и брата смешивались, забыть было сложно, но я умудрилась. Ровно как и о том, что связь, не смотря на вроде как временную смерть Риана работала исправно и, следовательно, в случае необходимости снабжала меня силой. Что произошло, когда я ухнула в сознание умирающего дракона? Вся имеющаяся в наличии сила, то есть магия Тьмы хлынула к недобитой твари, которой оказалось мало и она, воспользовавшись самыми что ни на есть благоприятными условиями, хапнула магии Света. Что я имею в виду под благоприятными условиями? О, это очень просто! Во-первых, пребывание души брата на просторах посмертного царства драконов - места, где эти сволочи восстанавливают резерв для возвращения в этот мир в новенькую шкурку перерожденного. Во-вторых, моя связь с Рианом, имеющим мало того что необыкновенную мощь Магистра Света, так еще и располагающегося непосредственно в окружении, скажем так, возрождающей магии драконов. И при таком-то стечении обстоятельств я рассчитывала на спокойное убийство хвостатого гада? Нет, однозначно моя голова пострадала куда как сильнее, нежели мне казалось.