Гвардейцы, наконец-то, воссоединились, но под силу ли им выиграть войну с могадорцами? Четвертый (Джон Смит) полагал, что все изменится, как только Гвардейцы найдут друг друга. Он думал, они прекратят скрываться и начнут бороться с могадорцами. И победят. Но это было заблуждением. Чтобы победить врага, Гвардия должна овладеть всеми Наследиями и научиться работать одной командой.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 2
Глава 3 3
Глава 4 5
Глава 5 5
Глава 6 7
Глава 7 9
Глава 8 11
Глава 9 13
Глава 10 14
Глава 11 15
Глава 12 17
Глава 13 18
Глава 14 20
Глава 15 21
Глава 16 23
Глава 17 24
Глава 18 26
Глава 19 27
Глава 20 27
Глава 21 28
Глава 22 29
Глава 23 30
Глава 24 31
Глава 25 32
Глава 26 32
Глава 27 35
Глава 28 36
Глава 29 37
Глава 30 38
Глава 31 40
Глава 32 41
Глава 33 43
Глава 34 44
Глава 35 46
Глава 36 47
Глава 37 48
Питтакус Лор
Падение Пятого
Глава 1
Главную роль в моем сегодняшнем воображаемом побеге исполняет Шестая. Орды могадорцев стоят между ней и решеткой моей камеры, и хотя это не соответствует реальности (обычно моги меня не стерегут), во сне возможно всё. Воины-моги обнажают кинжалы и с рёвом кидаются в атаку. В ответ Шестая вскидывает голову и становится невидимой. Я наблюдаю через решетку камеры, как она, то появляясь, то исчезая, пробивает себе дорогу сквозь толпу могов, оборачивая их оружие против них же самих. Её путь отмечается всё возрастающим облаком пепла - вскоре моги полностью истреблены.
- Это было шикарно, - говорю я ей, когда она подходит к двери моей камеры. Шестая беззаботно улыбается.
- Готов идти? - спрашивает она.
И тут я просыпаюсь. Точнее, прекращаю предаваться мечтам. Порой трудно понять, где сон, а где явь - когда целые недели проводишь в изоляции, то от однообразия всё время клонит в сон. По крайней мере, мне кажется, что это недели. Сложно отслеживать время в камере без окон. Единственное, что мне известно - мои видения о побеге ненастоящие. Иногда, как сегодня, меня приходит спасать Шестая, иногда - Джон, а в другой раз у меня развиваются собственные Наследия, и я улетаю из камеры, колотя могов на лету.
Только всё это фантазии. Просто способ скоротать время для моего беспокойного сознания.
А в реальности? Воняющий потом матрас с поломанными пружинами, врезающимися в спину… вечно сведённые мышцы ног и боль в спине… Реальнее некуда.
Я тянусь к ведру с водой, стоящему на полу возле койки. Охранники приносят его раз в день, как и бутерброд с сыром. Обслуживание тут, прямо скажем, не на высоте, но спасибо, что вообще кормят. Насколько я могу судить, кроме меня в этом тюремном блоке других пленников нет - лишь ряды и ряды пустых камер, соединённых открытыми стальными переходами, и я один.
Всякий раз ведро с водой ставят прямо у стального сортира в камере, и каждый раз я перетаскиваю его к своей койке - хоть какая-то работа мышцам. Бутер я, естественно, съедаю сразу. Даже и не помню уже, каково это - не страдать от постоянного голода.
Чёрствый хлеб с плавленым сыром, сортир без сиденья и полная изоляция. Такой стала моя жизнь.
Поначалу я ещё пытался подсчитывать дни, отслеживая приходы охраны, но временами кажется, что они про меня забывают. Или намеренно игнорируют. Больше всего боюсь, что однажды они просто бросят меня тут загибаться, и я помру от обезвоживания, даже не осознавая, что доживаю последние минуты. По мне, так лучше уж умереть свободным в битве с могадорцами.
А ещё лучше вообще не умирать.
Я делаю глубокий глоток тёплой ржавой воды. Тошнотворное пойло, но я заставляю себя проглотить жидкость. Потом вытягиваю руки над головой, и суставы протестующе хрустят, а запястья пронзает болью. Потянувшись, я побеспокоил до сих пор заживающие на них рубцы. В тот же миг мое сознание в который раз уплывает - не в мир фантазий, а в мир воспоминаний.
Каждый день я вспоминаю Западную Вирджинию. И переживаю всё заново.
Помню, как, зажав в руке красный камень Девятого, который он мне одолжил, я мечусь по туннелям, просвечивая чужеродным светом десятки камер. В одной из них я надеялся найти отца, но всякий раз надежда не оправдывалась.
Затем явились моги и отрезали меня от Джона с Девятым. Помню, как боялся разделяться с ними - уж они бы наверняка отбились от такого количества могов и пайкенов с помощью своих Наследий. А я, увы, ничем, кроме украденного у мога бластера, не располагал. Я и так сделал всё, что было в моих силах: расстреливал каждого мога, который оказывался слишком близко, и всё время искал способ вернуться к Джону с Девятым. Я слышал, как Джон выкрикивает мое имя, поверх шума сражения. Он был близко, но нас разделяли орды инопланетных чудовищ.
Потом меня хлестнул по ногам хвост монстра, и я как подкошенный рухнул на пол лицом. Удар выбил из рук камень Девятого, и, падая, я рассек бровь. Кровь моментально залила глаза. Полуослепший, я ползком стал искать укрытие.
Разумеется, с учетом полосы везения, сопутствовавшей мне с момента приезда в Западную Вирджинию, нет ничего удивительного, что в итоге я распластался прямо у ног могадорского воина. Он нацелил на меня бластер и легко убил бы на месте, но передумал раньше, чем спустить курок. Вместо этого я получил прикладом по виску.
Мир погрузился в черноту.
Очнулся я уже подвешенным толстыми цепями к потолку другой пещеры, хотя каким-то образом знал, что меня унесли глубже под землю, в более защищённую зону. Когда я осознал, что пещера мне не примерещилась и я действительно пленник, у меня ёкнуло сердце - что это должно означать для Джона с Девятым? Выбрались ли они?
Руки в цепях сильно ослабли, но я всё равно попытался вырваться. Бесполезно. Меня захлестнули отчаяние и клаустрофобия. Я уже готов был расплакаться, когда в пещеру, печатая шаг, вошел здоровенный могадорец. Таких гигантов я еще ни разу не видел. С уродливым багровым шрамом на шее и чудной золотой тростью в одной из огромных ручищ. Безумно омерзительный, воплощенный ночной кошмар, но я не мог отвернуться - черные провалы его глаз необъяснимо удерживали мой взгляд.
- Ну, здравствуй, Самуэль, - произнес он, приближаясь ко мне. - Тебе известно, кто я такой?
Я помотал головой, во рту резко пересохло.
- Я - Сетракус Ра. Верховный главнокомандующий Могадорской Империи, стратег Великого Вторжения, возлюбленный вождь. - Он оскалил зубы в том, что, по-видимому, должно было означать улыбку. - И так далее, и тому подобное.
Итак, режиссер-постановщик планетарного геноцида и серый кардинал готовящегося захвата Земли только что обратился ко мне по имени. Интересно, а как на моём месте поступил бы Джон? Уж он бы не дрогнул перед лицом своего злейшего врага. Ну, а меня затрясло. Цепи, сковывавшие запястья, предательски звякнули друг об друга.
Мой страх не укрылся от Сетракуса.
- Наш разговор может быть очень, очень болезненным, Самуэль. Ты выбрал не ту сторону, но я умею прощать. Расскажи мне то, что я хочу знать, и я освобожу тебя.
- Н-ни за что, - заикаясь, ответил я, ещё сильнее дрожа оттого, что должно было за этим последовать.
Сверху донесся шипящий звук, и, подняв взгляд, я увидел текущую по цепям черную тягучую слизь. Какой-то едкий химикат, навроде расплавленного пластика. Могу поклясться: стекая ко мне, эта дрянь оставляла на цепях ржавый след и вскоре достигла моих запястий. Помню, я кричал. Боль была запредельной, слизь к тому же оказалась липкой, и это делало ощущения ещё ужасней, как если бы мои запястья поливали кипящей смолой.
Я уже готов был отключиться от боли, когда Сетракус прикоснулся ко мне своей тростью, приподняв мою голову за подбородок. По телу тут же разлилось ледяное онемение, и боль в запястьях мгновенно ослабла. Но облегчение было двояким - трость Ра излучала мертвенное онемение, как будто из моих конечностей высосали всю кровь.
- Просто ответь на мои вопросы, - процедил Сетракус, - и все закончится.